Жизнь в стиле хлебо-rock. Музыкант с необычными пристрастиями дает алтайскому селу лепешек и зрелищ

Представление о Чарышском как о далеком райцентре, где к столу обязательно подают травяной чай с горным медом и «бабушкиными» пирогами, разбилось о маленькое кафе Александра Богачева. Зачем музыкант, покорявший столицу России, привез в алтайское предгорье огромный тандыр и шаурму? Ради чего строил себе дом в голом поле? Как хочет помогать и помогает местным жителям? И в чем его философия загородной жизни — расскажем в материа­ле altapress.ru.

Самые важные новости в Телеграм и ВКонтакте. Подпишитесь!

«Дохлый Nомер»

— Я не пекарь и не шаурмист. Это творческий порыв, — говорит Александр, ловко прокалывая будущую лепешку игольчатым штампом. На белом тесте из маленьких дырочек вырисовываются восточные узоры.

Тандырные лепешки — вкус детства «не пекаря». В Ферганской долине такие подрумянивали рядом с его домом. Действительность обернулась в воспоминание после 10-го класса: два года поиграв в собственной группе, Александр сбежал в Москву — хотел найти единомышленников и перейти от каверов на «Би-2» к развитию в андеграундной музыке.

Еще до 18-летия объехал автостопом всю Россию. Насмотревшись, сколотил с соратниками из Узбекистана группу «Дохлый Nомер». Но на концерт теперь не попасть — распалась.

— Играли сложную музыку на серьезных андеграундных площадках Москвы. Организаторы — классные ребята, до сих пор общаемся. Ко мне сюда приезжали — Алтай же, все сюда хотят.

— Вас сюда так же затянуло?

— Нет. Я вообще в Карелию собирался, — улыбается Александр. — Города я люблю. Это прекрасное местообитание для человека: там любовь, красота и много всего интересного. Но лет в 20 с копеечкой пришло понимание, что оставшуюся часть жизни хочу провести на природе. Да и коронавирус подтолкнул: перемещаться по Москве было невозможно.

Семи соток в Подмосковье музыканту не хватило. Перелопатив весь участок и отремонтировав дом, увидел, что делать больше нечего. Нужен «проект» масштабнее и на более стабильной территории. «Сегодня здесь одно, а через пять лет захотят проложить трассу через твой участок и ничего не сделаешь, — объясняет Александр. — При мне собирались построить мусорный завод, хотя я выбирал экологически чистое место».

Вариантов для переезда оказалось немало, но везде был какой-то подвох. Архангельская область, берег Белого моря — небогатый ландшафт. Карелия — суровый климат. Юго-Запад — неспокойная ситуация.

Курятник и бункер

Два гектара в Чарышском районе музыкант взял не посещая Алтайский край ни разу. И это не спонтанная покупка, а холодный расчет.

— Я все изучил. Треугольник крупных городов (Бийск, Рубцовск, Барнаул). Не очень далеко от всего этого — Чарышский район. Горы, но не убийственные скалы. Природа, но не без цивилизации. Участок в голом поле, но тут же проходит линия электропередачи и дорога местного значения. До ближайшей деревни полчаса пешком. И хорошо — жить в ней я не хотел: мне кажется, там нужно родиться, чтобы по-настоящему стать своим.

Александр точно знал, что не бросит в рабочих деньги, показав на красивую картинку, а будет сам участвовать в строительстве дома. Меняя роль с прораба на чернорабочего и обратно, трудился над своим проектом полтора года.

Жил в «курятнике» — так музыкант называл недостроенный бывшим владельцем его участка каркасный дом. Программист из Новосибирска не справился с идеей. Видимо, духа андеграунда не хватило.

— Максимально спартанские условия я себе устроил. Ни света, ни воды, ни нормального туалета, ни отопления. Как в буржуйке перестанет гореть — сразу холод. Строители как-то приходят, видят — сплю: перина подо мной, перина надо мной, а я в шапке. На стене градусник — минус 16. Оказывается, можно так, — говорит Александр.

Стройматериалы везли грузовиками из Барнаула. «У строймаркета с определенной суммы была бесплатная доставка. Но машина приезжала с необычайно низкой посадкой, поэтому товары довозила не до моего поля, а до Чарышского. Так что находил частников», — добавил собеседник.

Теперь поле уже не голое: на нем дом и «бункер» — так местные помощники в шутку назвали бетонный, отдельно стоящий погреб. А из «курятника» получилась отличная столярная мастерская.

«Шаурма сама прилипла»

Достраивая дом, Александр начал выбирать себе новое занятие. В Москве, помимо музыки, он вел бизнес по продаже техники на «Горбушке». Заехав в день рождения в райцентр, не нашел на прилавках своего любимого «нормального» хлеба. Бинго!

Александр отправился в Москву, где пошел в ученики к узбекским пекарям. Денег за экспресс-курс не взяли: месяц работал бесплатно.

Теперь «не пекарь» сам учит готовить местного паренька — попросился. Хотя в кафе и не хватает персонала, особых надежд на него нет: ученик уедет в город получать образование. «Парень хороший, стремится к чему-то, пусть. Почему бы и не поучить?» — говорит собеседник.

На пекарский урок на кухне мы смотрим в защитных шапочках, переобутые в чистую «сменку». По словам Александра, при нем для Чарышского это стало ноу-хау.

«Горд тем, что поднял уровень общепита в районе, — говорит он. — Моим опытом вдохновились и делают уже что-то свое. Кто-то обозначился самозанятым и на дому занимается классным бизнесом: продает бургеры. Недавно запустили роллы — такого тут еще не было».

Достать профессиональное кухонное оборудование в Барнауле Александру помог навык «купи-продай». Говорит, есть у него талант выбирать качественные б/у вещи и сбивать на них цену.

— С тандыром была целая эпопея. Сюда перевезли саму внутреннюю колбу, на которую мы уже настраивали «шапку». Под всю конструкцию заливали бетонный постамент, — вспоминает собеседник. — Но все это было после ремонта. Помещение мне досталось совершенно заброшенное, переделывал каждый сантиметр. Включая проводку: только тандыр — 15 кВт. Включишь — может свет на ближайшей улице притухнуть.

По словам Александра, если хлеб производить постоянно, счета за электричество тянут на пару небольших, по меркам местных, зарплат. Сейчас он запускает тандыр пару раз в неделю — пекарей нет. До этого хлеб пекли каждый день и развозили по 16 магазинам.

Сейчас предприниматель готовит курицу гриль, пиццу и придумывает шаурму, которую можно поставлять в магазины района. Экспериментирует с ингредиентами и упаковками, чтобы лаваш в ожидании покупателя не намокал. И все равно считает себя больше пекарем, чем шаурмистом.

Так и говорит: «Я мечтал людей хлебом кормить, а шаурма сама прилипла и отвлекает».

Ирокезы и настолки

На втором этаже, прямо над кухней, спряталась будущая музыкальная студия. В углу — ячейки под куриные яйца. Скоро ими звукоизолирует небольшую комнату. Ее половину занимают барабанная установка и диван с акустической гитарой.

Чтобы не потерять связь с музыкой, Александр развернул здесь мини-школу для местных подростков. Девчонке преподает гитару, пацану — барабаны.

«Я сам понял, что хочу заниматься музыкой, когда в детском лагере увидел, как какой-то кореец играет на гитаре. Хочется, чтобы и это место кому-то помогло себя найти, пусть даже двоим, — говорит Александр. — Мне было бы интересно собрать молодежную группу и стать ее руководителем. Играть самому и гастролировать уже не так нужно».

На диване лежат рисунки Александра с налетом уличной культуры, например графичная марионетка даже чем-то напоминает стиль Бэнкси. В коробке на кресле своего часа ждет оборудование для тату-студии.

«На себе буду тренироваться — благо место еще осталось. Мои товарищи по группе еще со школьных времен “забитые”, а я не соблазнялся. В прошлом году первое тату сделал», — говорит музыкант.

Под рубашкой оказался панковский знак анархии и группа индейцев-ирокезов.

— У меня концепция — в­оинов разных эпох и народов набивать: викингов, богатырей, самураев… Левую руку отдам под автобиографию — сам забью только понятными мне рисунками.

— С лепешками?

— Если они есть в моей жизни, куда уже без них! — весело отвечает музыкант.

— А воины почему? Считаете себя бойцом?

— Смотря как слово воспринимать. Я бесстрашный до безобразия, все по каким-то граням хожу. Хотелось бы иметь таких же соратников. В голове куча проектов, а выполнять их особо не с кем. Нужно уже делегировать кому-то пекарню — мне кажется, я так долго ею занимаюсь, что уже погряз. Моя голубая мечта — дать музыке в России искру. Много очень любопытных молодых групп, было бы интересно их спродюсировать, сделать сильное рок-шоу.

А пока Александр дает жителям Чарышского зависнуть в своем кафе над настольными играми. Столы сдвигаются — игра начинается.

— Видел, как на «Горбушке» вместе играют разные люди. За одним столом могли сидеть школьница и бородатый дед и общаться на одном языке. Хочу тут тоже дать такую возможность. Идея безалкогольного антикафе здесь напрашивается: молодежи зимой тусоваться негде. В основном в «Марийке» греются — я их воробушками называю.

Пару раз в кафе уже отмечали детские дни рождения и завозили на обед юных спорт­сменов.

Поднять культуру

У кассы стоит донатная банка «Я люблю Чарышский район». Тот же лозунг — на красочном стенде у входа в кафе. Александр создал одноименный фонд, куда откладывает процент с каждой продажи.

Предполагается, что местные жители будут подмечать сначала мелкие проблемы. Например, где-то не хватает урны или лавочки. А далее путем интернет-голосования решат, на что потратить собранную сумму.

— Хочу дать волну местным предпринимателям, чтобы у многих стояли такие банки и все сливалось в одну копилку. Чтобы можно было заниматься более крупными проблемами. И хорошее дело, и взаимная реклама. Можно, конечно, рекламными баннерами весь район завесить, но почему бы не пустить деньги на что-то действительно полезное? — рассуждает Александр. — Можно делать и бесплатно: вот мы вместе с детьми порядок в парке наводили.

— А что лично вам хотелось бы изменить?

— Немного поднять культуру. Культурный человек мыслит немного по-другому, что-то создает. Не забивает время зависимостями. Людям нужно какое-то занятие.

Хороших рабочих мест, конечно, не хватает. Специалисты, желающие жить на достойном уровне, разлучаются с семьями и едут на вахты. Возвращаются с деньгами, которые здесь особо негде было тратить… до прихода маркетплейсов. Сюда очереди стоят и по три машины товаров в день приезжает.

Кажется, что в деревне делать нечего. Но займи одну из тысячи свободных ниш — озолотишься. Людям много чего не хватает. Захочешь холодильник починить — не вый­дет. Один умелец есть, уже шарахается от клиентов: его разрывают.

Эй, стоматолог, надоел город? Приезжай, и станешь миллионером. Здесь фургон с зубным кабинетом бывает раз в месяц, люди едут лечиться в другие районы.

Я тоже занял пустую нишу. Но с творчеством перебарщиваю. Не убыточный, но мог бы получать больше. Знаю это и все равно в свой день рождения что-то сам дарю покупателям. Просто я плохой бизнесмен, который в деревенских магазинах впервые увидел долговые книжки.