Зачем Всеволод Крестовский выдавал себя за бродягу
Любимец Достоевского
Первый бытописатель "бандитского Петербурга" был отпрыском старинного, хотя и обедневшего дворянского рода. Появился на свет он 10 февраля 1839 г. в имении своей бабушки - селе Малая Березянка Таращанского уезда Киевской губернии1. В 1850 г. мальчика привезли в столицу и отдали в 1-ю петербургскую гимназию. Здесь большое участие в судьбе будущего знаменитого романиста принял преподаватель русского языка В.И. Водовозов, открывший в своем воспитаннике недюжинный литературный талант. Именно Водовозов летом 1858 г. познакомил начинающего стихотворца (годом ранее, после окончания гимназического курса, поступившего на историко-филологический факультет Петербургского университета) с известным поэтом Л.А. Меем и членами его кружка, среди которых 19-летний Всеволод Крестовский вскоре занял весьма заметное положение.
Под влиянием Мея Крестовский отдал дань античным образцам, сделав ряд превосходных переводов из Горация, Сафо, Анакреонта. Но прославила молодого поэта его собственная лирика - гражданская ("Владимирка", "Полоса", "Возок", "Кузнец") и любовная (цикл "Испанские мотивы"). Особенной популярностью выразительные и мелодичные стихотворения Крестовского (некоторые из них положены на музыку) пользовались среди молодежи, производя настоящий фурор на студенческих сходках.
Да что студенты! Сам Федор Михайлович Достоевский заучивал стихи Крестовского наизусть!
Великий писатель в это время только что вернулся в Петербург после четырех лет заключения в Омском остроге (за участие в революционном кружке Петрашевского) и солдатской службы в Семипалатинске. В столице он вместе с братом Михаилом начал издание журнала "Время", вокруг которого объединилась целая группа литераторов, получивших наименование "почвенников". Почему "почвенники"? Все просто: последователи Достоевского говорили о том, что образованный класс, увлекшись западноевропейскими химерами, оторвался от народной русской почвы и этот болезненный для страны разрыв необходимо преодолеть. Кроме братьев Достоевских к названному литературному течению принадлежали поэты Полонский и Майков, публицист Страхов, а также прежние члены кружка Л.А. Мея, в том числе сам Мей и известный критик Аполлон Григорьев.
Примкнул к почвенникам и Всеволод Крестовский, к которому Федор Михайлович Достоевский сразу отнесся с большой симпатией ("Милый, благородный мальчик!" - напишет он о Крестовском в одном из писем.)
Сочувствие к оскорбленным
Творчество Достоевского, проникнутое пафосом горячего сочувствия к "униженным и оскорбленным", к "маленьким людям" большого города, нашло живейший отклик в чуткой душе Крестовского. Доброта, способность сопереживать были отличительными чертами его натуры. Еще ребенком Всеволод выпрашивал у матери деньги для бедных, делился лакомствами с детьми дворовых крестьян. Приехав в Петербург, он не мог не обратить внимания на язвы столичной жизни, на вопиющую нищету, соседствующую с вызывающей роскошью, на ежедневно совершающиеся "маленькие трагедии".
Один случай поразил юного студента особенно. Однажды поздно вечером он возвращался от приятеля, обитавшего в районе Сенной площади, и в Таировом переулке (где помещались три дома терпимости) увидел, как рыжий мужчина, по виду отставной солдат, бил полупьяную женщину. Зрители поощряли его хохотом. Полицейский на углу пребывал в полном спокойствии. "Подерутся и перестанут - не впервой!" - отвечал он на обращение Крестовского. Через минуту несчастная была отбита от негодяя стайкой своих товарок. Окровавленная, она плакала и произносила самые циничные ругательства, мешая их порой с французскими словами и фразами, выдавая тем самым свою былую принадлежность к "сливкам" общества.
Вскоре Крестовский узнал ее историю, которая глубоко запала ему в душу, дав толчок к возникновению замысла романа о людях петербургского "дна". Он получит название "Петербургские трущобы", а жертва происшествия в Таировом переулке будет выведена там под именем княжны Анны Чечевинской (в телевизионной версии романа эту роль блистательно сыграла Елена Яковлева).
Беспаспортный бродяга
Описанный случай имел место в 1858 г. С этого времени Крестовский начал внимательнейшим образом изучать "физиологию" Петербурга. Оставив после двухлетнего пребывания университет, Всеволод Владимирович полностью сосредоточился на литературной работе, интенсивно сотрудничая в ряде журналов и газет. Сбор материалов для романа вступил в самую активную фазу. В течение девяти месяцев, облачившись в грязные лохмотья и выдавая себя за беспаспортного бродягу, Крестовский исследовал злачные места столицы, побывав в самых отвратительных и жутких притонах, где беседовал по душам с нищими, ворами, аферистами и проститутками.
Иногда в этих опасных экспедициях по трущобам Петербурга Всеволода Владимировича сопровождали друзья, например писатель Н.С. Лесков и художник М.О. Микешин (один из авторов проекта памятника "Тысячелетие России"). Но чаще всего гидом Крестовского являлся знаменитый сыщик Иван Дмитриевич Путилин.
Это был человек в своем роде исключительный, настоящий виртуоз сыска. Необыкновенно тонкое внимание и чрезвычайная наблюдательность помогали ему распутывать самые загадочные преступления. Будучи в 1850-х гг. квартальным надзирателем, в ведении которого находился самый беспокойный район столицы - Сенная и ее окрестности, Путилин досконально изучил петербургские трущобы и знал всю подноготную преступного мира, с которой познакомил и Крестовского. Кроме того, Путилин давал молодому романисту для выписок дела сыскного отделения. Добавим еще, что генерал-губернатор Петербурга, князь Суворов, покровительствовавший писателю, предоставил Всеволоду Владимировичу разрешение на свободное посещение тюрем, больниц и прочих учреждений, а петербургская прокуратура открыла для Крестовского судебные архивы.
На строго документальной основе Всеволоду Крестовскому удалось создать настоящую энциклопедию потаенной жизни Петербурга, проведя ошеломленного читателя по тюремным камерам и полицейским участкам, ночлежкам и публичным домам, дешевым трактирам и воровским притонам, психиатрическим лечебницам и секретным убежищам сектантов-хлыстов. Отметим, что в телевизионной версии романа практически весь этот громадный материал остался "за кадром". Создатели фильма воспользовались лишь авантюрной фабулой книги Крестовского. Между тем для самого автора захватывающий сюжет был лишь средством для того, чтобы привлечь внимание массового читателя к нечеловеческому существованию обитателей "дна", способом без прикрас показать Петербургу сытых Петербург голодных.
Успех у читателей и холодность критики
В 1864 г. "Петербургские трущобы" начали печататься в журнале "Отечественные записки" и сразу вызвали небывалый интерес у читающей публики. Отдельное издание романа разошлось мгновенно. Чтобы получить его в библиотеке, нужно было ждать очереди месяц и более. Массовый характер приняли экскурсии по описанным в романе злачным местам ("Ерши", "Малинник", "Вяземская лавра").
Между тем критика встретила "Петербургские трущобы" довольно холодно. Либеральные и демократические издания как по команде отнесли роман к разряду "бульварных", не заслуживающих серьезного внимания, пренебрежительно отзываясь как о книге, так и об ее авторе. Впрочем, для Крестовского такая реакция не стала неожиданностью. Это была месть за позицию, занятую Всеволодом Владимировичем по отношению к польскому и русскому революционному движению.
Российская демократическая интеллигенция тогда всецело сочувствовала борьбе свободолюбивых поляков за независимость своей родины. Крестовский же полагал, что русский человек не может сочувствовать тем, кто стреляет в русских солдат.
О польском вопросе Всеволод Владимирович рассказал в своем самом зрелом и занимательном произведении - дилогии "Кровавый пуф: Хроника смутного времени государства Российского", состоящей из романов "Панургово стадо" (о революционном Петербурге 1861 - 1862 гг.) и "Две силы" (о польском восстании 1863 - 1864 гг.). Дилогию эту Крестовский писал в местечке Свислочь, недалеко от Гродно. Петербург ему пришлось покинуть - жизнь там стала невыносимой. Неугодного передовой интеллигенции писателя травили в литературе и частной жизни, заваливали анонимными письмами, распространяли о нем различные сплетни.
Чтобы покончить со всем этим, Всеволод Владимирович в 1868 г. поступил юнкером в 14-й уланский Ямбургский полк, размещавшийся в Гродненской губернии. Вскоре, выдержав экзамен при Тверском кавалерийском училище, он был произведен в офицерский чин.
Фронтовой корреспондент
Шефом полка являлась великая княгиня Мария Александровна. Она захотела, чтобы была составлена история этой части. И начальство поручает выполнение этой задачи Крестовскому, командировав его в Петербург. После двух лет архивных разысканий этот обширный труд был написан и торжественно вручен великой княгине. В награду за него, по распоряжению Государя, Всеволода Владимировича перевели в лейб-гвардии Уланский Его Величества полк.
В 1875 г. уже сам император Александр II лично поручил Всеволоду Владимировичу составить историю улан Его Величества, шефом которых являлся, что и было с блеском выполнено.
Во время этой работы писатель наткнулся на множество интереснейших фактов из эпохи Павла I, казалось, так и просивших, чтобы их перенесли на бумагу в виде исторической повести. Мысль написать художественное произведение о времени Павла подал автору "Петербургских трущоб" генерал Черняев. Покоритель Ташкента в это время издавал газету "Русский мир" и жил на даче под Петербургом, той самой, которая в свое время принадлежала фрейлине Нелидовой, фаворитке свергнутого императора. Крестовский, много писавший для "Русского мира" и близко сошедшийся с генералом, часто бывал на этой даче. Навеянные ею образы, как и итоги архивных разысканий Всеволода Владимировича, легли в основу исторической повести "Деды", которая с июня по декабрь 1875 г. печаталась в "Русском мире", а в 1876 г. вышла отдельным изданием.
В 1877 г. историко-архивные разыскания и литературные труды Всеволода Владимировича были на время прерваны. Началась война с Турцией, и Крестовский по личной воле Государя (и своему горячему желанию) был командирован в действующую армию. Он редактировал "Военно-летучий листок". (Это издание сообщало фронтовые известия, давало сведения о потерях и наградах). Кроме того, Крестовский посылал военные корреспонденции в газету "Правительственный вестник" и подробные очерки в журнал "Русский вестник" (после поступления на военную службу он стал постоянным автором этого журнала). Ему удалось принять непосредственное участие в боях. С согласия командования он был направлен в отряд генерала Карцова и вместе с ним преодолел легендарный Траянов перевал.
Именно здесь русские войска столкнулись с наибольшими трудностями при переходе через Балканы. Был конец декабря, разыгралась вьюга. Пушки пришлось тащить на салазках. Солдаты шли по пояс в снегу. У некоторых шла горлом кровь. Крестовский лично руководил тяжелыми работами по расчистке пути к Траяну, а затем участвовал в ночном бою за вершину перевала, находясь в цепи батальона. Итогом балканской эпопеи автора "Петербургских трущоб" стали два тома очерков "Двадцать месяцев в действующей армии (1877 - 1878)", вышедшие отдельным изданием в 1879 г., а также боевые награды за отличие при штурме Плевны и при взятии Траянова перевала (ордена святой Анны, святого Владимира и святого Станислава).
Не расставался Всеволод Владимирович с пером и далее. Выходили в свет новые его романы. Но в истории русской литературы он остался прежде всего как автор "Петербургских трущоб"...
1. Подробнее о биографии В.В. Крестовского: Берг Ф. В.В. Крестовский // Русский вестник. 1895. N 2;
Викторович В.А. Крестовский Всеволод Владимирович // Русские писатели 1800-1917. Биографический словарь. М., 1997. Т. 3; Викторович В.А. В. Крестовский: легенды и факты // Русская литература. 1990. N 2;
Всеволод Владимирович Крестовский: жизнь и творчество // Крестовский В.В. Тьма Египетская. Тамара Бендавид. Торжество Ваала. Деды. М.,1993. Т. 2; Москаленко С.С. Возвращение // Крестовский В.В. В дальних водах и странах. М., 2002; Селезнев Ф.А. Трущобы Всеволода Крестовского // Москва. 2004. N 6.
