Как несколько студентов начали развивать инженерное образование в России

«Лига роботов» - секция по робототехнике для детей, которую в 2011 году открыли в Новосибирске несколько студентов. Сейчас у компании 15 филиалов в разных городах России и Казахстана, там учатся более 10 тысяч человек. Один из основателей «Лиги» Николай Пак в интервью «Теориям и практикам» рассказал, как пытается сочетать советскую систему образования с восточной философией, почему считает, что на занятиях важно не только учить, но и воспитывать, и зачем для этого заставлять детей отжиматься. — Как и почему возникла «Лига роботов»? — Я учился в Новосибирском государственном техническом университете на кафедре автоматики и вычислительной техники. В какой-то момент начал подрабатывать, писать сайты, но это все было совершенно не то. Я хотел заниматься чем-то настоящим, железом. Подошел к замдекана и спросил: «У нас же вычислительная техника и автоматика, где робототехника?» Мне сказали: «Да-да, скоро будет». Но вместо этого у нас было устаревшее оборудование 70-х годов, на котором мы переключали переключатели и прозванивали провода. Я не понимал, почему у нас в России все так плохо сделано. И я сам у себя спросил: «А вот что ты, конкретно ты, сделал, чтобы робототехника была?» Оказывается, очень легко спрашивать, когда ты сам ничего не делаешь. И я начал вместе с одногруппниками делать роботов. Каждый из нас вложил свои деньги. Мы заказывали квадрокоптеры с AliExpress, чтобы поиграть, и все сожгли. Потом сделали первого робота-андроида, чтобы поучаствовать в конкурсе в Китае, и нечаянно заняли там третье место. С одной стороны, мы вынырнули из нашего болота и увидели, что в мире делается: все, оказывается, уже все умеют. Но с другой стороны, мы же как-то заняли третье место с нашим андроидом, а значит, мы чего-то стоим. После этого мы собрали первый квадрокоптер и съездили с ним на соревнования в Москву. В них участвовали 5 тысяч инженеров со всей России; первое место занял коптер с лазерными дальномерами за 5 миллионов, а второе — мы с роботом, который стоил 10 тысяч рублей и был собран из детского обруча и двух алюминиевых профилей. Больше ни один из 5 тысяч коптеров не справился с конкурсной задачей. Тогда мы поняли, что в России катастрофическая ситуация с робототехникой и кто, если не мы, будет ее исправлять. Так мы с друзьями основали «Лигу роботов». Первые занятия вели для 10–15 учеников почти бесплатно, потом за тысячу рублей, и родители готовы были платить. Хотя тогда мы шли без всякой методики, на ощупь. Это теперь у нас есть методика, в которой 16 образовательных полугодий, франшиза, 15 городов и 10 тысяч учеников в России и Казахстане. И все это время, уже семь лет, «Лига роботов» держится на частных средствах родителей. «Твои знания ничего не стоят, пока ты не начинаешь их передавать. Основная задача именно в создании системы передачи знаний, которую в школах потеряли» — Как вы думаете, почему инженерное образование находится в таком состоянии? — У нас не с инженерным образованием, у нас вообще с образованием беда, потому что мы образование переключили на сферу услуг и им никто по-советски не занимается. Я думаю, основная проблема в том, что развалился Советский Союз, а вместе с ним исчез и наш советский стиль обучения. Приведу пример. У нас в школе был человек без определенного места жительства, который жил рядом с туалетом в каморке. Он лично воспитал десять олимпиадников, которые занимали призовые места по России, и я в их числе. Он просто вывешивал интересные задачки в своем домике, и мы бегали к нему на переменках их решать. А потом он вывешивал лист, у кого больше всего баллов. И все, он больше ничего не делал. Каждый из нас стремился стать в листе самым крутым. Если нет хоть какого-то стремления, то это приводит к застою, образование никуда не идет. © Сергей Мордвинов — Как вы используете этот опыт в своей работе? — Мы хотим, чтобы образование развивалось, поэтому у нас есть внутренняя философия, которая родилась из восточных учений: ты обязательно должен воспитывать двух-трех учеников и сделать так, чтобы они превзошли тебя в будущем. И чтобы потом уже они взяли по два-три ученика. Наш главный девиз — «Твои знания ничего не стоят, пока ты не начинаешь их передавать». Основная задача именно в создании системы передачи знаний. Учителя в школах ее потеряли. Они могут классно вести уроки, но при этом школьники не будут их ни во что ставить. А ведь ты можешь качественно передать информацию, только если тебя уважают. То есть между преподавателями и учениками должен быть настроен канал. Если тебя не уважают, канал сужается. Ты можешь через вот эту щелочку сколько угодно пытаться что-то сказать, но они будут сидеть в плеере и играть в игры во «ВКонтакте». У нас преподают студенты, которые только что были школьниками. Они в «Доту» играют и знают, о чем говорят в школе, могут легко завоевать авторитет. В советской модели образования у каждого школьника был прообраз, кем он хотел стать: учителем, космонавтом, милиционером. Какой-то хороший знакомый или герой из книги. Наши студенты выполняют эту функцию для школьников. Школьник приходит к нам и видит, что его учит студент. Этот студент уже собрал свой квадрокоптер, которым можно управлять, надев перчатку — как джедай, чтобы он повторял движения твоей руки. И школьник думает: «Да, хочу так же». Но главное — мы учим ребят правильно ставить себе цель. Для этого мы вывозим их на международные соревнования, помогаем выныривать из локального болота. И тогда они видят, что нужно соревноваться не друг с другом, не школа со школой, а между Новосибирском, Москвой и Санкт-Петербургом, чтобы в итоге победить японцев. Хотя бы эта цель уже хороша. А дальше начинается: хочу поступить в МГУ. Они видят цель, начинают в десятки раз эффективнее работать и поступают. — А какую глобальную цель преследуете вы? — Мы построили «Лигу роботов» на идее воссоздания инженерного потенциала России. Наша цель — воссоздание системы «школа — вуз — предприятие». Потому что когда теряется связь «школа — вуз», когда ребята не понимают, зачем идти в университет, не видят прикладной значимости знаний геометрии, математики и теоретической механики, не понимают, как их использовать, то вся система образования рушится. А у нас во главе стоит практико-ориентированный подход. Захотел, чтобы твой робот проехал по квадратам, — запрограммировал его, запустил. У тебя ничего не получилось, потому что, оказывается, мотор не тот, уровень не согласовал, сигнал не согласовал, и вообще ты в него прошивку не залил. А потом, даже когда ты его запустил, оказывается, надо учитывать, что есть проскальзывание, есть люфт, есть нештатные ситуации, с которыми нужно иметь дело. В голове-то у тебя есть теоретическая модель, все вроде просто, но пока ты это не сделаешь на практике, мозг воспринимает информацию процентов на 10. А как только ты своими руками оживил «Лего», которым занимался в детстве, — уже другое дело. Так дети медленно и постепенно приобретают систематические знания. Потом ребята, которые хотят, переходят на вторую ступень и становятся преподавателями, получают за это деньги. Занимаются на наших 3D-принтерах, делают квадрокоптеры, жгут наше оборудование, получают реальную практику, работают три-четыре года, обучают. И ребята заинтересованы: объясняет студент на драйве, сам делающий свой проект, своего R2-D2 из мусорного ведра или свой квадрокоптер из палок. Потом они переходят на третье звено (это и есть цель всей «Лиги роботов») — они начинают выступать как менторы для второго звена, студентов. Кто-то в кибернетике, кто-то в кинематике, кто-то в компьютерном зрении, кто-то в написании приложений на Android или iOS. Они становятся полупрофессионалами в своей отрасли. Дальше мы начинаем достраивать третье звено — «вуз — предприятие». Разговариваем с новосибирскими компаниями, спрашиваем, какие им нужны инженеры, планируем подстраиваться под их запросы, чтобы они финансировали учебу ребят. Это такая долгоиграющая тема, которая в итоге должна привести к тому, что ребенка можно будет к нам отдать и вообще не беспокоиться о его судьбе. © Сергей Мордвинов — Как в школах и университетах на вас реагируют? Там понимают, что с инженерным образованием все не очень хорошо? — Все понимают, что образование у нас сейчас плохое, и это совсем не вина школ. Им нечем платить людям, у них нет возобновляемости кадров. Аспирант еще пойдет к ним на подработку за 10 тысяч, а потом уйдет, потому что семья, ее нужно кормить. Школы физически не могут эту катастрофу исправить. Их можно понять, потому что у нас сейчас капитализм, а до этого был социализм, условно без свободы действий. Истина, на мой взгляд, где-то посередине. Потому что где социал-капитализм, там ты и деньги зарабатываешь, и социальные функции выполняешь. Не от хорошей жизни мы детей заставляем отжиматься. Мы их не просто обучаем — мы их воспитываем. Учим их брать тряпку и убирать за собой крошки, мыть за собой кружку. Потому что я не могу смотреть на это. У нас и взрослые многие невоспитанные: в очереди бабушку пропустить не могут. А это все очень связано с получением истинных знаний. Набор уронил — нужно его отсортировать. «Почему я должен его отсортировывать?». Мы ему объясняем. Если не доходит через голову, дойдет через отжимания. Или, например, мы ездили в Хакасию на соревнования. Мальчик обидел девушку, и я сказал: «Ты у меня будешь отжиматься по-любому». А он не хотел — он был толстенький, плакал, что ходит на ЛФК, говорил, что подаст на меня в суд. Приехал его папа, и я объяснил папе популярно, без всякого рукоприкладства, что он неправильно воспитывает ребенка, еще и при всех пытается его покрывать. В итоге папа вместе с сыном отжимался. Я очень большой социальный агент, в том числе для министерства образования. У нас более 200 франшизных обращений по всей России. И каждый из заявителей готов заплатить по миллиону рублей, чтобы взять вилы в руки и делать образование. Это самый страшный и самый показательный звонок для России: обращаются не к государству, а к нам, частной структуре. Хотя мы не так долго существуем. Поэтому, когда мы приходим в школы и университеты, нас встречают очень хорошо. «Я хочу, чтобы они не просто научились собирать роботов, а научились в принципе быть бойкими и стойкими, обратную реакцию жизни считывать и с ней работать» — Как на вас реагируют в министерстве образования? — Нам государство раз в год выделяет 200 тысяч рублей финансирования. В этом году мы повезем 30 ребятишек в Казань, в том числе и на эти деньги. Это помощь, это спасибо. Но частные компании нас иногда финансируют больше. У меня есть своя программа, с которой я буду потихонечку пробиваться к лицу, принимающему решения. У нас в стране такое лицо одно, поэтому пока до него не дойду, буду биться. А с остальными разговаривать практически нет смысла. То, что нас не поддерживают, нас устраивает абсолютно: нам ничего и не надо, мы частная структура. Просто мы, пока нас не поддерживает государство, преследуем чисто свои интересы. Хотя они сильно совпадают с приоритетными направлениями развития России — в том числе подогреваем интерес к профессии инженера. Новосибирцы входят в тройку лидеров в медальном зачете на международных соревнованиях. И это исключительно по нашей вине. Первое место — Москва, второе — Челябинск. Третье делят Новосибирск и Казань. © Сергей Мордвинов — Вы сказали о получении истинных знаний. Что вы под ними подразумеваете? — Например, в Хакасии мы проводили занятия в чистом поле. Я говорю ребятам: «Что вы хотите?» Первый пример: «Хотим сделать робота, который бы плавал по волнам и управлялся джойстиком от PlayStation». Говорю: «Хорошо, делайте. Чего вам не хватает? Каких знаний?» Их ведь нужно еще научить формулировать запрос, а потом искать его, гуглить. Они говорят: «В принципе, мы можем сделать робота из бутылок. Но нам нужно тестировать не на реке, а то он сразу уплывет». Говорю: «Хорошо, что вы это понимаете, вам нужно выкопать бассейн». Они говорят: «Да, выкопайте нам, пожалуйста, бассейн». И я отвечаю: «А вот смотрите: там сарай, дверь открываете — там лопата, ее берете и копаете». И они выкопали бассейн, я дал им брезент, чтобы его накрыть, из шланга воды налили. Все. Я хочу, чтобы они не просто научились собирать роботов, а научились в принципе быть бойкими и стойкими, реагировать на какие-то ситуации, обратную реакцию жизни считывать и с ней работать. — А почему вы считаете свои подходы правильными? — Мои подходы основаны на примерах, которые работали много лет, но сейчас забыты: Макаренко, Альтшуллер. Единственный современный пример — Жак Фреско из «Проекта Венера». Он приходил в школы в самых страшных гетто-районах, где дети пилят пистолеты из водопроводных труб, и говорил: «Если подпилить ее чуть-чуть под другим углом, то он в два раза эффективнее будет стрелять. Хочешь, научу? Приходи». Жак их заинтересовывает, а потом они вообще забывают про вот эти все пистолеты и начинают делать нормальные вещи. Дети ведут себя иначе, когда им нечего делать, когда их никто не заинтересовал. Нельзя гасить в них природой данную пытливость, ее нужно, наоборот, развивать. Мы как раз заинтересовываем и видим результаты своей работы. Я судья международной категории и тренер всероссийской сборной. Меня постоянно приглашают тренировать нашу сборную из 200 человек и сборную Казахстана (порядка 70 человек) на всемирные соревнования — в Коста-Рику, в Катар, Индонезию. Скоро мои ученики станут тренерами всероссийских конкурсов. «Когда ребята не понимают, зачем идти в университет, не видят прикладной значимости геометрии, математики и теоретической механики, то вся система образования рушится» — Вы уже начали общаться с компаниями для достройки системы «вуз — предприятие»? Какой запрос у рынка на инженеров? — Мы уже пообщались с людьми из семи-восьми компаний. Запрос один. Всем думающим конторам нужны кадры, но никто не умеет их себе готовить. А мы компания, которая этим занимается. Как кадровое инженерное агентство мы уже продали много кадров за большие суммы: в Центр финансовых технологий, «2ГИС» и Skolkovo Robotics. Бывает, они еще даже не успевают выпуститься из университета, а уже максимально востребованы. Например, мой студент — второй курс, я его полгода поучил. Он пришел на завод, где нужно было перенастроить руку-манипулятор, чтобы она разрезала этикетки не по диагонали, а по параболе. На огромном заводе, где работают 5 тысяч сотрудников, не было инженера, который бы это сделал. А он разобрался и перенастроил за неделю. Мы получили 300 тысяч рублей, и все довольны. Я бы хотел, чтобы у нас в каждом городе, условно, было по десять компаний, пять вузов и сто школ, чтобы они знали про нас, работали вместе с нами. Чтобы специалисты по подбору персонала могли оставить заявку у нас на сайте или в профильной ассоциации о том, что им нужен инженер такого-то звена. И они бы уже знали, что все хорошо. Но чтобы такое запустилось, нужно, чтобы у нас училось 100 тысяч школьников, тогда 5 тысяч из них станут студентами-преподавателями и уже на третьей ступени мы получим около 300 готовых специалистов, которые смогут разъехаться по всей России. Если посчитать, не так-то много, но с другой стороны — все они будут очень хорошего качества. А в конечном итоге везде нужны люди, у которых голова соображает. И чтобы она соображала, нужно ее постоянно напрягать, постоянно с ней работать, давать какие-то задачки, что мы и делаем. Victoria Vovk