Кто погубил Сергея Есенина. Криминально-поэтический сериал «Собеседника». Часть 5
Олег Шаповалов продолжает исследовать, как Россия потеряла одного из своих самых ярких поэтов. Это вторая из 10 частей.
Спасти Есенина, достояние республики
У Есенина было немало знакомств среди советской элиты, многие ему симпатизировали, заступались, когда поэт-скандалист попадал в очередную неприятную историю, пытались помочь в плане здоровья. Валентин Катаев писал в книге «Алмазный мой венец»: «Королевич (прозвище Есенина — Авт.) был любимцем правительства. Его лечили. Делали все возможное. Отправляли неоднократно в санатории. Его берегли как национальную ценность. Но он отовсюду вырывался» (публикация 1978 г.).
Известно письмо, направленное 25 октября 1925 г. Христианом Раковским* шефу ОГПУ Феликсу Дзержинскому.
"Дорогой Феликс Эдмундович! Прошу Вас оказать нам содействие - Воронскому** и мне - чтобы спасти жизнь известного поэта Есенина - несомненно, самого талантливого в нашем Союзе.
Он находится в очень развитой стадии туберкулеза (захвачены и оба легкие, температура по вечерам и пр.)***. Найти куда его послать на лечение не трудно. Ему уже предоставлено было место в Надеждинском санаториуме под Москвой, но несчастье в том, что он вследствие своего хулиганского характера и пьянства не поддается никакому врачебному воздействию. Мы решили, что единственное еще остается средство заставить его лечиться - это Вы. Пригласите его к себе, проберите хорошо и отправьте вместе с ним в санаториум товарища из ГПУ, который не давал бы ему пьянствовать. Жаль парня, жаль его таланта, молодости. Он еще мог дать, не только благодаря своим необыкновенным дарованиями, но и потому что, будучи сам крестьянином хорошо знает крестьянскую среду. Зная, что Вас нет в самой Москве, решили написать, но удалось это сделать только с дороги - из Себежа. Желаю Вам здоровья. Крепко жму руку. Х.Раковский»
На документе резолюция Дзержинского: «т. Герсону ( секретарь, управляющий делами ГПУ — Авт.) - м.(может) б.(быть) Вы могли бы заняться?» Ниже пометка Герсона: «Звонил неоднократно — найти Есенина не мог».
Это была последняя попытка властей спасти «национальное достояние». Но, думается, разыщи Герсон Есенина, после «воспитательной беседы» на Лубянке, тот бежал бы сломя голову подальше, ища, где сокрыться. У поэта и без того чудовищно развилась мания преследования — всюду мерещились чекисты, милиционеры, соглядатаи, жаждавшие его кровушки. Бегать и прятаться Сергею Есенину было не привыкать, причин хватало. После письма Раковского до смерти ему оставалось ровно два месяца.
* Христиан Георгиевич Раковский (1873-1941) - видный партийный деятель, дипломат, болгарин по национальности, имел хорошее университетское медицинское образование, автор диссертации "Причина преступности и вырождения".
** Воронский Александр Константинович (1884—1937) — писатель, литературный критик, редактор журналов «Красная новь» и «Прожектор», в которых печатался Есенин. Есенин посвятил ему поэму «Анна Снегина» (1925)
*** Диагноз не подтвержден. Причина кровохарканья, отмечавшегося у Есенина на излете его дней, точно не известна.
Охота на Есенина
Есенин много ездил по городам и весям — с выступлениями, поэтическими вечерами, просто в силу охоты к перемене мест. Побывал в Евпатории, Ростове-на-Дону, Таганроге, Новочеркасске, Ташкенте, Харькове, Оренбурге и много еще где.
Но с августа 1923 года, когда он вернулся в Москву из Америки, и пути их с Айседорой Дункан разошлись, начинается черная полоса с настоящей охотой на поэта органов правопорядка, травлей в газетах. Ему приходится укрываться в лечебных учреждениях, уезжать из Москвы, чтобы избежать судебного преследования.
А ведь в том же году Есенин познакомился с Львом Троцким (встречу устроил Яков Блюмкин). Кажется, они друг другу понравились. Троцкий, считавший себя большим литератором современности, «демон революции», как его называли, высоко оценил Есенина-поэта. Более могущественного покровителя трудно было представить — второе после Ленина лицо в партии и государстве, председатель Реввоенсовета, народный комиссар по военным делам РСФСР, в руках сосредоточена огромная власть. Одного его слова было бы достаточно, чтобы от Есенина отстали.
Однако известно более чем о десятке уголовных дел, возбужденных против Есенина в тот период. Ему инкриминировали дебоши, хулиганство, пьяные драки, а самое страшное — антисемитизм. Эта статья появилась в УК РСФСР , благодаря декрету, подписанному В. Лениным еще в 1918 году и сулила до двух лет лишения свободы, а при некоторых обстоятельствах (погромы, издание литературы, разжигающей межнациональную рознь ) и высшую меру. Среди партийной и советской элиты через одного были сплошь представители известной национальности; ругань в адрес вождей уже сама по себе являлась преступлением, а если вождь еврейских кровей — преступлением двойным.
Типичное происшествие с Есениным, зафиксированное в милицейском протоколе: «20-го января с.г. гр-н Есенин, явившись в кафе «Домино», начал придираться без всякого повода к посетителям и кричал: «Бей жидов»... Милиционер... Громов предложил гр. Есенину следовать в милицию, на что он ответил отказом и стал оказывать сопротивление, нанося удары милиционеру, и лишь с помощью дворников был доставлен в отделение милиции. Дорогой в милицию гр-н Есенин продолжал буйствовать и кричать «бей жидов» и т.д.».
Есенина должны были наказать по всей строгости, но он в суд не являлся, исчезал. Возможно, в каких-то случаях помогали влиятельные знакомства на самом верху.
Милиция систематически задерживала Есенина и составляла на него протоколы. Но есть основания полагать, что на скандалы и драки в кабаках Есенина провоцировали специально обученные люди. Несколько уголовных дел были направлены в Краснопресненский районный суд Москвы — все они состряпаны, как под копирку, события происходили по одному сценарию. Кто-то очень хотел засадить Сергея Есенина в узилище.
Кроме провокаций для инспирирования дел привлекались лжесвидетели и фискалы. 20 ноября 1923 года Есенин с друзьями и товарищами по литературному цеху — Сергеем Клычковым, Петром Орешиным и Алексеем Ганиным зашли в столовую-пивную на Мясницкой. Обсуждали будущие издательские проекты, не забывая прихлебывать из пивных кружек. Рядом устроился невзрачный тип, вслушивался в разговор. Когда ему сделали замечание, выскочил на улицу и немедленно вернулся в сопровождении двух милиционеров, как будто те специально ждали. « Вот эти, - указал филер на поэтов, - оскорбляли наших вождей Льва Троцкого (при рождении Лейб Давидович Бронштейн — Авт.) и Льва Каменева (при рождении Лев Борисович Розенфельд — Авт.), пускали антисемитские пропаганды».
Всех четверых поэтов тут же отправили в кутузку, завели уголовное дело по статье 59 УК. Газеты принялись дружно клеймить «антисемитов», Есенина — особо, требуя самого сурового приговора. Больше всех старался некто Лев Сосновский (литератор, редактор популярных столичных газет, один из организаторов убийства царской семьи, расстрелян в 1937 г.). Но дело непостижимым образом развалилось и было передано в товарищеский суд Союза писателей. Товарищи писатели четверых поэтов словесно осудили, но и Сосновского тоже - за клевету и травлю Есенина.
Тем не менее травля в газетах продолжалась — «трудящиеся» требовали мягкое решение товсуда отменить и по всей строгости наказать «антисемитчика, дебошира и подкулачника». Есенина довели до нервного срыва, он укрылся в стационаре профилактория им. Шумской на Полянке.
13 февраля 1924 года Есенин попадает в Шереметьевскую больницу (сейчас известную, как Склиф) с серьезно травмированной рукой. Сам он рассказывал, что упал на витринное стекло и порезался осколками. Но слухи ходили, что резал себе вены, покушался на самоубийство. Однако исследователь жизни и творчества Есенина Э.Хлысталов (полковник МВД, профессиональный следователь с Петровки, 38, член Союза писателей) отыскал больничные документы, в которых записан диагноз - «рваная рана левого предплечья». Похоже, получена она была в ходе нападения на поэта. В больницу за Есениным приходили серьезные люди с наганами — арестовывать. Врач убедил, что больной в критическом состоянии и сейчас не транспортабелен. Серьезные люди пообещали вернуться к выписке и - чтоб ни-ни, никому ни слова! Но врач оказался порядочным, предупредил друзей Есенина, и те спрятали его в… Кремлевской больнице. После выписки Есенин «залег на дно».
