С кадрами и техникой – катастрофа. Об аномалиях посевной на Алтае и видах на урожай
Новый председатель Союза крестьянских (формирований) Алтайского края рассказал amic.ru почему этой весной в регионе затянулись сроки посевной кампании, о прогнозах на новый урожай и проблемах с рынками сбыта
Космические цены на запчасти, проблемы с кредитованием и острый дефицит кадров серьезно осложнили посевную кампанию в Алтайском крае. А из-за проливных дождей и переизбытка влаги в почве затянулись сроки проведения работ. Кроме того, в условиях аномальной тропической жары в регионе ожидается высокая активность вредителей и болезней на сельхозкультурах. О том, как все эти факторы могут сказаться на будущем урожае, amic.ru поговорил с новым председателем Союза крестьянских (фермерских) формирований Алтайского края, руководителем ООО "Агро-Спектр" Никитой Кожановым.
В каких условиях прошла посевная кампания и почему многие крестьяне отказались от удобрений
– Никита Андреевич, погода в 2024 году пока на стороне алтайских крестьян. Как прошла посевная кампания и насколько были благоприятные условия для ее проведения в этом году?
– Прошлый год алтайские крестьяне с трудом пережили испытание морозами, жарой, ливнями. Но 2024 год для сельхозпроизводителей не менее аномальный. В первую очередь – по срокам сева. В регионе еще в период уборочной зарядили обильные дожди, и почва с осени была переувлажнена. Много было дождей в мае: повсеместно выпало от 2,5 до 3 месячных норм осадков. У нас, в степной зоне, не бывает, чтобы мы не могли выйти в поле сеять, потому что грязь, а этот год показал, что это возможно даже в наших условиях.
Дожди несколько раз шли даже зимой, и в результате на почве образовалась ледяная корка. А когда начал таять снег, земля просто не могла принять эту влагу. Многие поля в регионе были залиты талыми водами. По этим причинам посевная серьезно затянулась.
– Насколько в итоге сдвинулась посевная и чем это грозит?
– Обычно уже 15 апреля мы выходим на боронование, 23-го начинаем посев подсолнечника, а к майским праздникам все работы заканчиваем. В этом году в поля мы смогли выйти только в первых числах мая, до этого не было вообще сухого горизонта, и техника просто тонула. Да и весна погодой не баловала. Даже у нас в Кулундинской степи земля прогрелась на 15 дней позже.
В итоге завершили сев в десятых числах июня. И так было во многих хозяйствах. Но сейчас погода для развития растений благоприятная, а в почве до сих пор есть хороший запас влаги, это дает нам надежду на хороший урожай.
Кстати, из-за повышенной увлажненности в этом году мы сеяли на меньшую глубину – местами всего на три сантиметра. В итоге семена потратят энергию не на пробивание дополнительного слоя почвы, а на развитие корневой и листовой системы. И это тоже плюс. В прошлые годы мы заглублялись до шести сантиметров, потому что выше влаги в земле на момент посевной не было.
– Мне говорили, что многие хозяйства в этом году не стали вносить удобрения по пшенице. А с чем это может быть связано?
– Причин может быть несколько. Удобрения – это большие затраты. А прошлый год в финансовом плане стал очень тяжелым. Кроме того, дополнительно накладываются паритет цен и пошлины. Купить их за свой счет могут предприятия, которые крепко стоят на ногах. Многим на это требуются кредиты, а с кредитованием в этом году были определенные проблемы.
Кроме того, по пшенице, которая до самой посевной продавалась на грани рентабельности, были большие вопросы. Конкретно наше хозяйство начинало сеять ее вообще без удобрений, потому что не было прогноза и было непонятно, окупятся ли эти допзатраты вообще. У нас по Алтайскому краю очень широкий разброс климатических зон. Есть районы, которые прогнозируют свою потенциальную урожайность по пшенице до 60 ц/га. Каждый вложенный рубль в удобрения окупается и при достойной цене на урожай приносит прибыль. Тогда смысл вкладывать есть.
В очень засушливой степной зоне средняя урожайность 15 ц/га. Вложив ту же дозу удобрений, не факт, что она у нас сыграет на увеличение урожайности. Можно их купить, внести, но если не будет дождя, они просто не сработают, а так и пролежат в земле. Но проценты в почве на удобрение, к сожалению, не капают.
– И такая тенденция прослеживается по всему краю?
– Оценок по всему краю нет. Каждое предприятие считает для себя. Оценивают, какая примерно будет себестоимость продукции в пересчете на средний многолетний урожай, какая прибыль. Знаю точно, что ни одно хозяйство не будет нести дополнительные затраты, если есть большой риск, что они не оправдаются.
Кроме того, есть определенные запасы удобрений в почве с прошлых лет. Хозяйства сейчас в принципе пытаются выезжать за счет старых запасов, как финансовых, так и технических.
А вообще сейчас у нас фермеры умные. Они работают дробно по удобрениям, внося небольшую дозу, которая необходима для роста до определенной фазы. Дальше можно работать дополнительными подкормками. Алтайские заводы производят отличные машины – инъекторы, которые могут впрыскивать жидкие удобрения непосредственно в почву.
И когда становится понятно, что урожай прогнозируется неплохой, влага есть, защитить успели, вредителей, сорняков, болезней нет – можно подкормить, тогда есть смысл вкладывать дополнительные средства в удобрения.
– Никита Андреевич, вы говорите, что не было прогноза на урожай, но ведь его в начале года никогда нет...
– Вы правы, его всегда нет. Но в предыдущие годы у нас была некоторая возможность для маневра, было понимание, что урожай мы продадим и в принципе все будет хорошо. Определенные запасы на счетах давали уверенность, что даже если в этом году сработаем в ноль, будет хотя бы на что начать следующую посевную.
2024 год довольно сложный. Затраты на запасные части очень сильно выросли. Людских ресурсов и техники катастрофически не хватает. И тут сто раз подумаешь, а есть ли смысл нести дополнительные затраты.
Прогнозы на новый урожай и уклон на высокомаржинальные культуры
– Повлияла ли нестабильная ценовая политика на структуру посевов?
– Кардинально – нет. Большинство аграриев Алтайского края засеивают плюс-минус 70% всех своих полей пшеницей. Выращивать эту культуру нам в любом случае приходится. Без нее невозможно выстроить севооборот. Работать с пшеницей мы обязаны, у нас выбора нет, но эффективности с нее по итогу мы можем и не получить. Конкретно в нашем хозяйстве пшеницы в этом году будет чуть меньше.
Но чтобы остаться в плюсе, в этом году мы сделали ставку на такие высокомаржинальные культуры, как нут, рапс, чечевица, подсолнечник. И эта тенденция прослеживается по краю. Я знаю, что многие увеличили посевы технических культур максимально, насколько это позволяет севооборот. Например, подсолнечник мы не можем сеять чаще, чем раз в семь лет. Если это правило нарушить, увеличивается риск появления болезней, и в принципе будут формироваться неблагоприятные условия для следующих культур в этом севообороте. А в этом году по болезням и вредителям год вообще непредсказуем.
– У вас есть опасения, что культуры в этом году будут болеть больше обычного?
– Пока нет ничего критичного. Мы регулярно объезжаем поля: проверяем на болезни, вредителей, отслеживаем общее развитие растений. Но дожди, а теперь и ветра не всегда дают возможность вовремя обработать поля.
Болезни и вредители на сельхозкультурах активно развиваются в условиях тропической жары и повышенной влажности, которая у нас отмечается в 2024 году. Я не исключаю, что могут появиться и необычные для нашего региона болезни растений, которых мы еще на наших полях не видели. Конверсия семян довольно значительная, в том числе из южных регионов. Они, конечно, проходят фитосанитарную оценку и протравку инсектицидами, но все же нужно держать руку на пульсе. Также нужно своевременно работать со средствами защиты растений, чтобы вовремя бороться с сорняками.
– А сейчас какие у вас прогнозы на урожай в Алтайском крае?
– Сейчас погодные условия хорошие, они благоволят развитию растений. Потенциально можно получить хороший урожай. Прогнозы благоприятные, потому что на данный момент, если бы была засуха, она бы себя уже проявила, а те запасы влаги, которые есть у нас в почве, урожайностью на уровне среднемноголетних значений нас уже обеспечивают. Поэтому и фермерское сообщество на данный момент не испытывает уныния. Мы надеемся, что с ценовой политикой в этом году тоже все будет неплохо.
Хотя цены на сельхозпродукцию пока все-таки оставляют желать лучшего. После заморозков в центральной части России они выросли, но значительного подъема на пшеницу не произошло, в том числе и биржевого.
– Из-за заморозков в центральной части России, где погибло более миллиона гектаров посевов, прогнозы на урожай 2024 года по стране ниже. Даст ли это шанс алтайским крестьянам подправить свою экономику?
– Хочется надеяться. Но есть опасения, что сложные климатические условия на юге на нашей цене никак не скажутся. Как правило, рынки всегда преподносят сюрпризы, и чем это закончится, покажет только осень.
Нужно учитывать, что от Алтайского края до порта в Новороссийске, откуда производится основная отгрузка сельхозпродукции из России, порядка 3500 километров. Транспортное плечо огромное и по результату смысл по цене теряется. Конечно, от нас идут мини-перевалки, зерно мигрирует короткими "перебежками" и каждый берет на себя часть этих затрат по перевозке. Но массового вывоза зерна туда от нас нет.
– В Новороссийск дорого, в Казахстан экспортировать стало проблематично из-за ограничений со стороны соседей. Куда теперь крестьяне Алтайского края будут поставлять свою продукцию?
– Алтайский край ориентирован на внутреннее потребление, отправки идут во все близлежащие регионы. Но большой объем действительно снимал Казахстан. Однако фермерское сообщество в своем большинстве не работало и не работает напрямую с экспортом. Это делают, как правило, логистические организации и трейдеры.
Непосредственно у аграриев соседнее государство зачастую закупает сельхозпродукцию не как государство-импортер. Например, они полностью выкупили Бурлинский элеватор, а работают они как российское юрлицо. То есть они смогли выстроить свою трейдерскую логистическую цепочку, поэтому канал сбыта остается. Главное, чтобы была цена.
В условиях дефицита кадров и техники
– Насколько остро сейчас стоит проблема с запчастями? Удается ли покупать новую технику хозяйствам?
– В наш союз всего входят более 300 сельхозпроизводителей, и экономическая обстановка у всех разная. Но то, что у большинства нет значительных ресурсов для приобретения техники, – это факт. За последние пять лет цены на нее выросли вдвое. В итоге фермеры не могут купить оборудование, которое серьезно подорожало. Оно скапливается на площадках компаний-дистрибьюторов, а это не что иное, как замороженные активы. И зачастую, когда требуется запчасть, мне продать ее они не могут, потому что в наличии нет: не привезли, не закупили, так как оборотных средств нет. Получается такой неисправный паровоз: один вагон едет, второй – тормозит.
– А как в итоге решается вопрос с техникой? Удается ли выходить в поля?
– Без техники работать невозможно. Нам приходится снимать запчасти с резервных машин: тракторов, сеялок. Ремонтируем либо сокращаем количество техники, которая работает в поле. Чтобы отремонтировать ее своими силами, обращаемся на местные заводы, которые, в том числе, наладили кустарное производство определенных запасных частей. Сейчас очень активно занимаются восстановлением того, что раньше не ремонтировали. Например, какие-то узлы полностью меняли, а сейчас стараемся починить. И такая тенденция в целом по краю, у всех примерно одинаковые проблемы.
Цены на запчасти для иностранной техники вообще космические. А иногда их в принципе нет. Сейчас отечественные компании начали выходить с предложениями организовать выпуск электронных компонентов. Например, изготовить аналогичные импортные блоки управления на те же самые посевные комплексы. Раньше эти узлы просто подвергались замене. Я рад, что нашлись компании, которые знают, как отремонтировать или сделать новые.
– Вы сказали еще об одной острой проблеме – это кадры...
– С кадрами настоящая беда, и за последние три года ситуация серьезно ухудшилась. Кто-то уезжает из села, кто-то ушел на СВО, а есть и те, кто в принципе не хочет работать. Из-за нехватки сотрудников в этом году даже пришлось отказаться от сева на некоторых участках. Их мы засеяли многолетними культурами и оставили под сенокосы. Теперь всю стратегию развития приходится корректировать исходя из кадрового потенциала.
Например, есть у вас четыре опрыскивателя, каждый из которых обрабатывает по 500 гектаров пшеницы в смену, а на один опрыскиватель нет человека. Это снижение продуктивности на 25%. Упустили время, а вредители не спят. Это единичный пример, а в целом проблема очень серьезная, и она есть как с квалифицированными, так и неквалифицированными кадрами.
– И как вы выходите из этого сложного положения?
– В этом году сделал заявку на двух специалистов по целевым договорам. Начали плотно работать с вузами, профтехучилищами. Честно сказать, когда выступал в первый раз в училище, думал, толку не будет. Пока рассказывал, какие у нас есть вакансии, больше половины сидели в наушниках. Но я ошибся. Отклик есть. На днях пришел устраиваться к нам из профтехучилища молодой сварщик. Интересуюсь, как ты нас нашел, он отвечает: "Так вы же к нам приходили".
Пока ему документы на трудоустройство оформляли, спрашиваю, хочешь, покажу 3D-станок для обработки дерева. Я на нем делал пресс-форму, для того чтобы отливать запчасти из полиуретана для своей техники. Он заинтересовался. Я ему показал, как работает 3D-фрезер по дереву. Честно, я был в шоке, как он быстро все понял. Я неплохо разбираюсь в технике, но мне потребовалось время, чтобы разобраться, а молодежь все схватывает на лету. Так что результат есть и приходят отличные ребята.
Проблемы, которые можно решить только общими усилиями
– Никита Андреевич, в апреле 2024 года вы возглавили Союз крестьянских (фермерских) формирований Алтайского края. Какие задачи вы ставите перед собой на посту председателя организации?
– У меня есть большое желание, если хотите – миссия, помочь в развитии фермерского сообщества. Я понимаю, что есть некоторые ключевые проблемы, которые можно решить только объединившись. Поодиночке мы очень слабы. Сейчас я только пытаюсь выстроить эту политику объединения, пока это проба пера. Будем брать отдельные направления, которые были бы интересны нашим фермерам. Допустим, образовательная часть. Много кто заинтересован в получении образовательных услуг от лекторов, от профессионалов своей отрасли. Поодиночке проходить обучение достаточно накладно, а в складчину цена уже приемлемая.
Не выстроить в одиночку и диалог с законодательной властью. Зачастую законы, которые принимаются, идут в разрез с интересами фермерского сообщества. Нам нужно включаться в эту работу более активно и отстаивать свою позицию. Одна из серьезнейших проблем, как для муниципалитетов, так и для нас, фермеров, – это бродячий скот. Они наносят вред имуществу муниципалитетов, жителям, предпринимателям и фермерам. Поэтому этот вопрос нужно решать. Сейчас мы ищем эффективные инструменты внутри союза, также обсуждали эту проблему с уполномоченным по защите прав предпринимателей, который имеет право вносить законодательную инициативу в АКЗС.
– То есть чтобы решить свою проблему или предложить какую-то идею, фермеру обязательно нужно стать членом союза?
– Я не делю фермеров, которые входят в союз, и на тех, кто не входит. Я работаю со всеми, у кого есть идеи, энергия, для того чтобы их реализовывать. Я никогда не скажу, ты не состоишь в нашей организации, войди, а потом будем с тобой разговаривать. Если фермер считает, что ему незачем вступать в союз и объединяться, значит, у него нет проблем или структура союза организована неправильно и нужно что-то менять. Ведь у всех запросы разные. К каждому нужно найти свой ключик. Задача союза – обеспечивать интерес для всех, кто хочет реализовать себя в том или ином направлении.