Доллар по 45: Что будет через два года?
Юрий Пронько: Предлагаю начать с одной из ключевых тем этих дней, которая активно обсуждается. По всей видимости, в России власть решила бороться, вот так, и никак иначе, с ростом цен на товары первой необходимости.
Президент Путин раскритиковал главу Минэкономразвития Максима Решетникова за, цитирую, эксперименты с ценами на продукты и сказки, которые он рассказывает, по версии господина Путина. Кроме того, президент дал поручение в течение недели принять необходимые меры по сдерживанию роста цен.
В свою очередь, российский олигарх Олег Дерипаска, комментируя рост цен, заявил, что в условиях, когда аграрный сектор кредитуется не менее чем под 12% годовых в течение последних 10–15 лет, было бы удивительно, если бы цены не росли.
Мы должны удивляться, что вообще есть продовольствие в достатке. Здесь нужно менять подход: если мы предоставим аграрному сектору деньги хотя бы под тот же процент, как в Европе, не будет никакого роста цен, будет избыточное предложение.
Михаил Леонидович, давайте разбирать тему.
Михаил Хазин: В бытность мою работы в Министерстве экономики в ведомстве были отраслевые департаменты, в том числе департамент сельского хозяйства. Был и замминистра по сельскому хозяйству. Который, кстати, имел соответствующее образование и даже соответствующий опыт.
– Что удивительно с позиции нынешнего дня.
– В моё время замминистром экономики по сельскому хозяйству был Иван Стариков из Новосибирской области. Сам он из крестьянской семьи, окончил Новосибирский университет, по образованию, если не ошибаюсь, был генетиком. Сначала он работал главным агрономом, а затем - директором совхоза. Есть феноменальная история, когда он рассказывал тогда ещё только избранному президенту Владимиру Владимировичу Путину, как рожают коровки. Он ему объяснял от того момента, когда тёлочка появляется на свет, и до того, когда она может дать молоко, – и всё в деталях. Я это говорю, чтобы просто объяснить, кто такой Иван Стариков.
Когда там в 1989-м или в 1990 году Михаил Сергеевич Горбачёв поехал в очередную зарубежную поездку, он велел себе дать агрария, отвечающего трём критериям. Первое – он должен быть директором колхоза или совхоза. Второе – он должен быть до 40 лет. И третье – он должен знать английский язык. На весь СССР нашёлся один-единственный Иван Стариков. И в качестве благодарности ему дали там трёхмесячную стажировку у какого-то голландского фермера.
Причём голландский фермер ему платил деньги за работу. Поскольку Иван человек образованный, то ему вполне приличные деньги заплатили. Что сделал Стариков, куда он потратил эти деньги? Вот вы будете смеяться. Он купил сосуд Дьюара с жидким азотом, в котором была замороженная сперма голландских быков-производителей. И потом этой спермой осеменял своих коров в своём колхозе в Новосибирской области. То есть он был аграрий.
Тогда в Минэкономики были департаменты и отраслевые, и функциональные. Например, был департамент цен, который бывший Госкомцен. И был, соответственно, департамент товарных рынков, который прогнозировал изменение цен.
;
Был департамент финансов и департамент кредитной политики, я возглавлял последний. И мы примерно понимали, как меняются цены, в том числе на кредиты, в зависимости от курса рубля. То есть мы много чего могли сделать.
А сегодня у нас всё растащено, и у нас совершенно невозможно согласовать действия. Они совершенно разные. Ну, например: почему у нас растут цены на хлеб? Казалось бы, зерно своё, закваска своя. Объясняю.
Потому что производитель зерна не получает базовую прибыль от этого зерна. Это зерно идёт в элеваторы, потому что производителю хранить его негде, и он вынужден продавать посредникам. А посредник зерно покупает по заниженным ценам, а потом по завышенным (по российским меркам) продаёт на экспорт.
Поскольку все регионы демонстрируют, какие они замечательные, то по бумагам в элеваторах зерно есть, а в реальности нету. А то, что лежит в элеваторах, – это уже не совсем зерно.
По советским меркам изготовление из него хлеба – это было уголовное преступление. Там была специальная статья – за изготовление хлеба из дерьма. Из муки этого зерна невозможно сделать нормальное тесто, так не размножаются дрожжи. И по импорту закупаются разные коагулянты, разрыхлители и прочая пакость, чтобы тесто заставить бродить. Обратите внимание: если сейчас купить хлеб в магазине, то буквально через полдня он начинает комковаться, рассыпаться. Это потому, что там разная импортная химия.
Если у вас рубль падает на 15%, то у вас, получается, половина хлеба растет на 15%. Бац – у вас хлеб вырос на 7%. Вон, пожалуйста. Это ещё ничего. Аналогичная ситуация всюду.
У нас вроде есть фабрики, которые выращивают бройлеров, но яйцо мы берём по импорту. И цены могут подниматься. А потому что, соответственно, трудно торговать России, санкции, туда-сюда. А мясо? Почему мы зерно вывозим? Почему СССР зерно не вывозил, а мы вывозим? По банальной причине. Потому что в СССР это зерно шло на корм скоту. А сейчас у нас нет своего скота. У нас сейчас коров меньше, чем было в 1943 году.
– А как же импортозамещение?
– А у нас нет импортозамещения. Это легенда о динозаврах, которую сочиняет правительство. Путин же сказал: что вы мне тут рассказываете сказки. Вот, это сказки, это легенды о динозаврах. И это ещё не всё. Вот, например, вы покупаете колбаску?
– Я не ем колбасу. Я предпочитаю шмат мяса.
– Да, хорошо, шмат мяса. Вы покупаете колбаску. Пускай она стоит тысячу рублей, вот в этой тысяче 500 рублей – это наценка ретейла, торговой сети. А, соответственно, из оставшихся 500 рублей мясо – где-то 330–350 рублей.
– Это практически весь российский ретейл – это офшорные либо иностранные компании.
– Ретейл – это компании офшорные, иностранные и так далее. Они себе берут колоссальные суммы. И тут ещё одна тонкость, потому что есть официальные суммы, которые берёт себе ретейл, а есть ещё неофициальные, которые называются труднопроизносимым русским словом "мерчандайзинг", и так далее. Как только вы начинаете в это вникать, вы понимаете, что, конечно, можно сказать: цены! Стой! Раз-два! Но…
– Подождите. А Решетников способен решить этот вопрос?
– Нет. Во-первых, он этого не понимает.
;
– Очевидно, что президент уже рыкнул. Там он адресовал свой рык Решетникову. Но, насколько я понимаю, он адресовал его и всем вышеперечисленным…
– Это безнадёжно. Ну, смотрите. Я помню, как это было раньше. Мы собирали совещание, в котором принимал участие представитель социального департамента. Он рассказывал, как меняется уровень жизни населения. То есть мы понимали, сколько люди тратят…
– Ну, смотрите, уровень жизни населения сейчас – полная задница.
– Полная задница.
– Всё, мы с вами это диагностировали. Дальше.
– У нас 40% в нищете. Значит, по этой причине, я могу покупать только что-то необходимое. У ретейла есть своё объяснение. Ретейл говорит: вот наша модель: базовые товары ниже рынка, всё остальное – чуть выше рынка. Для чего это нужно? Вы создаёте поток за счёт того, что есть дешёвое молоко, хлеб и картошка. Покупатели приходят и говорят: чтобы уже не ходить лишний раз, ладно, заплатим чуть-чуть дороже. Вот вам, соответственно, продажи.
А дальше начинается самое смешное. Когда у вас падает уровень жизни населения, то все бóльшая и бóльшая доля товаров из потребительских переходит в сегмент лакшери. По этой причине люди приходят и покупают только молоко, картошку и хлеб. То есть ретейл терпит убытки. И тогда он начинает увеличивать торговые наценки на то, что люди покупают. В результате растёт стоимость продуктов.
– Смотрите, получается, либо у нас "прокладки", как вы ярко это проиллюстрировали на примере зернового рынка. А с другой стороны, у нас ретейл. И с третьей стороны – Решетников, которому поручили это всё решить за неделю. Нет, вы мне скажите: это нерешаемо?
– Почему, это вполне себе решаемо. Это решается совершенно банальным способом. Если у вас есть, как Решетников говорит, мониторинг, то вы знаете себестоимость производства зерна в каждом хозяйстве. Дальше вы говорите, что, соответственно, цена на это зерно на внутреннем рынке должна быть на 20% больше. Ну или на 30. И все посредники должны в эти 30% уложиться. Если они экспортируют, то мы считаем их прибыль от этой разницы. Соответственно, они будут 80% своей прибыли отдавать в бюджет налоговый. А бюджет может давать хозяйствам дотации. Дальше надо произвести ревизию, мониторинг, я не боюсь этого слова, а сколько у нас вообще зерна-то. И какое это зерно.
– И так же по другим видам товаров.
– Короче говоря, должна быть государственная политика. А её нету. Потому что министерство экономического развития считает, что этим должен заниматься Антимонопольный комитет, чтобы исключить ценовые сговоры. Антимонопольный комитет резонно считает: а зачем ему заниматься картельными сговорами, это сложно, это суд, а там давно это всё куплено, и так далее, и тому подобное. Тем более что за цены отвечает не он, а министерство экономического развития, и поэтому ФАС на это наплевать.
А за развитие сельского хозяйства отвечает специальное министерство, ещё кто-то. А за поставку отвечает министерство промышленности. И всё. И дальше это всё начинает рассыпаться. Но самое главное – у вас нет информации, а сколько реально есть зерна.
Да, я ещё забыл сказать: а отчётность по произведённому урожаю дают регионы. И вы их не проверяете. То есть если регион скажет, что они произвели столько-то, а на самом деле цифры другие, а дальше элеваторам, посредникам разрешают вывезти исходя из отчёта "сколько произвели, столько вот и вывозим". Что примерно в три раза больше, чем там зерна в реальности.
– Ну, то есть ложь, запятая, большая ложь, данные Минэкономразвития.
– Ситуация очень простая. Если бы у нас была хотя бы минимальная ответственность за то, что чиновники говорят, и за результат, то проблем бы не было. Ситуация очень простая. К примеру: здравствуйте, дорогой товарищ замминистра, вот у меня тут бумага, ваша, в которой написана цифирька, а вот у меня другая бумажка, в которой специалисты по мониторингу написали другую цифру, скажите, пожалуйста, какая цифра верна – ваша или их?"
И тут есть два варианта. Либо он говорит: верна моя цифра. Тогда мы на основании заявления замминистра сразу открываем уголовное дело в отношении специалистов мониторинга. Но если по результатам уголовного дела выяснится, что это не мониторинг врал, то ты, замминистра, садишься тогда за клевету года на два.
– Кровожадный вы, хотите ввести ответственность.
– Да. Когда я работал в Администрации президента, то как раз и занимался тем, что я писал комментарии к бумагам, которые правительство отправляло президенту. Я в них не мог изменить ни запятой. Я только прикладывал комментарии к их бумаге. И я могу сказать: в 8 из 10 бумажек, ну, в четырех из пяти, было написано враньё.
– Ну, ключевая проблема, даже если исходить из слов господина Путина, заключается в том, что у людей нет денег, чтобы купить товары.
– У людей нету денег, это верно. Но если у людей нету денег, то вы должны создать систему, которая обеспечивает их. Как это делается в Соединённых Штатах Америки. Это так называемые продовольственные талоны.
– Food Stamps.
– Да. Людям выдают карточку. На неё перечисляются деньги, которые можно потратить по целевым показателям. То есть вы можете купить молоко, хлеб, картошку. А купить себе мерседес уже не можете.
– Но вы же знаете, что этот вопрос неоднократно поднимался и неоднократно блокировался. Я имею в виду применительно к России.
– Это абсолютно рабочая ситуация для бедных. Но тогда придётся признавать, сколько людей придут за этими талонами. Ну, вы же понимаете, как у нас устроены чиновники. Они бюджеты, которые на это выделены, пустят на покупку домов на Рублёвках, а девяти из десяти бедных они откажут по формальным критериям, как они это сейчас делают.
– На рупь выше минималки – всё, ты уже не бедный.
– По этой причине Путин предложил вариант ещё в мае месяце: в каждой семье, где есть ребёнок, на ребенка до 18 лет – 10 тысяч рублей в месяц, тупо. Просто как компенсация вот этого всего. А дальше – по мере роста цен, реальных.
Ну, они больные, когда говорят, что рост цен 4,5%? Они больные?
– Вот, смотрите, в этой студии мы с вами неоднократно говорили о том, что, как выясняется, Решетников сказки рассказывает. Но сказки ведь рассказывает и Набиуллина.
– И Набиуллина, и Силуанов, и Решетников рассказывают сказки.
– У нас сплошные сказочники. "Шахерезада" в едином целом.
– Они же разрушают рыночную среду.
– При этом они формально, да и на словах, являются сторонниками именно рынка, если анализировать их выступления.
– На словах они являются сторонниками максимизации откатов. Дело в том, что у нас на производстве – рынок, в торговле – немножко рынок, потому что всё-таки они между собой конкурируют. Хотя, безусловно, все сети находятся в картельном сговоре. И, кстати, в Соединённых Штатах Америки низкие цены на бензин потому, что государство целенаправленно поддерживает мелкие даже не сети, а заправки. Вот просто чтобы они конкурировали и продавали топливо.
– Что можно назвать "семейные заправки".
– Да-да. А в посреднической части – там чистые монополии. Но их не видно. Потому что эти цены никто не видит, в магазине их нет. То есть если производитель что-то сделал, куда он может сдать? Кстати, это было и во времена СССР. Когда колхозник не мог просто приехать на колхозный рынок и продавать. Его встречали у дверей. По этому поводу есть целая куча разных замечательных историй, чуть ли не из серии "Следствие ведут знатоки".
– Ну, эта конкретная история чем закончится, на ваш взгляд, Михаил Леонидович?
– Ну, вы знаете, мне, конечно, нравится идея заморозить цены…
– Нравится? А не боитесь, что всё будет на складах, а на полках пустота?
– На полках будет пустота. Или же товары качеством ниже. Будут в бутылки с подсолнечным маслом доливать воду или там ещё что-то, я уж не знаю, что они туда могут добавить, скажем, вазелин.
– Вы утрируете, но смысл понятен.
– Ну, да, тут тоже есть свои фокусы. При советской власти был народной контроль. Приходят, делают закупку. Не соответствует – делают выводы.
– Советской власти нет, как и народного контроля тоже.
– Советской власти нет. Но народный контроль пытались сделать, однако ничего не получилось. Поэтому я вижу здесь две вещи. Первая – это демонстрация всем: ребята, умерьтесь на какое-то время, а то могут быть и неприятности. Вы нас-то уже всех прикупили, а вот сейчас нас уволят, придут новые – и они голодные, поэтому им придётся платить больше. Это, так сказать, мессендж бенефициарам всех этих схем. А второе – это попытка объяснить президенту: Владимир Владимирович, вы хотели от нас жёсткости – вот вам жёсткость. А то, что ничего не получилось... А зачем нам давали такие неправильные указания? У нас же рынок.
– То есть сделать президента крайним.
– В целом же говорить о том, осмысленные вот эти действия правительства или нет, – это неправильная постановка вопроса. И причина банальна. У вас есть стратегия, государственная политика у вас есть? Если её у вас нету, то вообще непонятно, эти действия будут на пользу или во вред.
"Максим, остановись, посмотри на мир"
– Об этом мы еще чуть позже поговорим. О том, что на фоне какой-то тотальной интеллектуальной импотенции некоторые персонажи, что называется, выскакивают. Но очень коротко скажу, и мы об этом уже упомянули, что сказки знатно у нас умеют рассказывать и глава ЦБ Эльвира Сахипзадовна Набиуллина, у которой рекордно низкая инфляция, и министр финансов Антон Германович Силуанов, запутавшийся в показаниях по поводу резервов, которые на "чёрные дни" предназначены.
Министр Решетников пошел дальше. Люди, которые с ним работали, отмечают: есть мнение Максима Геннадьевича и есть мнение неверное. Как говорит один из бывших коллег экс-губернатора Пермского края:
Все решения он принимал самостоятельно, чужое мнение не воспринимал.
Вообще, надо сказать, что он из команды Собянина. А вся его работа на посту губернатора была посвящена тому, чтобы ему дали оценку на федеральном уровне как эффективному управленцу. Вот вся его работа был с этим связана.
Дальше: "Максим, остановись, посмотри на этот мир, в конце концов". Решетников окончил Пермскую физико-математическую школу, что уже радует. Однако в выпускном альбоме своей классной руководительнице он написал, что слова благодарности произносит с подписью или от имени будущего премьера. То есть человек, по-видимому, себя видит премьер-министром страны – ни много и ни мало.
Дальше. В центре системы управления краем он видел только себя. Максим Решетников поражал своей способностью считать бюджет региона в уме. Он складывал и умножал огромные цифры в уме. Ну, вот, всё-таки то, что окончил физматшколу, даёт о себе знать, это хороший, я считаю, хороший момент. Однако вот одна из цитат от людей, которые с ним работали:
Он складывал и умножал огромные цифры в уме, причём делал это очень быстро, даже быстрее, чем спикер Госдумы Вячеслав Володин.
Будем внимательно следить за развитием ситуации. Не вокруг Решетникова. Я думаю, что этот человек рано или поздно будет отправлен в отставку. Ну, понимаете, если Орешкин ещё пытался изобразить из себя министра экономического развития, спорил с Набиуллиной и так далее, хотя она и давала жёстко ему отпор, конечно. Она из тех, кто понимает расстановку, конфигурацию в аппарате. И то, что Набиуллина позволяла по отношению к Орешкину, больше никому она не позволяет. И всё-таки там что-то было, ну, живое.
То, вот, в случае с Решетниковым, кроме того, что он из команды Собянина, вообще больше ничего нет. Его как будто вообще нет. И тут, вот, на минувшей неделе он отличился. Ну, поживем – увидим. И в первую очередь будем смотреть за развитием ситуации вокруг предстоящей всё-таки заморозки цен. Ох, как бы качество не снизилось или вообще товары не исчезли.
Сбер "потяжелел" до триллиона рублей – и теперь он везде
Меняем тему. Не просто так я заговорил я про "интеллектуальную импотенцию" и привёл пример господина Решетникова, его высказываний. У нас же есть персонаж, который на этом фоне действительно выделяется.
Обыкновенные акции Сбера сегодня обновили исторический максимум, превысив 285 рублей. На Московской бирже объём торгов бумагами превысил 6 миллиардов 600 миллионов. Между тем аналитики UBS подняли оценку нефинансовых активов Сбера в 4,5 раза. В базовом сценарии оценка в перспективе ближайших 12 месяцев составила 594 миллиарда рублей. В оптимистичном – 1 триллион 100 миллиардов. Ранее UBS оценил нефинансовые активы Сбера всего в 133 миллиарда рублей и не включал их стоимость в прогнозную модель при определении целевой цены акций Сбера.
Текущая капитализация Сбера на Московской бирже составляет более 6,5, если быть совсем точным, 6 триллионов 530 миллиардов рублей. UBS оценивает стоимость всех активов банка в базовом сценарии в 7 триллионов 300 миллиардов. По прогнозу UBS, нефинансовая выручка Сбера достигнет к 2023 году 570 миллиардов рублей и принесёт около 130 миллиардов рублей валовой прибыли.
Аналитики считают, что главным драйвером развития нефинансовых активов Сбера должна стать электронная торговля. Об этом же говорил и Герман Греф, презентуя новую трёхлетнюю стратегию Сбера. Он назвал в числе главных направлений развития небанковских активов развлечения, электронную торговлю, облачный бизнес, образование и здравоохранение.
– Михаил Леонидович, я никого не хочу обидеть. Но таких вот Решетниковых, именно во множественном числе, на мой взгляд, абсолютное большинство. Они сидят в госкомпаниях, госбанках, госкорпорациях. Все они на словах говорят: мы за рынок, мы за свободы. При этом они присосались ко всем этим структурам – и их не отодрать. И на этом всём фоне появляется вот этот персонаж – Герман Греф, который действительно что-то делает, втюхивает, предлагает, развивает. Говорит: я теперь буду и аптека, и ретейл, и цифра, и не цифра, и так далее. Как вы это оцениваете?
– Анекдот на эту тему уже есть, знаменитый. Как человек звонит в аптеку, что-то заказывая, а ему искусственный интеллект всё про него рассказывает. Про его любовницу, про его болезни, анализы и так далее.
Когда этот человек начинает говорить про образование, то хоть святых выноси. Абсолютно очевидно, что человек в неадеквате полном. То есть он вообще не знает, не понимает, что это такое. Он начитался каких-то странных книжек про постиндустриальное общество и искренне убеждён, что в этом обществе можно жить. А это бред. Ключевой задачей в отношении человека является его социализация. И ключевой задачей образования является прежде всего социализация. А если вы сидите на удалёнке, то из вас вырастает некое существо, но не человек. Это нечто непонятное. Я мало что понимаю в цифре, зато я разбираюсь в образовании.
– Те люди, которые утверждают, что они разбираются, без камер признаются, что они сами ничего там уже не понимают. О чём говорят публично.
– Если он так же уверенно и при том же уровне понимания говорит про цифровизацию, значит, он тоже несёт пургу.
– Да, но UBS-то оценивает его нефинансовые активы в весьма серьёзных цифрах.
– Вы поймите, он играет в некоторую игру. Конечно, по правилам. И эти правила – это правила капитализации. Если вдруг через три года неожиданно обнаружится, что эта капитализация упала в ноль, а его там уже не будет, то он скажет: а я тут при чём, я не виноват, я вот поднял, а вы сами уронили.
Я вам приведу пример. Вспомните, какая была капитализация "Газпрома" в 2007 году.
– Я ещё помню слова господина Миллера о дальнейшей капитализации в 1 триллион долларов. Нет, я не злопамятный, у меня память хорошая.
– То есть, на самом деле, нужно понимать, что если вы играете в какую-то игру, то надо оценивать не только ваше умение играть внутри этой игры, но ещё и оценивать место этой игры в общей картине.
– То, что называется на рынке финансовом "в моменте".
– Я не знаю, обратили ли вы внимание, как на днях внезапно перестали работать Google, Facebook, YouTube и, по-моему, WhatsApp? Длилось не очень долго, 15 минут. Но, вот, представьте себе на секундочку, что оно всё накрылось по каким-то причинам. Какие программные используют решения? Microsoft. Это означает, что если господину Байдену или Камале Харрис придёт в голов нас, скажем так, наказать, то одной кнопкой они всё выключат.
– Ничего подобного, Михаил Леонидович. И я настаиваю, и вот почему. Российские хакеры взломали системы Минфина США и Национального управления по телекоммуникациям и информации, подразделения Министерства торговли США. Об этом сегодня сообщили источники агентства Reuter. Проникнув в систему, хакеры получили доступ к Microsoft Office и несколько месяцев читали электронную почту Минфина.
Дальше – больше. New York Times сегодня уже пишет: этот взлом – крупнейший за последние пять лет. Утечку данных подтвердило министерство торговли. По всей видимости, идентифицировали, что это русские. Пресса пишет о том, что в Белом доме уже состоялось заседание Совета национальной безопасности. Расследование пока только начинается, объём данных, которые получили хакеры, не известен. А вы мне тут рассказываете, что Байден кнопочкой отключит.
– Понимаете, это тоже легенды о динозаврах. То есть то, что утечка была, может, и не легенда. А про русских хакеров… А кроме того, какая разница? Сломать – это не сделать.
– Они читали переписку Мнучина.
– Ой-ой-ой. Ну, читали переписку Мнучина. Вы знаете, почему всё это засекречено? Почему нельзя все эти "Телеграмы" читать? Не потому, что в них что-то содержится. А потому, что если вы знаете сигнал и знаете текст, то можно попытаться дешифровать шифровальные коды. Всё. А так – там ничего нету, вообще ничего нет.
– Если сделать замес с заявлениями, которыми сегодня потчевали Reuters и New York Times, ну, там, правда, и Washington Post, я сегодня чего только не начитался, какие мы с вами жуткие, с персонажем, который, по версии журнала "Форбс", является вторым человеком по влиянию в России, я имею в виду господина Грефа, после господина Путина. Вот, замес получается? И если получается, то что это за блюдо? По версии Михаила Хазина.
– Я вам приведу один очень простой пример. Я пишу еженедельные обзоры макроэкономические и смотрю на цифры. Нормальный человек каждый день на них не смотрит. Он какую-то тенденцию улавливает – потом 2-3 месяца, пока она не сменится, он её в голове держит. А тут – каждый день. И я вижу, что макроэкономические показатели никак не реагируют на предвыборную ситуацию в Соединённых Штатах Америки. Они так медленно-медленно-медленно съезжают вниз.
– Но Московская биржа реагирует на действия Грефа. Вон, сегодня 285 рублей за одну бумагу.
– Так, может, это он сам и покупает, вы откуда знаете.
– Не знаю. И никто не знает – кто открывает заявки, кто закрывает…
– Понимаете, если вы это не знаете, то о чём тогда разговор. То есть, иными словами, это всё легенды. Я очень не люблю рассуждать об этих легендах. Есть люди, которые очень любят конспирологию. Я её терпеть не могу.
– Интересы Грефа совпадают с интересами России?
– Я не знаю. Интересы Грефа к интересам России не имеют никакого отношения вообще. Греф живёт в другом мире. Причем я даже не могу сказать, что он живёт вот в этом вот западном постиндустриальном мире. Потому что он живёт в своей версии мира.
– Сам себе нарисовал, уверовал, теперь заставил всех поверить.
– Пытается заставить всех, да. Я думаю, что ничего у него не получится, мне это абсолютно очевидно. Но какое-то количество денег он убьёт. Кстати, кое-что из того, что делается, к примеру, создание альтернативы западным платформам, ещё чего-то, в этом я не вижу ничего плохого. Это всё равно нужно делать. Только не на базе Microsoft.
– Нет, тут же вам все банкиры скажут: у нас нет времени покупать российское "железо" и всё остальное.
– Аналог SUP уже есть российский, например.
– Да? А откаты на чем? Это главный фактор. Мы же взрослые люди, понимаем.
– Вы меня спрашиваете, где в интересах Грефа Россия? Мы же уже выяснили, да: максимизация откатов. Вот, всё.
– Позвольте я вам задам, как это говорят нынче, хайповый вопрос. Ну, люди же у нас, если заметили, всю прошлую неделю обсуждали шоковый сценарий одного из западных инвестбанков, я не буду называть его, вы знаете, о каком банке идёт речь. Пацаны, я вот так, по-русски скажу, ради прикола пишут каждый год этот сценарий. Каждый год все СМИ начинают его тиражировать. Но тут же подключились уже и российские государственные СМИ.
Так вот, по версии директора по инвестициям вот этого банка, которую он изложил в интервью РИА Новости, в следующем году для рубля оптимистичный прогноз, а курс доллара может упасть до 65–66 рублей. Ну, далее приводятся заумные слова: рубль недооценён, следующий год станет годом сырьевых товаров, здесь у России есть большие мощности, которые принесут ей преимущества и так далее. С одной стороны, вот эта версия. А есть и другая версия: всё будет так плохо, что 2020 год чуть ли не самым спокойным покажется.
– Журналюги, я не боюсь этого слова, месяца полтора тому назад массово меня обвиняли в том, что я предсказал курс 45 рублей за доллар. В тот день мы обсуждали спекуляции. И я объяснил, что известный наш спекулянт Игорь Тыщяков, который учился со мной в одной школе, в параллельном классе, а потом, по-моему, 27 лет жил в Калифорнии, где занимался, собственно, спекуляциями, вот он и сказал, что если анализировать графики, то должно быть… когда-то может быть где-то 45.
– Ну, то есть матанализ.
– Так что теоретически может быть всё что угодно в рамках нынешней ситуации. Мы можем перейти к росту в 10–12% через 2-3 года. При условии, что откажемся от либеральной экономической политики. А если у нас начнётся экономический рост на фоне спада по всему миру, как это было в 1930-е годы XX века, рубль поневоле укрепится.
– Это вопрос веры или вопрос действий?
– Ну, конечно, это вопрос действий. Пока не начнём действовать, ничего не изменится. Вообще, очень интересно, Владимир Владимирович пошутил по части цен или это он всерьёз?
– Узнаем в ближайшее время.