«Серьезная власть и большая ответственность». Репортаж с гастролей «Золотой Маски» в Новокуйбышевске
Зима всегда
В камерном зале на шесть рядов полумрак, на зрителей наползает туман из дым-машины, а сверху доносится пение птиц — в записи, конечно. От первого ряда до сцены от силы пара метров. Когда все расселись, в зал вошли студенты с матами и расположились в ногах у первого ряда, сократив дистанцию между зрителями и сценой с двух метров до одного.
Постановка режиссера Яны Туминой «Комната Герды» задумывалась как моноспектакль. Все роли — молодую Герду, старую Герду, несколько старушек и маленькую разбойницу — играет Алиса Олейник. Такую постановку удобно возить по гастролям, и чем меньше переменных, тем проще играть спектакль в театре без постоянной труппы. По мере создания спектакль усложнялся, обрастал реквизитом и куклами, так что в конце концов потребовалась помощь актера-кукольника Евгения Филимонова. Из-за кулис он управляет главной «куклой» — комнатой, в которой происходит все действие.
Все в спектакле случается вдруг. Вдруг появляется высоченная и страшная Снежная королева, вдруг забирают Кая, вдруг Герда становится то девчонкой, то старухой. На фоне крошечной комнаты она выглядит великаншей. Поначалу Герда ничего не говорит, только издает звуки. Ее первое слово — «спасибо» — в конце третьей сцены. Что не мешает актрисе держать в напряжении всех зрителей, включая смешливых первоклашек.
Герда наводит чистоту, комната вдруг оживает, дети смеются. Неожиданный поворот — комната и Герда вступают в противостояние. Но разве в жизни не так? Старикам приходится сражаться с вещами, которые слушаются их все меньше.
Пока я думаю о том, как моя 80-летняя бабушка сражается со смартфоном и какие битвы ждут меня лет через 50, выясняется, что «Комната Герды» очень по душе школьникам, которых привели на спектакль петербургского театра «Особняк» родители. Дети начинают смеяться тогда, когда взрослые еще не успели сообразить, что произошло.
«До этого спектакля за всю мою актерскую жизнь была буквально пара спектаклей, на которых зрители сидели до конца. Мне нравится экспериментировать, поэтому я привыкла видеть, как во время спектакля уходит по 30 человек, — говорит Олейник. — Думаю, “Золотая Маска” дает зрителям ориентир, которому они доверяют. Но для меня всегда была и будет важна только моя собственная оценка моей работы».
Зал в Новокуйбышевске очень отзывчивый. Когда Герда — конечно, вдруг — перевоплощается в маленькую разбойницу и много-много раз спрашивает: «Страшно? Понятно?!», кто-то в середине зала не выдерживает и отвечает: «Да!» Кажется, маленькая разбойница только этого и ждала.
Свободный театр
На сцене Алиса Олейник казалась огромной, в жизни она миниатюрная. Вспоминает, как при поступлении в театральный ей говорили, что ее не будет видно со сцены. Несет стул, двигает стол, забирается на стол с ногами, сбрасывает на пол шлепанцы; бегает между роскошными колоннами под роскошными люстрами новокуйбышевского ДК. Алиса — актриса независимых театров.
«Негосударственный театр для меня — это свободный театр, — говорит она. — Нет такого, что кто-то говорит, в каком спектакле я буду участвовать и у какого режиссера играть. Я вольна сама предлагать проекты и быть хоть кем — даже продюсером. Я часто общаюсь с актерами из гостеатров и понимаю, что мы живем на разных планетах».
В «Комнате Герды» Олейник не только исполнитель ролей, соавтор идеи и создательница спектакля, но и, например, организатор гастролей: после Новокуйбышевска команда театра отправляется во Францию.
«Я напрактиковала чувство ответственности за все, что делаю, и чувство внутренней свободы. Сколько ты принес в спектакль, сколько сделал, столько у тебя и будет. Никто тебе ничего не назначит и не даст, никакого аванса. Это заставляет думать и искать варианты. Где найти деньги на проект? Как сделать так, чтобы пришли зрители? Ты перестаешь быть актером и становишься театром: понимаешь всю структуру, анализируешь процессы. Мне интересно ежедневно искать ответы, а не прийти к пяти часам, надеть выглаженный костюм и выйти на сцену».
Актриса говорит, что тема старости в этом спектакле возникла из ее долгих наблюдений за бабушкой: «Я работала санитаркой в хосписе и видела много стариков и смерти. И раньше думала, что сделаю все, чтобы в старости не делать так-то, не быть такой-то. Но в последнее время думаю, что, возможно, там наступает такой момент, после которого ты уже ничего не можешь сделать. Как бы ты ни готовился к нему, сколько бы книжек ни прочитал, какие бы научные открытия ни совершил и сколько бы ты миру ни отдал, сколько бы ни спас, в какой-то момент что-то отключается — и от тебя больше ничего не зависит».
Под конец спектакля взрослые зрители начинают чаще тяжело вздыхать. Они уже поняли, что Кай не вернется. Но забудет ли его Герда? Возможно ли смириться? Видимо, ответ — нет, никогда. В конце она, босая, уходит туда, где всегда зима, роняя по пути груз прожитых лет, накопленное добро и свое старое лицо — всего лишь маску из папье-маше.
Нефтяной город
Новокуйбышевск — маленький город в 20 километрах от Самары, большого города-магнита. По названиям улиц сразу понятно, в какие годы их застраивали: Ленинградская, Горького, Фрунзе, Дзержинского, 50 лет НПЗ… Разве только улица Вишневая как-то просочилась в эту компанию. Своим рождением город обязан крупнейшему на тот момент в стране нефтеперерабатывающему заводу, который начали строить сразу после войны, в 1946 году, и который работает до сих пор.
Нефтяной город видно сразу. Не в каждом городке на 100 тысяч жителей дворец культуры действительно дворец: кажется, в Новокуйбышевске самое большое количество роскошных люстр на душу населения. Цены в кафе у ДК если не московские, то уж точно питерские. Есть пешеходная зона и целых 16 троллейбусных маршрутов. Вечером в центре включают иллюминацию и гирлянды на деревьях, а фестиваль «Золотая Маска» приезжает в Новокуйбышевск с гастролями уже в третий раз — миллионник-Самара, например, такой чести не удостоился.
«В Новокуйбышевске замечательный театр и зрители, сюда можно привозить сложные спектакли. Не в каждом городе мы можем себе это позволить, — объясняет президент фестиваля Игорь Костолевский. — Несмотря на то что на географической карте Новокуйбышевск занимает такое небольшое место, на театральной карте он очень заметен».
Заметили Новокуйбышевск десять лет назад, когда художественным руководителем местного театра-студии «Грань» стал самарский актер Денис Бокурадзе. С тех пор театр на 13 актеров выиграл две «Золотые Маски», получил несколько номинаций, 214 отзывов на Google-картах со средней оценкой 4,9 из 5 и стал одной из причин столь частых гастролей в маленький город других лауреатов премии.
Маленький театр
Одно из правил, с которыми театр «Грань» просит ознакомиться зрителей перед спектаклем, — «зайдя в зал, убедись, что не стоишь на сцене». Еще бы: зал — это черная коробка без выделенной сцены. В зависимости от спектакля коробку перекраивают, стулья перетаскивают, и конфигурация меняется так, что даже постоянные зрители рискуют оказаться на сцене, не разглядев, куда она переехала на этот раз.
«Грань» занимает этаж одного крыла огромного новокуйбышевского ДК и не претендует на зал на 500 с лишним мест. «В большом зале классическая сцена и классический зрительный зал. Такая структура заведомо отделяет действие от зрителей. Мы же занимаемся спектаклями, в которых стремимся соединиться со зрителями, — объясняет Бокурадзе. — Например, в “Маленьком принце” засыпали всю свою площадку песком — привозили камазами и сыпали через окна — а зрители сидели по всему залу на маленьких ящиках для барашка».
К черной коробке сцены — зрительного зала — той самой, где петербургский «Особняк» показывал «Комнату Герды», — примыкает крошечная актерская и кабинет художественного руководителя, он же склад реквизита, он же продолжение сцены для некоторых спектаклей, он же место, куда постоянно кто-то заходит, чтобы взять одно, положить другое и спросить о третьем.
«Большой зал дает совершенно другой эффект. Почему, например, вы не едите суп из кастрюли? Вы же так больше съедите, зачем ограничивать себя одной тарелочкой? — говорит Бокурадзе. — Есть определенные потребности, возможности и стилистика. У театра свое пространство, именно такое, какое ему нужно».
Впрочем, пространства уже давно не хватает. Столы, стулья и какие-то ящики, распиханные по всему ДК — имущество «Грани», которое не помещается в отведенный театру закуток. «Все ДК захламили», — вздыхает Бокурадзе.
Последние несколько лет в Новокуйбышевске готовятся к строительству нового здания театра, которое станет самым современным в Самарской области. В новом театре предполагается три зала. В самом большом будет 200 мест, в самом маленьком — 80: столько же, сколько и сейчас.
«Сначала все надо мной смеялись, — вспоминает руководитель театра. — Потом мы получили одну “Маску”, и ко мне стали прислушиваться. Потом получили вторую “Маску” — и начались реальные разговоры. Потихонечку дело пошло, но это такая неповоротливая бюрократическая машина! Оформление бумаг, проектов, тэ-зэ, дэ-зэ, мэ-зэ... — это занимает годы жизни!»
Как бы то ни было, нынешний дедлайн открытия нового театра — два года. Пока же на этом месте установили кусок кирпичной стены: то ли памятник, то ли арт-объект. Финансирует строительство правительство области и компания НОВАТЭК, владелица нефтеперерабатывающего завода и партнер проекта «Фестиваль “Золотая Маска” в Новокуйбышевске».
Щедрость градообразующего предприятия, которое помогает не только «Грани», но и городскому музею и, судя по чистеньким фасадам, много кому еще, объясняется, по всей видимости, тем, что председатель правления НОВАТЭКа Леонид Михельсон провел детство и окончил школу в Новокуйбышевске. А теперь прочно обосновался в топ-5 списка богатейших россиян. «Впервые в новой истории России в малом городе строят театр», — с гордостью говорит Бокурадзе.
Пока же актеры «Грани» под громкую рок-музыку перекраивают зал, перетаскивают стулья и оборудование — готовят черную коробку к следующему спектаклю. Заметив фотографа, они забывают о железяках и принимаются позировать.
Бокурадзе говорит, что постановки новокуйбышевского театра приезжают посмотреть из Москвы: «Никакого секрета тут нет. Надо дело делать, любить то, что делаешь, и заниматься этим тщательно и подробно. Если бы был какой-то рецепт, наверное, его бы напечатали и все бы варили эти щи».
До прихода Бокурадзе к руководству «Грань» была любительским театром без постоянных сотрудников и репертуара. «А я хотел делать театр профессиональный, но сохраняя отношение к театру, традиции и эстетику основательницы, с которой мы были в очень дружеских отношениях», — говорит руководитель.
Он сделал ставку на интернет и на активное участие в фестивалях и не прогадал: «Стал встречаться с министрами, задействовать связи, которые у меня появились, когда я еще был актером, разговаривать, объяснять, мотивировать, писать письма, договариваться — и финансирование стало потихонечку приходить. Под лежачий камень вода не течет: пришлось его приподнять».
День нефтяника
Легкий аромат бензина в воздухе. Под крышей ДК день и ночь бежит строка: «По данным наблюдений превышения санитарных норм в атмосферном воздухе не зарегистрировано». По вечерам нефтяники отдыхают с семьями в парке «Дубки». Аттракцион «Червячок» — 30 рублей, колесо обозрения — 100.
В сквере рядом с парком памятник, подписанный «Узункоян Павел Никитович» — и все, ни слова больше. Подразумевается, что в Новокуйбышевске все знают, что Павел Никитович был директором нефтеперерабатывающего завода целых 15 лет.
В главном зале ДК, под самой большой в Новокуйбышевске люстрой — достойной Мариинского театра — московский театр имени Пушкина дает «Обещание на рассвете». На спектакль по автобиографическому роману французского дипломата Ромена Гари накануне Дня нефтяника съехался весь самарский бомонд.
«Любой спектакль, который играют не год и не два, становится только лучше, — говорит исполнитель главной роли Андрей Заводюк. — Постановка на сцене седьмой год, и за это время появилось много подробностей, которых раньше не было. Появились взгляды, очень точные и правильные: вдруг во время спектакля мы неожиданно посмотрели друг на друга и поняли, что это хорошо. Зритель может не заметить, но нам, артистам, это помогает. Появились паузы, которых не было после премьеры, более точная интонация. И даже не интонация, а просто живая человеческая реакция».
В спектакле 57-летний актер играет Ромена Гари — начиная с детства будущего знаменитого писателя и дипломата и заканчивая его зрелостью. Мать главного героя играет 38-летняя Александра Урсуляк — начиная со зрелости и заканчивая старостью своей героини. «Ощущения артиста бывают очень ошибочными, — говорит Урсуляк. — Порой дают роль, и в ответ хочется сказать: ну кто же додумался до этого, вы вообще меня видели? А потом понимаешь, как сильно ты была не права, что ты себя видишь совершенно иначе и что со стороны все по-другому. Ты все думаешь, что ты девочка, а тебе уже 40 лет».
Она моложе сына, но с первых минут спектакля это становится самым естественным, самым нормальным раскладом. Героиня Урсуляк — ядерная еврейская мамаша, которая со всей страстью, любовью и тщеславием принимается за воспитание деточки. У «деточки» не остается выбора — только покориться и стать великим.
Спектакль очень точно воспроизводит атмосферу воспоминаний Ромена Гари — беспорядочный ассоциативный ряд складывается в трагикомедию. Все не как в жизни, но именно так, как в воспоминаниях.
«Это история женщины, изначально не прикрепленной к мужу. Поздний ребенок, с которым она уехала в эмиграцию из ставшей советской России и поднимала его одна, — рассказывает Александра Урсуляк. — При всей красоте этого романа и образа я, как мать, понимаю, что это полный атас и так воспитывать нельзя. Гиперопека, желание создать супер-пупер-монстра, навесить на ребенка кучу всего... Как мы знаем, Ромен Гари застрелился. И я думаю, ее вина в этом есть».
Зрители во всех нужных местах смеются, в других нужных — молчат, выдерживают вместе с актерами долгую трудную паузу — и ни одной эсэмэски не пиликнет. В конце зал взрывается овациями и слезами.
«Театр — это помост, который позволяет человеку выйти и сказать что-то на публику, — говорит Урсуляк. — В этот момент его видно и слышно лучше других людей. И это серьезная власть и большая ответственность».
Автор Евгения Соколовская
Региональная программа проводится при поддержке Министерства культуры Российской Федерации, Фонда президентских грантов. Генеральные партнеры — Благотворительный Фонд Михаила Прохорова и Сбер