Ишмуратова о близорукости во время карьеры: «Вообще не видела грани мишени. Молчала как партизан, боялась, что меня из команды выкинут»
– Ленка Головина, которая была нашим тренером по стрельбе в Новосибирске, [...] не знала, что я близорукая и вообще не вижу грани мишени. Я молчала как партизан, боялась, что меня из команды выкинут, а за мной же еще другие тренеры стоят, которые в меня, как говорится, душу вложили еще в лыжных гонках. Как я могла их подвести?
Поэтому я была очень благодарна Ленке. Она тренировала нас жестко, потому что времени на расслабление не было. Каждый день сначала шла теоретическая подготовка, потом тренировка, дополнительный холостой тренаж, то есть мы винтовку из рук не выпускали вообще.
Головина тогда только-только закончила свою спортивную карьеру, десятикратная чемпионка мира, и она очень хорошо умела передать не просто схему – это с этим совместил, курок нажал, а мышечные ощущения: как держать оружие, чтобы было удобно, где должен быть локоть...
Меня, помню, похвалили. Типа – посмотрите, как Ишмуратова стреляет стойку. Я же при этом всегда думала: господи, если бы они знали правду. Что Ишмуратова просто ни черта не видит лежа... А мишени для стойки просто больше размером.
– То есть вы хотите сказать, что выиграли два олимпийских золота, стреляя вслепую?
– Сделала лазерную коррекцию в 1997-м сразу после того, как отбегала свой первый год в биатлоне. Я же тогда всерьез собиралась готовиться к Играм в Нагано. Приехала в Челябинск и сразу пошла в клинику: решила оперировать оба глаза одновременно. Врач пытался отговорить, предложил провести операцию в два этапа, но мне было так страшно, что понимала: второй раз я в эту клинику просто не приду.
На тот момент это ведь было не как сейчас, когда операцию сделали – и ты сразу все видишь. Снималась роговица, потом начинали что-то выжигать лазером, все это сопровождалось совершенно жуткими ощущениями и жутким запахом, который я помню до сих пор.
В общем, операцию сделали, глаза забинтовали, сказали, что можно идти домой. А как идти, когда вообще ничего не видишь? Каким-то образом я сумела набрать номер тренера: «Заберите меня отсюда». Он в недоумении: «Ты где? Ты что вообще наделала, дура?»
Восстановление шло очень тяжело, особенно в первые три дня. На седьмой день, когда уже получалось глаза открывать и более-менее устойчиво ходить, я поперлась на тренировку, хотя врачи строго-настрого запретили любые резкие движения в течение месяца. От березки к березке по лесу ходила. Обниму березку, постою, подожду, когда головокружение закончится, и дальше ноги переставляю... – сказала двукратная олимпийская чемпионка.