Александр Сапожков: Герой Красной армии против коммунистов. Часть 2.

101 год назад в Самарской губернии случились события, о которых до сих пор мало кто знает — целая дивизия Красной армии восстала против проводимой в стране активистами РКП(б) политики продразверстки. Мятежники два месяца сопротивлялись войскам РККА под лозунгом «Советы без коммунистов!» Когда же восстание было разгромлено, его фактически стерли из истории, мельком упоминая в художественной и пропагандистской литературе как бело-кулацкий мятеж. Так кто и за что сражался в рядах «Первой Красной армии Правды»? Это вторая часть материала, первую можно почитать тут. Герой «Уральской обороны» Уже весной 1919 года 22-я стрелковая дивизия и ее новый командир Александр Сапожков прогремели на всю Россию. Казаки, воспользовавшись тем, что большевики перебросили часть сил для отражения наступления войск Колчака на Самару, нанесли контрудар. Уральская казачья армия под руководством генерал-майора Владимира Толстова (12 тысяч сабель, 3,3 тысячи штыков, 29 орудий, 90 пулеметов) отбросила дивизию от Лбищенска и окружила ее 20 апреля в Уральске. Однако город оказался готов к обороне — его укреплением загодя озаботился главный руководитель оборонительных работ Восточного фронта, военспец-фортификатор Дмитрий Карбышев (тот самый, в честь которого названа улица в Самаре). Вдоль рек Урал и Чаган были возведены окопы, а на не защищенной естественной преградой северной стороне Уральска создана система траншей и проволочных заграждений. Оборону возглавил Сапожков, проявив себя способным и умелым военачальником. Несмотря на то, что Уральск был окружен со всех сторон и связь поддерживалась только по радио и по воздуху, три штурма (13, 17 и 25 мая) удалось отбить. В июне положение ухудшилось — Толстов смог оттеснить фронт «красных» еще дальше, в осажденном городе заканчивались боеприпасы и продовольствие. Но 22-я дивизия смогла продержаться до тех пор, пока специально сформированная армейская группа Чепаева (25-я стрелковая дивизия и Особая стрелковая бригада) не пробилась 11 июля на помощь Сапожкову. Участники обороны были награждены — сам комдив и еще около 100 человек стали кавалерами Ордена Красного знамени, полки получили почетные красные знамена ВЦИК. Лично Владимир Ленин прислал телеграмму Сапожкову о том, что «Республика его за удержание Уральска не забудет». Познакомившийся тогда с ним комиссар 25-й стрелковой дивизии Дмитрий Фурманов в своем написанном позднее романе «Чапаев» так характеризовал комдива-22: «Начальник Уральской дивизии — хладнокровный, испытанный командир». Карьера Александра Сапожкова в РККА достигла пика и пошла на спад. Осенью 1919 года 22-ю стрелковую дивизию перебрасывают на Дон сражаться против войск Деникина в составе 9-й Кубанской армии. Что произошло там — большая загадка, доступные нам источники о подробностях молчат. Известно лишь, что Сапожков был отстранен «за неумелое командование и за разлагающую политику… был убран с фронта и послан в тыл для формирования частей из собранных дезертиров». Можно лишь гадать, в чем «политика» прославленного комдива была «разлагающая» — вернувшись на родину (видимо, в отпуск), он «попытался прекратить в Новоузенском уезде продразверстку и восстановить свободную торговлю, что окончилось неудачей» (опять-таки только скупые строки доступных нам документов). Никто ему сделать этого, естественно, не позволил, но еще одна загадка — почему он не только остался на свободе, но и продолжал после этого службу командиром РККА? Дмитрий Карбышев Уральский казак (плакат «белых») «Благодарность» советской власти Сапожкову поручили формирование 2-й Туркестанской кавалерийской дивизии для похода на Бухару. Но после начала Советско-польской войны часть переименовали в 9-ю кавалерийскую дивизию и приготовили к отправке на Юго-Западный фронт. Формировалась она в городе Бузулуке в составе двух полков. Один был сформирован в основном из бывших бойцов 25-й (чепаевской) дивизии с основным ядром из местных крестьян. Второй — из уральских казаков, перешедших на сторону красных. На командные должности Сапожков назначал своих старых боевых товарищей, многие из которых также были местными уроженцами и в прошлом левыми эсерами. Даже особый отдел дивизии возглавлял преданный ему лично Василий Масляков. Есть две точки зрения на то, как справлялся со своими обязанностями комдив Сапожков. Согласно одним документам, «авторитет его среди красноармейцев и комсостава стоял высоко, так как большинство из них переживало тяжелые дни осады Уральска и были в боях на Уральском фронте… Настроение было повышенное. Все рвались в бой на польский фронт… В дивизии народ, сжившийся со своими командирами в боях и невзгодах гражданской войны, такими же мужиками, как и они, но кровью доказавшими свою преданность республике». Однако были и «сигналы» о том, что «дивизия отличалась слабой дисциплиной: командованию округа поступали донесения о насилии, творимом бойцами над крестьянами, об агитации против продовольственной политики Советской власти и даже об оскорблении портрета В.И. Ленина». В конце июня Сапожков был вызван в штаб Заволжского военного округа (в Самаре), где ему было сделано строгое предупреждение «о недопустимости антисоветской агитации». Видимо, причинами недовольства властей было другое недовольство — крестьяне, из которых формировалась дивизия, были сильно озлоблены продразверсткой и политикой «военного коммунизма». Конкретно же у бойцов 9-й кавалерийской дивизии не было продуктов, обмундирования, снаряжения. Росло число больных тифом и цингой. В то же время командование округа жило совсем иначе: «Все спешат, все веселятся, устраивают бесшабашные оргии, дым идет коромыслом, и все это на глазах разутых и раздетых красноармейцев, на глазах голодных рабочих и крестьян, на глазах всего населения». И все равно осталось загадкой (их слишком много в до сих пор засекреченной биографии нашего героя), почему именно 4 июля 1920 года командующий войсками ЗавВО Константин Авксентьевский издал приказ об отстранении командира 9-й кавалерийской дивизии Александра Сапожкова «в связи со служебным несоответствием». Еще более странно то, что самому Сапожкову, с 4 по 6 июля находившемуся в Самаре, о нем ничего не сообщили — приказ он получил только 8 июля, вернувшись в Бузулук. По показаниям Маслякова: «Вид у него был похоронный; прислонясь к забору, он нервно говорил о том, что он все свои способности, силы и здоровье отдал на укрепление Советской власти. При этом вынул из кармана копию радиотелеграммы от т. Ленина, полученной им в Уральске во время осады… плакал». Василий Чепаев (справа) Окончание следует Фотографии: https://ru.wikipedia.org/