Эйгенсон Сергей Александрович, инженер-исследователь

В 1968 г. окончил Уфимский нефтяной институт. 1968-1970 — лейтенант Советской Армии на Дальнем Востоке. 1970-1976 — НИИ в Москве. 1976-1996 — «Севера»: Нижневартовск, Ноябрьск, снова Нижневартовск, Печора.

Приехал я в Сибирь, в Нижневартовск в марте 1976 года. До этого моя трудовая биография - это жизнь нефтепереработчика, в определенной части - нефтехимика. А тут - промысла, отрасль, хоть называется почти так же - нефтяная, но отличия от заводских дел бросаются в глаза. Я-то приехал к Сергею Альтшулеру в здешний отдел краснодарской ВНИПИГазпереработки. Он меня немного знал по одновременной работе во ВНИИ по переработке нефти.

Ну, встретили меня, и новый начальник мне предлагает на выбор - чем заниматься. Работы-то много, а людей мало, а уж сколько-то грамотных ... . Есть свободная группа по заводам, по технологии газопереработки, есть направление по газовым трубам и есть группа по ресурсам газа, где одна из работ - измерение на промыслах реального газового фактора, т.е, отношения количества получающегося нефтяного газа к количеству добытой нефти. Ну, технология переработки газа меня как-то не заинтересовала. Ну, что там за технология? Сжал да охладил, всех и делов. Я, все-таки, занимался гидрокрекингом.

Газовые трубы - это сфера личных интересов С.А.. Значит, придется работать непосредственно "под ним", выполнять "хотелки" руководства. А я это не люблю. А вот про газовый фактор я слышу первый раз в жизни. Никогда не интересовался и не занимался. Только и прослышал, что расход газа в факельной трубе измеряют такой же точно трубкой Пито-Прандтля 2-го рода, как и скорость самолетов. Уже забавно. Я и сказал, что хочу заниматься этим.

Через какое-то время я в первый раз поехал на Самотлор, на КСП-3, т.е, на Комплексный Сборный Пункт Нефти номер три. измерять этот самый газовый фактор. Дырка в трубе, по которой газ идет на факел, уже сделана. Трубку Пито-Прандтля наш умелец Виталий уже выгнул, а в качестве дифманометра, чтобы мерять перепад на трубке, у нас кусок фанеры, на который наклеена сравнительно прозрачная пластиковая трубка, в которую налит подкрашенный спирт. Ну, померили, подсчитали, узнали в операторной сколько сейчас идет нефти, поделили. Что за черт? Получается больше двухсот, а по расчету и по эксперименту из той нефти пласте, которая сейчас добывается, должно выходить около 70 кубометров на тонну.

Наверное, это я измерять не умею. Но время идет, я езжу все чаще, и в центре Самотлора все время получается аномально много газа. Но ведь под эти расчеты строится газоперерабатывающий завод. Значит, когда он будет работать на полную мощность, он не сможет переработать весь газ, факел все равно останется.

Я уже в свои замеры поверил, лучше и больше меня все равно никто в СССР этим не занимался. Но, все-таки, откуда этот лишний газ? Я на Северах освоился, уже и квартиру получил, семью привез, уже и завлабом стал. Объездил все главные месторождения Западной Сибири со своей измерительной трубкой. На большинстве газа ровно столько, сколько получается по составу пластовой нефти. Но есть несколько месторождений, и это как раз самые гигантские, уникальные, на которых газа в полтора-три раза больше, чем мы учитываем при планировании строительства заводов и компрессорных станций.

Геологи и разработчики никакого разумного ответа не дают, все пытаются свалить на то, что моя трубка Пито-Прандтля дает меньшую точность, чем коммерческая диафрагма. Ну да, процентов на пять. А расхождение - в два раза. А мой директор в Краснодаре попросту издал приказ, запрещающий мне заниматься этими работами. Сссориться с министерством не хочет, хоть я его предупреждал, что рано или поздно делом займется Народный Контроль СССР и наш институт окажется крайним. У меня желания побыть в роли изобретателя Лопаткина из нашумевшего романа нету. Не хотят - не надо, у меня и другие дела есть

Тем временем заводы по переработке газа строятся, на Самотлоре построили уже полностью. А факела горят, а заводы перерабатывают на пару миллиардов кубометров больше газа, чем отчитываются нефтяники, что отправили на завод. Ну, всплыли мои старые докладные и отчеты. Министерство прислало в Нижневартовск комиссию с заданием все опровергнуть. Во главе - один из умнейших людей отрасли - профессор Элик Халимов. По долетевшим до меня сведениям первый замминистра специально имел с ним беседу об обязательности опровержения моих данных. Еще бы ведь иначе получается, что Министерство нефтяной промышленности пятнадцать лет дает в отчетности по нефтяному газу липу.

Сели за стол, положили данные о добыче нефти, о приеме газа на завод, о закачке в пласт, об официальном газовом факторе, о моих замерах газа по факелам, сделанных к их приезду. А потом я подвел комиссию к окну и повел рукой в сторону факелов на месторождении. Кто-то из приезжих московских чиновников завел старую песню о низкой точности замеров с трубкой, но Халимов его оборвал. Уже на завод приходит в полтора раза больше газа, чем должно быть. Говорить не о чем.

Что там было дальше - рассказывать долго. Упомяну только, что наш краснодарский директор Марк Берлин, когда его на на техсовете министерства спросили: "Почему головной институт по нефтяному газу при проектировании объектов Западной Сибири много лет использовал заниженные ресурсы?" - так он вместо того, чтобы ударить себя в грудь и закричать: "Это же из моего института появились честные данные! Это же мой сибирский завлаб все это обнаружил!" - так он начал что-то мямлить о том, что институт, действительно, головной, но вот ресурсы мы на субподряде отдавали в Гипровостокнефть. Ну, сняли из директоров и специально указали, чтобы на работу в предприятия и институты отрасли его больше никуда не брать.

А в чем дело-то было? Откуда лишний газ? Ну с этим мы вместе с Геной Ярышевым, завотделом из СибНИИ НП к этому времени уже разобрались. Скважины на этих, аномальных месторождениях проходили по пути наверх, к поверхности через газовые пласты и шапки. Изоляция у скважин хреновая, газ "подсасывается" в поток и это и увеличивает реально количество газа. Причем хуже всего, во всяком случае на Самотлорском месторождении, изоляция и выше всего "подсос" у тех скважин , которые бурили прославленные бурмастера-скоростники, Герои Социалистического Труда. Ну, ничего удивительного, наш умелец Виталик так обычно и спрашивает при получении задания: "Тебе как, хорошо или быстро?". Ну, для получения Героя и приветствия от Леонида Ильича надо именно быстро, это все знают.

К чему я это все рассказал, кроме естественного желания вспомнить, как я - один против всех, оказался умным? Просто хочу на конкретном примере показать, насколько надежными были те данные, которыми пользовались Госплан и ЦК, управляя народным хозяйством. Хорошо помню, как меня вызвали вместе с парой других специалистов в министерство на Софийскую набережную готовить материалы к постановлению очередного съезда партии. Главной позицией по нашему вопросу, по нефтяному газу было "Довести степень использования газа с 85% в 1985 году до 90% в 1990 году и до 95% в 1995 году". И как мы добавляли меж собой, не внося в документ, "до 2000% в 2000 году". Это при том, что и я по своим измерениям, и остальные с моих слов и просто по здравому смыслу знали, что на деле используется хорошо, если 70% газа. Когда я на нашем совещании попытался об этом заговорить, то наш предводитель, старая опытная министерская крыса и вообще очень умный человек ответил мне : " А что - это будет первое постановление Партии и Правительства, которое мы не выполним?" Возразить ему было невозможно.

Надо все же сказать, что наша подотрасль - переработка попутного газа, как и все остальные, ощущала на себе заботу упомянутых выше Партии и Правительства. В частности, где-то в середине Десятой пятилетки старый термин "попутный газ" был официально заменен на "нефтяной газ", что должно было, как нам объясняли Сверху, усилить внимание к этому ресурсу. Ну, а в Одиннадцатой пятилетке соответствующий сектор ЦК всячески пропагандировал и оживлял Социалистическое соревнование за суточную добычу в Западной Сибири миллиона тонн нефти и миллиарда кубометров газа, чем ныне его тогдашний начальник и посегодня очень гордится.

Леонид Ильич Брежнев даже лично посетил Нижневартовск и Сургут, где высказал историческую мысль о том, что "Все, что делается в этом суровом краю, это настоящий подвиг" . Помнится, что эти слова, вместе с портретом автора были изображены на гигантском плакате у дороги П-1, закрывавшем от ненужных взглядов перекосившийся балок. Приезжал к нам и Косыгин, оставивший о себе хорошую, но недолговечную память. Он ненадолго вырвался на улице из плотного окружения местного и областного начальства, оставшись с одной охраной. Тут к нему и приблизились местные женщины и пожаловались, что молока в продаже нету, а как деток ростить без молочка. Записал в книжечку и, действительно, месяц-полтора после этого в магазинах было вдосталь сухого молока. Ну, потом, конечно, опять исчезло.

В завершение этого сюжета скажу, что в итоге скандала мы вместе с вышеупомянутым Геной Ярышевым зимой 1986 года провели большое обследование на главных месторождениях Западной Сибири. По заданию Обкома партии и Министерства, что придавало нашей работе повышенный понт, хотя конкретно помогало слабо. Оказалось, что у нас суммарно горит около 6-7 миллиардов кубов нефтяного газа. Это произвело впечатление Наверху и тогдашний Предсовмина Рыжков давал указание построить в Сибири еще три завода по переработке газа плюс газохимический комбинат около Сургута. Мы с Ярышевым так же пытались убедить Начальников, что этот "дополнительный" газ не навсегда, он связан с усиленной добычей нефти в центральных зонах месторождений и скоро закончится, как раньше пытались вдолбить о его существовании. Не помогало. Впрочем, деньги все равно быстро закончились и ничего этого построено не было. Только осталась недалеко от Сургута громадная выторфованная площадка, сделанная с большими расходами. Долго сургутяне пытались на нее заманить хоть какое-нибудь производство, чтобы не пропадала даром. Не знаю уж, что с ней теперь.

Нет правил без исключений Ну, не все начальники, конечно, бездельники, демагоги и/или дураки, нужное подчеркнуть. Даже если говорить только техническом кругозоре, так многолетний министр нефтепереработки В.С.Федоров был одним из лучших инженеров своей отрасли, это не только мое впечатление, это и мнение многих, совсем не начальстволюбивых людей. При том, что с молодых лет его сопровождала формула, что свою карьеру он строит на костях подчиненных. Кстати, есть о нем апокриф, как он будучи замнаркома, одновременно возглавлял строительство нефтехимкомбината в Ангарске. Дело в том, что по репарациям Советский Союз выгреб из побежденной Германии все химическое оборудование, до которого смог дотянуться (полностью из Саксонии и других земель своей зоны, не меньше трети из Рура и других земель, оккупированных англо-американцами).

В том числе, всё оборудование знаменитых заводов по производству жидкого топлива из угля. Запланировано было строительство из трофеев трех гигантских химкомбинатов: в Новочеркасске, Новокуйбышевске и Ангарске. Особенно актуален был Ангарск. В восточных районах и теперь дефицит нефтепродуктов, а уж тогда и вовсе приходилось все возить цистернами от Башкирии до Комсомольска и Хабаровска. Не навозишься. Золотые получаются продукты. Сейчас-то хоть полегче - известно, что во всем Чубайс виноват, а тогда только и оставалось на географию с геологией сетовать. А зато бурого угля, что не годится для металлургии, заставляет проклинать себя на ТЭЦ и в домашних печках, но зато очень хорош для синтеза горючего, этого бурого угля и в восточносибирском Черемхово, и в дальневосточной Райчихе - навалом.

Вот и получалось, что можно на немецких блоках гидрирования решить задачу пропитания Дальнего Востока и Прибайкалья горючим из угля. Так-то процессы дорогие, намного получается дороже, чем из нефти. Вот и известно, в общем, всего три эпизода с широким их применением : в воюющем против всего мира Третьем Рейхе, в отрезанной ООНовским эмбарго от мирового нефтяного рынка Южной Африке времен апартхейда и в послевоенном Ангарске. Но Ангарский комбинат Љ 16 еще надо построить. Как и те два в Европейской части Союза. Так вот, хоть и вывезено было комплексно все оборудование, но и в Новокуйбышевске, и в Новочеркасске больше, чем наполовину, пришлось заменять трофейное оборудование на свои самоделки, дорогие, долгого изготовления и много хуже по качеству, чем немецкие оригиналы.

А очень просто. Растерялось все по необъятным просторам нашей Советской Родины, хрен найдешь...насосы укатили на станцию Мары, где никто не знает, что это такое, прокладки к ним в Салехарде и местные стахановцы их к железнодорожным надобностям приспосабливают, а пускатели по документам прошли как танковые прицелы и над ними в Ереване местные офицеры с ума сходят. Это все не шутка - кто с нашими жэ дэ поставками дело имел, тот знает, а другому не понять. Приходилось когда глагол "раскулачить" по отношению к технике слышать? А чемодан Ваш в аэропорту Хитроу по ошибке в Каракас не пересылали? Ну вот, а тут дело в послевоенном и полуразрушенном Союзе происходит.

И только один объект строится более или менее по плану и вся трофейная поставка для него рано или поздно находится. Это Ангарск в Восточной Сибири. А это Федоров Вэ Эс вовремя сообразил про возможность потерь при перевозке. И вот на всех станция и полустанках Союза все железнодорожники знают, что каждый, кто обнаружит груз для объекта п/я 4652 и сообщит о нем, получит премию - один рубль за тонну груза. За двадцатитонную платформу двадцать рублей, по ценам 48го года бутылка водки или пятнадцать кило хлеба. Идея простая, как левое Колумбово яйцо - но вполне сработавшая. Может и не он придумал - но хватило ума и энергии понять идею и в жизнь провести. Почти все и нашлось. И комбинат в срок построили. Хоть и после того там много еще всего понастроили - но, не поверите, немецкие блоки высокого давления, с завода "Лёйна" в сорок пятом снятые, до сих пор живы и могут работать. Жалко, что сегодня весь комбинат на ладан дышит - нынче там топ-начальство на общероссийском уровне, я кое-кого знаю, так лучше б и не знать.

Мне по моему уровню старшего инженера с ним, конечно, общаться не приходилось, более судил по рассказам отца, которого он сделал членом коллегии, хотя личные отношения у них были неважные. Министр знал, кто был автором формулы "карьера на костях". Я от этого всего был далек. Но на техсоветах министерства, которые он вел, бывал, если была возможность, с колоссальным удовольствием. Вот однажды идет защита нашего регламента на строительство новой установки. Наш вышеописанный завлаб с удовольствием подставлял грудь под награды, но тут могли быть незапланированные моменты. Так что докладывал и отвечал на вопросы наш завсектора Исай Михайлович Разумов, по лабораторной кличке "Дядя Ися", человек очень толковый, но несколько ... ненаходчивый, так, что ли, лучше сказать? В общем, простая душа.

Вот, в ходе обсуждения, кто-то его спрашивает: "А что, Исай Моисеевич, как у вас тут с патентной чистотой?" - Дядя Ися, разумеется, разъясняет, что сделан патентный поиск, проверена возможность защиты при продаже за рубеж, установка патентозащищенная, получены авторские свидетельства на то-то и то-то. Министр пока в беседе не участвует, смотрит какие-то бумаги, дает указания референтам и прочим холуям. Не препятствует дискуссии, одним словом. Через какое-то время кто-то усомнился: "Непроверенная, -- мол, - схема реактора, будет ли работать?" Это как раз именно разумовский кусок работы, он даже обиделся: " Чего, - мол, - не работать? Такая точно установка как в Эль-Кувейте. Проверено, мин, - мол, - нету!" Федоров голову от бумаг подымает: "Вы, - говорит, - Александр Михалыч, все-таки решите для себя и для нас. Что-то одно. Либо патентозащищенная - либо такая точно, как в Эль-Кувейте". Нам и Дядю Исю жалко, и смех разбирает. Никто ведь не заметил - только министр и мы на камчатке зала заседаний.

Я за свою жизнь много всяких разных людей встречал.Как один лесковский персонаж говорил: "Каких только у нашего царя людей нет!". Встречал и оччень толковых начальников. Вот взять Алексея Ильича, который много лет "Сибнефтегазпереработкой" командовал. Когда он с поста начальника ВПО на пенсию уходил, я к нему поздно уж вечером зашел в кабинет и сказал, что теперь, когда он уже мне не начальник, я могу честно сказать, что считаю его одним из своих учителей.

На всю жизнь впечатались мне его слова " Нам тут, Сережа, не нужны люди, которые могут ставить вопросы. Нам нужны люди, которые могут давать ответы". Старик аж раскис. Много мы ведь с ним когда-то сталкивались, он уж хотел одно время с меня скальп снять. Тут так. Инженер-то он, что зря говорить, невыдающийся. Но руководитель - первый класс, спокойный в любых аварийных ситуациях, умеет работу раздать и выполнение проверить. Старого, конечно, типа, про экономику не в курсе. Он-то с этим определением не согласился. "Да ты что? - говорит, - Я еще когда до Перестройки экономические методы применял. Всегда нашему главному бухгалтеру говорил - делай, мол, что хочешь, но чтобы рабочие вовремя зарплату получили!"

Да вот хоть и взять много тут раз поминаемого персонажа под ником "шеф". Совершенно незаурядный парень, он и бурмастером был знаменитым, и партсекретарем - бельмом на обкомовском глазу, и энергичный, и соображающий. И говорить с ним можно вполне, как с нормальным человеком. Вспыльчивый, правду говоря, чересчур, но ведь не столько с подчиненными, сколько с вышестоящими. Я уж ему много раз говорил: " Ты все-таки имей в виду, что когда решается какой-то вопрос, тут есть два уровня. Один - самоутвердиться, а другой - сделать дело. Так давай мы с тобой сразу будем считать, что первая задача уже решена, и надо решать вторую. А то ты приехал, у министра в кабинете дверью хлопнул, мне потом неделю по коридорам ползать, твои грехи замазывать с чиновниками." Он и то старался. Одно только горе, то же, что и у многих наших талантливых людей, так от этого на Руси больно уж трудно уберечься.

Только это все же больше исключения, чем правило. Основной же фон ... . Видит Бог, что я к Старому Хозяину очень плохо отношусь, и ко всем его Кагановичам, Орджоникидзе, Молотовым да Ждановым. Но хоть тогда все понимали, что "Ответственный Работник", это не только персональная машина, податливая секретарша и возможность стучать кулаком по столу. Это еще и в прямом смысле тот, кто потом ответит за провал дела. Ну, а потом, когда периодический отстрел начальства прекратился - тут ребята оттянулись!. Нынешний "новорус" хотя бы при плохом ведении дела может в трубу вылететь, а то и за невозвращенный долг под пулю пойти, а эти? Только и делов, что их по вертушке обматерят, а так, при полном хаосе в делах люди по тридцать лет ведомствами руководили.

На аварии....Дело было так, что построилась 300-километровая труба для перекачки сжиженного газа от Нижневартовска до станции Пыть-Ях недалеко от Нефтеюганска. Дальше это дело закачивали в ЖД цистерны и везли по городам и весям. Где дачнику пропаном баллон наполнить, а где и переработаться на предприятии почтовый ящик с кучей цифр во что-нибудь, только для смертоубийства и пригодное. Этой перевозкой было занято примерно три четверти специальных цистерн из наличных в стране.

И вот такое горе, в январе 82 эта труба вдруг замерзла. Множественные гидратные пробки. Не работает, одним словом. Смех смехом, но помимо всего другого: сжиженный наш газ не поступает на химкомбинаты Башкирии и Татарии, те уже вот-вот остановятся; -нефтеперерабатывающие заводы тоже довольно много получали, хоть бы и для производства бытового пропана, вот-вот придется этот продукт в Красную Книгу заносить; -все пропановые цистерны страны за месяц собрались между Тобольском и Сургутом, забили все тупики и запасные пути; мужики-эксплуатационники на трассе в снегу до утра кувыркаются, а днем пребывают в ожидании ценных указаний от начальства; -сжиженный газ с наших газоперерабатывающих заводов горит на факелах у входов в трубу в Нижневартовске и Сургуте, скоро Луну закоптим.

Соответственно, в ЦК на нефтяного министра идут жалобы от двух первых секретарей обкомов из Уфы и Казани, да от четырех министров: нефтехимического, химического, путей сообщения и еще газового, чьи цистерны без дела простаивают. Можете себе представить, как наш министр рад и какими словами он поливает начальника Союзнефтегазпереработки, который сидит сейчас у нас тут в Нижневартовске, считается, что работами руководит в качестве начальника землетрясения...

Потом приходит на вечерний штаб - и давай нам последние идеи верхнего руководства доводить. У наших ученых людей теоретически предводителем был краснодарский замдиректора Евгений Максимыч, очень славный мужик и неплохой спец, только вот с начальством очень был застенчив. В конце-концов, было что терять. Ну, мне терять нечего, завлабом по горло в снегу - это должность без большого конкурса. Мне замену найти труднее, это на ихние места желающие в очередь стоят. Так что прием и отбраковку руководящих рацух пришлось мне взять на себя. Как сейчас помню, пришел наш главный начальник с идеей от министра - весь сжиженный газ из трубы, все 120 тысяч тонн выпустить и сжечь к ядрене фене по трассе в ямах, гидраты при этом тоже должны разрушиться - и начинаем заливать трубу по новой.

Я чуть из гнезда не выпал: "Ну, - говорю, - Икс Игрекович, это же бред". - "Да ты знаешь, кто это предложил?" - "А кто б не предложил - не в этом сила. А вот по этой идее, газ-то должен больше, чем наполовину испаряться еще внутри трубы, до того как из нее выпустим." - "Ну и что?" - "А то, Икс Игрекович, что есть у него такая теплота фазового перехода - будет он, испаряясь, и трубу замораживать, и грунт вокруг трубы. Вместо гидратных пробок у нас ледяные на том же месте получатся, а грунт выморозим - дак до июля не отогреть. Если только очень медленно выпускать ..." - " Ну, считай. Садитесь там в уголке с Фридландом и считайте". Через полчаса я объясняю: " Вот мы прикинули, приняли некоторые константы на глазок, схема расчета упрощенная, но ошибка должна быть не очень большой. Время на разгазирование так, чтоб трубу не переморозить - около сорока суток". - Он, бедный, чуть не плачет: "Ты понимаешь, что это по мне будет сорок дней? Считай снова, так, чтоб за четыре дня уложиться!".

У них это, вообще говоря, называется "поручить науке обсчитать мою идею". Может быть, кто из научного начальства и взялся бы. Но я-то расчеты делаю сам, а не мэнээсам поручаю. "Не получится, - говорю, - тов. Начальник. Или давайте приказ по главку об уменьшении теплоты испарения углеводородов в десять раз. Либо об увеличении теплоемкости грунта и воды тоже в десять раз". Оставили они, наконец, эту рацуху, приняли наш диагноз и наши с трассовиками общие предложения, как и где метанол в трубу закачивать.

Вот труба понемногу стала дышать, перепад снижается, вот первые капли через заторы прошли, дальше дело веселее. И вместе с трубой начальство наше на глазах регенерируется . Только вчера, помню, что в кабинете директора завода наш сэнээс-диссидент-экстрасенс Саша Из Физтеха, с трассы с пробами приехавши, стоит в ватных штанах да бушлате и начальнику Всесоюзного Объединения проповедь читает, как, мол, надо бы отраслью руководить. А тут уж и со мной построже стали разговаривать, вот и секретарша стала на прием записывать, а вот и начальство из ЦК прилетело - тут уж лишний раз и в приемную не зайдешь. Ну и слава Богу, и так уж все намерзлись - пора и заключительный этап проводить с наказанием невиновных.

Дело ж не столько в том, что у них головки излишними знаниями не обременены - можно бы и экспертам довериться. Дело в том, что никак они в этом сознаваться не желают. Еще ведь мало делать вид, что инженеры - дальше ползут. Вот того же Икса Игрековича взять. Был там на аварии в числе приглашенных экспертов один московский профессор. Известная по этим делам фигура - но, как мы убедились, больше спец по повышению своего статуса, чем по техническим вопросам. Во всяком случае, за тот раз так мы все от него ни одного толкового предложения так и не услышали. А зато через полгода случайно выясняется, что наш начальник главка у него в соискателях оказался - не знаю уж, как там реально с дисером вышло. Не следил. Но понять можно. Для московского профа хлебная темка, справки о внедрениях, довод о тесной связи с производством для внутривузовских интриг. А для начальника - хорошая запасная площадка, если вдруг выпинут с занимаемой должности.

Партвыдвиженцы Это еще сильно давно началось. Вот отец мне рассказывал, как прислали к ним на факультет "парттысячников". Люди не сильно молодые, семейные уже, со средними возрастом тридцать пять лет и образованием пять классов. Плюс Гражданская война. Типа такого Сёмы Давыдова, только не целину поднимать, а наоборот, нефтяное хозяйство Страны Советов. Прием, конечно, без экзаменов, а по рекомендации ЦК, но потом нужно сессии сдавать. Ну, и никак. Историю ВКП(б) либо диалектический энтузиазм еще туда-сюда, а как быть с исчислением бесконечно малых? А мой папа в школе готовился к поступлению в московский Электромашинный Институт имени и под руководством профессора Каган-Шабшая.

Было в ту пору такое экспериментальное заведение, как потом ФизТех, я о нем много слышал и от отца, и от других. Можно понять - была по тому времени Звезда В Ночи. Потом-то, конечно, прикрыли, чтобы из строя не выделялся. Там теперь МАТИ, в этом здании. Так что вузовский объем матанализа, физики и химии - еще со школьной парты. Он и до конца жизни оставался одним из немногих нефтяных инженеров, кто в dx/dt верхнюю и нижнюю d не сокращает. Но в желанный ВУЗ его все равно не взяли, да даже и в ближний Краснодарский политех. Потому, что несмотря на преданность идеям (первый пионер в городе Армавире, комсомольский активист, нос ему казачата перебили за участие в "антирелигиозной пасхе") - человек он был классово чуждый. Сын представителя эксплуататорских классов. В смысле, его отец в том же Армавире врачом работает.

Ближе Баку, где уж очень инженеры-нефтяники нужны, для него ВУЗа не нашлось. Там его с этими партттысячниками судьба и свела. Вот он, как комсомолец, взял своих старших партийных товарищей "на буксир". Времени свободного, правда, у него было немного. Он-то не парттысячник, ему никто, как буржуазному выходцу, да еще в печати от родителей не отрекавшемуся, стипендии не даст. Так он с первого курса работал на заводе им.Джапаридзе сначала лаборантом, а потом сменным инженером, даром, что без диплома. Очень удобно. Он никогда в дневную смену не выходил, любой ведь согласен сменами поменяться, чтобы не в ночь и не в вечернюю. А утром ехал после смены на трамвае в институт и прямо на лекции. Если с утра пара незанятая - так можно еще в пустой аудитории и поспать на столе минут сто.

Вот если ему после занятий сразу на вечернюю вахту не ехать - так они собираются с парттысячниками в комнате парткома, им всегда ключ давали, и занимаются высшей математикой, заодно и наверстывая пробелы в знании таблицы умножения. Понятно, что если такой студент с орденом Боевого Красного Знамени на гимнастерке на экзамене хоть какие-то знания обнаружит - потрясенный преподаватель ему уж тройку-то поставит. А больше и не надо. Стипендия им всяко обеспечена. А какие-то знания им Шурка Эйгенсон за время допзанятий вложит, хоть на время. Отец рассказывал, что после защиты диплома мужики плакали, говорили, что бросать хотели, если б не партдисциплина и не Шура ... . Да, рассказывает мне отец всю эту идиллию, сам такой умиленный, молодость всегда приятно вспомнить, а тут еще собственное доброе дело. И заканчивает тем, что для этих мужиков, одолевших как-то ученые премудрости, было специальное распределение, послали их ЦК и лично тов. Багиров на руководящие должности, потом многие начальниками главков, замнаркомами и даже пара союзных министров.

А я его и спрашиваю: "А что, - мол, - нельзя их было просто без этих треволнений начальниками назначить? Ведь понятно, что все эти вузовские премудрости для них так и остались тайной - только что с твоей помощью какие-то азы схватили, да слова научились произносить. Вон наш сосед по подъезду на заочном в нашем институте учится - ведь азов не знает, у нас с ним курсовая на одну тему, но я сам делаю, а он купил. Но начальник цеха, секретарь парткома завода - конечно он диплом получит, а зачем? Неужели нельзя без этой комедии прямо его, как представителя коренной национальности, директором завода назначить. Как и твоих пролетариев, прямо, без потери пяти лет, наркомами. Ведь технологию они все равно не освоили - только что пару терминов. А кулаком по столу стучать они и до ВУЗа умели. Ведь пришли в промышленность руководителями люди, понимающие, что у них поддельные дипломы. Чего от них дальше было ждать?". Ну, дальнейшую карьеру нашего соседа я тогда и в бреду бы себе не представил. В местном языке и слова-то такого "президент" не бывало. Отец мне тогда, конечно, такие выпады не спустил, отчистил по полной за антисоветскую злобность и космополитический нигилизм. Но вопрос остался.

Референт Берии. Да я не за то ратую, чтобы каждый начальник был по управляемому объекту либо явлению первый специалист - но полная неграмотность в первую очередь приводит к непониманию, что существуют ограничения для хотелок. Самой-то яркой фигурой тут и посейчас остается Наш Никита Сергеевич. Из одних баек насчет лоббируемых им рацух от от общеизвестной кукурузы до светлой идеи увеличения выработки гидроэлектроэнергии вдвое за счет раскрутки в генераторе не только ротора, но и, во встречном направлении, статора (знаю от того же Фридланда), перевозки по жэ дэ и автотранспортом воздуха вместе с новиковским сборным железобетоном, строительства при химкомбинатах мясохранилищ, охлаждаемых за счет дросселирования сжиженного газа (слышал от отца) ... из этих баек книгу можно составить, размером с киргизский эпос "Манас". Но ведь буквально многие миллионы "лиц, принимающих решения" и заразившихся от них экспертов так по сейдень убеждены, что "нет таких крепостей, которые не могли бы взять __(проставить нужное название)".

Вот в прошлом году отметилось девяностолетие одного очень незаурядного человека, отцова приятеля Михаила Ефимовича Черныша. Кем он только за свою жизнь не работал! Например, личным референтом Зампредсовмина СССР Л.П.Берии. Не по иголкам под ногти, конечно. Берия курировал ведь и топливно-энергетический комплекс заодно с атомной Проблемой, и старик теперь иногда вспоминает его стиль решения вопросов добрым словом. Потом он был директором головного НИИ нефтепереработки, зампредсовнархоза в нефтяной Уфе, начальником главка, потом многие годы руководителем соответствующего отдела СЭВа. Он и сейчас, не поверите, работает. На полставки экспертом в московском проектном институте по нашей отрасли. Незаменим при сочинении особо сложных документов и писем.

Вот мы с ним одиннадцать лет назад оказались соседями по работе. Он и тогда там работал, а контора, где я служил, помещение на Якиманке у НИПИ арендовала, пока свой новоприобретенный особняк ремонтировала. Там все были бывшие внешторговцы, основная у них тема была про бонус и валютную компоненту жалованья. Так что я, если не в Сибири, а в Москве, и должен для приличия рабочее место посещать, то утром поздороваюсь, сообщу, что я в библиотеке НИПИ, и отваливаю. Тем более, и для дела было нужно, и коллег чтобы поменьше видеть и слышать. А Черныша закуток как раз рядом с библиотекой. Так что я часто к нему захожу. Старику приятно, сын старого друга Шуры, все-таки, и мне интересно. Он тогда как раз по договоренности с институтским начальством писал книжку по истории отрасли.

Вот много рассказывал. Про Кагановича, про Берию, про Байбакова, про Косыгина, про наших отраслевых знаменитостей. Даже и про Старого Хозяина. Я все собираюсь как нибудь, по примеру Саши Избицера, собрать все эти рассказы: его, моего отца, других, да и записать. А то ведь я помру - уже и помнить рассказы этих стариков будет некому ... . Но вот один раз у нас ним получилось полное взаимонепонимание. Говорит он мне - Знаешь, Сережа, я вот сколько вспоминаю удачные и неудачные начинания за жизнь, так все больше убеждаюсь - если дело не пошло, так одна из двух причин. Либо основное постановление плохо подготовлено - либо не решен кадровый вопрос. - Моему-то опыту с Вашим не равняться, конечно. Но ведь, М.Е., может быть еще одна причина. - Какая еще? -А вот представьте себе, что постановление подготовлено самое лучшее. Вы лично и готовили. Кадровый вопрос решен - лучше некуда. Байбакову поручили! Но поставленная задача противоречит третьему началу термодинамики. Либо закону убывающего плодородия. И что тогда?

Не понял он меня тогда, может я и сам виноват. Но директивных задач, противоречащих законам природы - либо экономики, я за свою жизнь насмотрелся навалом. Здесь перечислять не буду - иначе получится труд типа "Одиссеи". И никогда начальство не могло поверить не только в то, что данная проблема нерешаема, но вообще в существование непосильных для себя (и для подчиненных, если перестанут отлынивать) задач.
Источник http://samlib.ru/p/polo_m/