Арман-Эммануэль дю Плесси Ришелье. В надежде на воинскую славу в Цемесской долине

 

Фальстарт основания Новороссийска. Арман-Эммануэль дю Плесси Ришелье поступил на службу Российской империи после Великой французской революции 1789-го года. Он участвовал в штурме Измаила, был автором проектов по развитию Приазовья и Новороссии, основателем Никитского ботанического сада, но более всего прославился на посту градоначальника Одессы и генерал-губернатора Новороссийско-Бессарабского генерал-губернаторства. В Одессе ему даже поставили изящный памятник в римском стиле. Правда, сейчас на монумент периодически надевают то вышиванку, то очередной флаг. В такие минуты от скульптуры на классическом пьедестале начинает веять хутором, но не Римом.





Впрочем, вернёмся к самому знаменитому дюку. Мало кому известно, но судьба некогда подло дразнила де Ришелье возможностью прославить себя штурмом Суджук-Кале и основанием города-порта, который позже станет Новороссийском – крупнейшим торговым портом на Черноморском побережье. Но судьба капризна, она дарит надежду с такой же лёгкостью, как и забирает обратно.

В 1806-м году началась очередная русско-турецкая война. Таким образом, у Российской империи были полностью развязаны руки, чтобы активизировать движение на юг, дабы изгнать турок с Северного Черноморского побережья. Уже 29 апреля 1807-го года эскадра адмирала Семёна Афанасьевича Пустошкина взяла штурмом Анапу. В состав русских сил входило и подразделение, командование над которым было доверено дюку де Ришелье. Уже в 1810-м году пала под русским натиском Сухум-Кале, а на следующий год столица рассчитывала смести с побережья Цемесской бухты крепость Суджук-Кале.

Шанс сокрушить турецкую крепость

Наконец, приказ о подготовке к штурму Суджук-Кале прибыл из Петербурга в руки Арман-Эммануэль дю Плесси Ришелье. Для этого похода ему позволяли собрать особую сводную экспедицию в количестве шести тысяч солдат пехоты, нескольких полков казаков и артиллерию на усмотрение командующего. При этом действовать экспедиции предстояло в координации с флотом. Для штурма Суджук-Кале приготовили эскадру в десять боевых кораблей, которые должны были оказывать не только поддержку артиллерийским огнём, но и снабжать пехоту боеприпасами и провиантом.

Таким образом, силы, выделенные на поход против турецкой крепости, были более чем значительными. И чем крупнее был военный отряд дюка де Ришелье, тем сильнее будет разочарование в итоге.

На самом деле все эти сборы были следствием низкой осведомлённости командования как о характере местности и рельефа, так и о характере племён, живущих в районе Суджук-Кале. Единственной экспедицией к Суджук-Кале, по данным Василия Александровича Потто, был поход генерала Александра Яковлевича Рудзевича в 1810-м году. При этом, несмотря на утверждение Потто, что Рудзевич взял крепость с боем, Суджук-Кале, по другим данным, была брошена турками. Основные же бои Рудзевич вёл с местными племенами.

Однако, профессор Василий Карлович Надлер безапелляционно утверждает, что честь первому достичь Суджук-Кале принадлежит всё же дюку Ришелье. Однако, здесь стоит сделать небольшое отступление. Вполне возможно, что была допущена путаница в датах, т.к. Рудзевич, в самом деле, брал Суджук-Кале, находясь в походе 1811-го года вместе с Ришелье в качестве военного начальника непосредственно экспедиционного отряда.




Так или иначе, но в итоге Ришелье располагал весьма скромными сведениями, которым к тому же не мог полностью доверять. По словам черкесов, крепость располагалась в двух переходах южнее Анапы в длинной бухте. Вокруг крепости простиралась обширная низменность, частью луговая, частью лесистая, а к югу от равнины поднимались горы, покрытые сплошным лесом. Сама крепость представляла собой большой четырехугольник, обнесённый прочными каменными стенами и усиленный несколькими башнями.

Местом сбора всех сил экспедиции послужила Анапа, куда вскоре явился и сам Арман Ришелье со своей многочисленной свитой. Целых три дня дюку пришлось откладывать начало боевых действий из-за присутствия в свите придворных барышень во главе с Нарышкиной, которые буквально навязались в поход, чтобы увидеть кавказскую и азиатскую экзотику. Избавиться от столь именитых дам он не мог, ведь Нарышкина была приближённой императора. Поэтому целых три дня Ришелье был вынужден играть роль гида, устраивать показные рекогносцировки местности, в которой противника не могло быть в принципе, и баловать барышень спецификой походной жизни. В надежде избавиться от придворных барышень он даже заявил, что в Анапе для них нет надлежащего жилья, поэтому придётся поселиться в палатке, но это их даже развеселило. Наконец, Ришелье удалось настоять на своём и спровадить дам в Крым.

Однако экспедиция оставалась в Анапе ещё восемь бесконечно длинных дней, т.к. эскадра из Севастополя, которая должна была действовать совместно с пешими силами, так и не показалась на горизонте. Ришелье послал своего адъютанта к командующему эскадрой Ивану Ивановичу де Траверсе (ещё один француз, бежавший от революции и поступивший на службу империи), дабы побудить его к действию. Иван Иванович отправил гонца обратно с вестью, что эскадра тотчас же выйдет в море и через 48 часов надеется быть уже на рейде близ Цемесской бухты.

Стремительный бросок в неизвестность

По прибытии адъютанта Ришелье немедля выступил в поход. До Суджук-Кале было около 40 вёрст пути, и по большей части этот путь шёл по ровной и открытой местности. Экспедиция вышла в 11 часов утра, так Ришелье рассчитывал одолеть путь за весь день и ночь и подойти к крепости с рассветом, дабы застать турок врасплох.

Погода выдалась по-летнему тихой и безмятежной, войска шли резво налегке, захватив лишь двухдневный запас сухарей. В авангарде экспедиции шёл Гаслам-Гирей, молодой знатный воин, чью семью вырезал в одной из бесконечных кавказских войн конкурирующий род, и после хитросплетений судьбы он пошёл на службу империи. Ришелье полностью доверял Гасламу, к тому же жена последнего также приняла подданство России и осталась под защитой русских.

Колонны шли, не встречая какого-либо жилища или сопротивления вплоть до самой ночи. Только в начале четвёртого часа, перед первыми проблесками зари, когда экспедиция остановилась на небольшой поросшей кустарником равнине, чтобы перевести дух, из непроглядной темноты послышались крики, схожие со звериными. Бывалые бойцы кордонной линии быстро поняли, что это черкесские сигналы. Значит, отряд был обнаружен и стоит ожидать нападения в любую минуту.




Вперёд были высланы казачьи разъезды, дабы засада не стала для основных сил неожиданностью. Офицерам же было строго настрого приказано не позволять отставать от колонн ни одному солдату, т.к. скорее всего его сейчас же взяли бы в плен с целью выкупа или продажи в рабство.

Около шести часов утра экспедиция вступила в долину будущего Новороссийска, окаймлённую цепями гор. Солнце уже осветило Восток, и долина предстала перед Ришелье и его бойцами во всём своём первозданном величии. Всюду горные склоны были покрыты густым лесом. Повсюду царила мёртвая тишина, и противника не было видно. Как и обещал адмирал де Траверсе, на выходе из бухты стояли боевые корабли эскадры.

Разочарование

Наконец, колонны спустились в долину и построились в боевой порядок. В центре расположилась артиллерия под прикрытием передней цепи стрелков. Несколько часов войска рыскали по долине, но кроме полуразрушенного форта, внутри которого валялись груды мусора, ничего найти не удалось. Племянник Ришелье флигель-адъютант Луи Виктор Леон де Рошешуар позже вспоминал то внезапное разочарование, накрывшее офицеров и солдат экспедиции:






Можно только представить себе, насколько был разочарован Ришелье. Дюк, столь заботившийся о развитии региона и процветании здесь законной торговли, наверняка предполагал использовать захваченную крепость для основания нового форпоста империи. Но как же можно было использовать руины, которые не желали защищать даже турки? И, конечно, Ришелье не мог не горевать над отнятой у него победой. К тому же, как указал Рошешуар, занятая земля, несмотря на красоту, была весьма проблематичной. Так, название реки и долины Цемес (Цэмэз) в переводе с адыгского языка означает «гнилой лес», «лес насекомых» или «вшивый лес». Не самое богатое наследство, если, конечно, не видеть перспективы.




Дюк выслал усиленные казачьи разъезды во все возможные стороны для разведки местности. Целый день казаки рыскали по долине и горным отрогам, но нигде не было ни одного аула, ни намёка на пребывание человека. И, какой бы привлекательной не была долина, даже дичи, на которую можно было охотиться, здесь не было в должном количестве. Только к концу дня на дальней стороне бухты казаки обнаружили дорогу со следами недавно проходивших здесь лошадей, а на обратном пути им удалось увидеть небольшое парусное судно, вставшее недалеко от берега на якорь.

Продолжение следует…

Автор:

Восточный ветер