Почему СССР проиграл компьютерную гонку
Тёплое ламповое фото: 1981 год, студенты НГУ смотрят диафильмы (ссылка). Если не знать контекста, отличный повод, чтобы поностальгировать по лучшему в мире советскому образованию.
Контекст же следующий. Во-первых, это не диафильмы, а микрофильмы, то есть чертежи, уменьшенные до размера почтовой марки. Забавный факт: читальные аппараты Микрофот 5ПО-1, которые можно видеть на фото, продаются до сих пор.
Микрофильмы — интересная технология… 1920-х годов. Позже, в 1960-х, на Западе появились ещё и микрофиши — те же микрофильмы, только более удобные. Инженеры работали с микрофишами вплоть до широкого распространения персональных компьютеров, так как микрофиши позволяли упаковать гору документации в один ящик. Микрофиши окончательно устарели примерно в 1990-х, хотя огромные архивы чертежей, накопленные в 20-м веке, хранятся в подвалах корпораций и по сей день.
Во-вторых, НГУ — это главный вуз Новосибирска, а Новосибирск был самым научным городом СССР (за исключением Москвы и Ленинграда, которые играли в другой лиге). Таким образом, было бы логично наблюдать за новосибирскими студентами, пишущими код на мощных университетских компьютерах, мини-компьютерах и мейнфреймах с терминалами, как это было в то время на Западе.
В-третьих, на стене помещения мы видим классику советского БЛМ — диверсити. В аудитории негров вообще нет, всего в вузе их учится совсем немного, однако на стене непременно надо изобразить негра, такие правила.
Теперь в-четвёртых. Процитирую из комментариев к одной из прошлых моих записей (ссылка):
Для сравнения, на Западе студенты и инженеры имели полный доступ к радиодеталям и компьютерам. К примеру, раз уж мы смотрели на фотографию 1981 года, именно в этом году Клайв Синклер начал выпуск компьютеров ZX-81 по цене 70 фунтов стерлингов, что соответствовало зарплате среднего англичанина за 2-3 рабочих дня.
Он не пробивал свой проект в министерстве, он не покупал втридорога ворованные микросхемы на радиорынке, он просто сконструировал компьютер и на собственные деньги организовал его производство. Народу компьютер понравился, и уже на следующий год, в 1982 году, Клайв Синклер выпустил на рынок новую модель: легендарный ZX Спектрум. Ещё через год, в 1983 году, по ходатайству Маргарет Тэтчер Клайва Синклера посвятили в рыцари. Инженеру на тот момент было меньше 45 лет.
Напомните, пожалуйста, кого можно назвать аналогом Клайва Синклера в СССР? Какой советский инженер сконструировал персональный компьютер, наладил его выпуск миллионными тиражами, а потом получил от Леонида Брежнева звание номенклатурного работника с почётным титулом «Член партии с 1905 года»?
Вот, собственно, и ответ на вопрос «Почему СССР компьютерную гонку проиграл».
Контекст же следующий. Во-первых, это не диафильмы, а микрофильмы, то есть чертежи, уменьшенные до размера почтовой марки. Забавный факт: читальные аппараты Микрофот 5ПО-1, которые можно видеть на фото, продаются до сих пор.
Микрофильмы — интересная технология… 1920-х годов. Позже, в 1960-х, на Западе появились ещё и микрофиши — те же микрофильмы, только более удобные. Инженеры работали с микрофишами вплоть до широкого распространения персональных компьютеров, так как микрофиши позволяли упаковать гору документации в один ящик. Микрофиши окончательно устарели примерно в 1990-х, хотя огромные архивы чертежей, накопленные в 20-м веке, хранятся в подвалах корпораций и по сей день.
Во-вторых, НГУ — это главный вуз Новосибирска, а Новосибирск был самым научным городом СССР (за исключением Москвы и Ленинграда, которые играли в другой лиге). Таким образом, было бы логично наблюдать за новосибирскими студентами, пишущими код на мощных университетских компьютерах, мини-компьютерах и мейнфреймах с терминалами, как это было в то время на Западе.
В-третьих, на стене помещения мы видим классику советского БЛМ — диверсити. В аудитории негров вообще нет, всего в вузе их учится совсем немного, однако на стене непременно надо изобразить негра, такие правила.
Теперь в-четвёртых. Процитирую из комментариев к одной из прошлых моих записей (ссылка):
Я с 1985 по 1991 год жил в деревне. Начало перестройки я помню плохо, устойчивые воспоминания о том, как и где что было, у меня года с 1988.
Воспоминание первое: очереди, талоны, очереди, талоны. Килограмм жёлтого сахара в одни руки. Очереди, талоны, очереди, талоны.
Воспоминание второе: мне 11 лет, я работаю на птицефабрике. Подрабатываю. Денег не платят, потому что детский труд эксплуатировать при социализме нельзя. Платят цыплятами. Бракованными, чёрными. Чтобы шею не скручивать, отдавали нам. У нас была своя курятина и яйца. Воспоминание третье: я с отцом катаюсь по городу по магазинам.
У меня список, у него деньги. Мне нужны микросхемы, транзисторы, резисторы, корпуса, текстолит, всё необходимое для изготовления печатных плат. Нигде ничего нет, кроме канифоли. На радиорынок — знаменитую «балку» — в последнюю очередь, потому что в субботу с утра надо заказать — в воскресенье прийти и забрать. Ценник — как у запчастей к «Союзам». Набить дипломат нужными деталями и текстолитом — 300 советских рублей. Потом прозванивать, промерять и убеждаться, что процентов 55-65 из этого [хлама] советского производства либо не работает, либо работает с совершенно другими параметрами. Советский чудо-ампервольтомметр врёт, крона стоит два рубля, бегу на отцовскую работу, беру на время венгерский, измеряю венгерским (аренда стоит мне трёшку в день). Делаю панель приборов для Москвича-2140 с огонёчками и красивую подсветочку в салоне — 200 рублей. Еле-еле покрывает расходы.
Ещё пара таких заказов на электронику, и можно ехать в город за головкой ГЗМ-105 для проигрывателя и бобинами. Бобины советские — [дрянь], Тасма, Свема — обсыпаются за десяток циклов записи. Кассеты — ещё хуже, после каждой кассеты бурую пыль снимаю с головки мафона ваткой со спиртом. Однако есть ORWO. Немецкие ORWO — ленты хорошие. Ещё японские кассеты DENON HDX-7 (10 рублей, потом 15 рублей за штуку). Музыка.
1990 год. Хочу купить электрогитару. Прошу родителей, узнаём цены. Таких денег просто нет. Покупаем акустическую гитару. Через два месяца у отечественной акустической гитары необратимо выгибается гриф и трескается дека.
Знаете, в СССР было много хорошего. Очень много. В основном простые люди, всегда идущие друг другу на выручку. Но то, что делала промышленность, как устроена была торговля — да гори оно огнём, да и хорошо, что сгорела.
Для сравнения, на Западе студенты и инженеры имели полный доступ к радиодеталям и компьютерам. К примеру, раз уж мы смотрели на фотографию 1981 года, именно в этом году Клайв Синклер начал выпуск компьютеров ZX-81 по цене 70 фунтов стерлингов, что соответствовало зарплате среднего англичанина за 2-3 рабочих дня.
Он не пробивал свой проект в министерстве, он не покупал втридорога ворованные микросхемы на радиорынке, он просто сконструировал компьютер и на собственные деньги организовал его производство. Народу компьютер понравился, и уже на следующий год, в 1982 году, Клайв Синклер выпустил на рынок новую модель: легендарный ZX Спектрум. Ещё через год, в 1983 году, по ходатайству Маргарет Тэтчер Клайва Синклера посвятили в рыцари. Инженеру на тот момент было меньше 45 лет.
Напомните, пожалуйста, кого можно назвать аналогом Клайва Синклера в СССР? Какой советский инженер сконструировал персональный компьютер, наладил его выпуск миллионными тиражами, а потом получил от Леонида Брежнева звание номенклатурного работника с почётным титулом «Член партии с 1905 года»?
Вот, собственно, и ответ на вопрос «Почему СССР компьютерную гонку проиграл».