В Алтайском крае будет новый омбудсмен. Борис Ларин рассказал, почему это произойдёт
В Алтайском крае будет новый омбудсмен. Борис Ларин рассказал, почему это произойдёт
Уполномоченный по правам человека в Алтайском крае не собирается продлевать полномочия, но ещё не решил, чем займётся после отставки
Омбудсмен Алтайского края Борис Ларин попал в политику больше тридцати лет назад. А в первый раз избирался депутатом краевого Совета вместо командира дивизии. В интервью amic.ru и Дмитрию Негрееву он рассказал, как отстаивал права жителей Сибирского на получение лекарств, ездил создавать Сибирскую республику и работал с тремя Александрами – Суриковым, Назарчуком и Карлиным. Ещё поговорили о том, с какими жалобами сегодня обращаются к уполномоченному по правам человека и как псевдоюристы обманывают доверчивых людей.
Кто такой Борис Ларин?
Борис Владимирович Ларин родился 8 мая 1955 года в Коломне Московской области. Окончил Ростовское высшее военное командное училище, Военно-политическую академию, Алтайскую академию экономики и права. С 1973 по 1994 год проходил службу в ракетных войсках стратегического назначения. Полковник запаса. Депутат краевого Совета и краевого Законодательного собрания пяти созывов. С сентября 2005 года по май 2013 года – заместитель губернатора Алтайского края. С мая 2013 года – уполномоченный по правам человека в Алтайском крае. 28 июня 2018 года кандидатуру Бориса Ларина в качестве уполномоченного по правам человека депутаты Законодательного собрания утвердили на второй срок.
– Борис Владимирович, вы, наверное, единственный из тех, кто пришёл в политику в начале 1990-х, до сих пор остаётесь в строю. Вспоминаете то время?
– Конечно, вспоминаю. Для меня это было очень неожиданно: я тогда служил в армии. В 1990 году были первые альтернативные выборы в краевой Совет депутатов. Я помню, меня вызвал командир дивизии в свой кабинет вместе с начальником политотдела и говорит: "Есть предложение выдвинуть вас кандидатом в депутаты".
Я говорю: позвольте! В советское время, по сложившейся традиции, командир крупного военного соединения был депутатом областного или краевого Совета, а начальник политотдела на уровне района был депутатом.
– А у вас тогда какая должность была?
– Я тогда был уже секретарём партийной комиссии дивизии. Сначала не понял, почему поступило предложение выдвигаться, но это были первые, именно альтернативные, выборы. Представляете ситуацию, если бы проголосовали против командира дивизии? Поэтому и было решение коллектива соединения меня выдвинуть кандидатом в депутаты. Видимо, ещё и потому, что меня в Сибирском хорошо знали. Я приехал туда первым воинским эшелоном, у меня в Сибирском родилась дочь – первый ребёнок в городке. Мы приехали на совершенно неподготовленное место в 1982 году, солдаты жили в землянках, в палатках, офицеры были расквартированы в Новоалтайске и в соседних сёлах.
Вот так я был избран первый раз депутатом. А в 1992 году мне Александр Александрович Суриков, который тогда возглавлял краевой Совет, предложил перейти работать на постоянную основу. Трагически погиб мой предшественник, один из первых председателей комитета по законности и правам граждан, Владимир Брюханов, бывший начальник милиции Тальменского района. В то время такие депутаты, как я, военные, прикомандировывались к Советам народных депутатов на период исполнения депутатских полномочий, если требовалось работать на постоянной основе.
Тогда Совет был огромный – 265 человек. Но в июле 91 года он на 25 человек стал меньше. Мы пришли не сессию и не встретили часть наших коллег – отделилась Республика Алтай.
– Кто были ваши конкуренты в 1990 году?
– На первых выборах у меня вообще не было конкурентов. Тогда допускалась безальтернативность, но победу мог одержать только тот кандидат, за которого проголосовало более 50% пришедших на выборы. Я помню, что за меня проголосовало тогда 63 или 67%. Почему не было конкурентов на выборах? Наверное, потому что всё же меня хорошо знали и никто больше не рискнул выдвигаться. Альтернативные выборы – дело было новое, незнакомое.
Округ был маленький, только сам Сибирский. Он тогда ещё не был закрытым территориальным образованием, это был посёлок Октябрьский Первомайского района, адрес был Сибирский-2. Ещё административно ничего не было оформлено.
Да, собственно говоря, и жители Сибирского по многим параметрам не учитывались в населении Алтайского края. Например, там совершенно не было никакого медицинского обеспечения, а в то время лекарства распределялись по квотам. Когда я на малом Совете (постоянно действующий рабочий орган краевого Совета народных депутатов в 1990 – 1994 гг., – прим. ред.) поднимал вопрос о том, чтобы нам выделили какие-то квоты на лекарства, ведь людям нужно было лечиться, прозвучал такой парадоксальный ответ: ваше население вообще не учтено в Алтайском крае. На что я ответил: странная ситуация – меня кто-то избрал, я здесь заседаю, а те, кто меня избрали, не учтены в Алтайском крае для получения квот на лекарства. Такие вот парадоксы были.
– Имелись в виду военнослужащие?
– Прежде всего члены их семей.
– Вы 33 года в политике. Какой период был самый сложный?
– С точки зрения серьёзных поворотных событий, конечно, 1991 и 1993 годы (1991 г. – августовский путч, 1993 г. – роспуск Съезда народных депутатов и Верховного Совета РФ, – прим. ред.). Но, вы знаете, тогда это воспринималось как-то проще, чем сейчас. В силу того, что тогда были молодыми и какие-то перспективы были. Тогда серьёзные перемены происходили, в том числе и у нас в Алтайском крае.
Я помню те сессии (август 1991 г., – прим. ред.), например, когда избирали Александра Сурикова председателем краевого Совета народных депутатов. В драматическом театре это было. Стояли люди перед театром, выступали против того, чтобы не прошли во власть снова те, кто работал в прежнем крайисполкоме. Тогда ведь отказались Алексей Кулешов (председатель краевого Совета в 1990 – 1991 гг., – прим. ред.), Юрий Ильиных (заместитель председателя краевого Совета в 1990 – 1991 гг., – прим. ред.), Владимир Песоцкий, Надежда Ремнева (оба – заместители председателя крайисполкома в 1990 – 1991 гг., – прим. ред.). Они ушли тогда не только под давлением, но и из-за несогласия с предлагаемой новой федеральной властью политикой.
1993 год… Я помню наши выезды депутатские в Новосибирск, обсуждение проекта создания Сибирской республики. Тогда были три признанных лидера в Сибири – Муха (Виталий Петрович, – прим. ред.), губернатор Новосибирской области, Суриков и Тулеев (Аман Гумирович, в 1993 г. председатель Кемеровского областного Совета, – прим. ред.). Тогда они во многом формировали депутатскую повестку сибирскую.
– Вы со всеми руководителями края работали в том или ином качестве, более или менее близко. С кем было интереснее всего?
– Более тесно и более длительное время я, конечно, работал с Александром Григорьевичем Назарчуком. Меня избрали заместителем председателя краевого Законодательного собрания в 1996 году – Александр Александрович стал главой администрации, а Александр Григорьевич – председателем. До 2005 года, почти девять лет, работали вместе. Я, конечно, многому у него научился – и работоспособности, и коммуникабельности, и работе с людьми, серьёзному подходу к делу.
Например, Александр Григорьевич всегда все свои выступления готовил сам. Он сидел, писал своим мелким, довольно красивым почерком, готовился. И даже если ему давали какие-то материалы, он их серьёзно перерабатывал. Эту привычку и я у него перенял.
Если оценивать работу руководителей края, мне нравилось, как работал Александр Александрович Суриков в первый период. Конечно, очень эффективно работал Александр Богданович Карлин, особенно в первые два срока. Считаю, что это были самые результативные в развитии края годы.
– Как Карлин пригласил вас замом в 2005 году?
– Он когда приехал, предложил бывшей команде Михаила Сергеевича (Евдокимова, главы администрации края в 2004 – 2005 гг., – прим. ред.) написать заявления с тем, чтобы иметь возможность сформировать новый состав руководства администрации. Он пригласил меня к себе, сказал: "У вас большой опыт депутатской работы, вас знают в крае, вы взаимодействовали с администрацией, поэтому я приглашаю вас поработать в нашей команде". Сказал, что пора переходить на более серьёзную работу. Я говорю: а вдруг не справлюсь. А он: "Ну не справитесь, тогда мы расстанемся".
Ситуация в то время была такая, что отказаться было нельзя. Управление краем было фактически дезорганизовано. Мы первые два месяца работы создавали новую управленческую структуру. Очень много было сделано, наведён порядок.
– На чём Карлин с Назарчуком разошлись, как вы считаете?
– Можно, конечно, свести к каким-то личным отношениям – оба с характером, лидеры. Но, наверное, не в этом была первопричина. Трудно сейчас провести грань между лидерскими качествами обоих и той политической позицией, которую они занимали. Александр Григорьевич возглавлял Аграрную партию, которая иногда противопоставляла себя линии уже тогда лидирующей партии. Он очень переживал, что, по его мнению, краевой Совет тогда начал сдавать свои позиции, усиливались полномочия исполнительной власти. Честно говоря, я не видел в том никаких особых проблем. Время этого требовало.
Ну а потом были выборы в 2008 году, когда региональное отделение Аграрной партии не допустили до участия. Я могу откровенно и сегодня сказать: там просто были нарушения, связанные со сбором подписей. Более того, нас просили быть повнимательней, никто не видел ничего страшного, если бы Аграрная партия прошла. Но Александр Григорьевич посчитал тогда, что были какие-то политические мотивы, препятствия, связанные с непростыми отношениями с губернатором, и поэтому партию сняли с выборов. Можно об этом более подробно узнать у Сергея Николаевича Серова, он возглавлял избирательный штаб "аграриев". Они недоработали тогда серьёзно.
После этого Александр Григорьевич несколько отошёл от политики. Но у нас с ним хорошие отношения сохранялись, личные отношения. Столько лет мы вместе работали, и личные трагедии были, я помню, как Александр Григорьевич потерял свою супругу. Мы много ездили с ним в командировки, в том числе колесили по Монголии, по Казахстану в отсутствии элементарных бытовых условий. Вспоминали часто, иногда со смехом. Это было хорошее время интересной совместной работы.
– На посту вице-губернатора вы были заместителем руководителя политсовета "Единой России". А как у вас сейчас с партийностью?
– А сейчас у меня с партийностью никак. Потому что в соответствии с законом уполномоченный по правам человека не может состоять в политической партии.
– Вы вышли из партии или приостановили членство?
– Приостановил перед вступлением в должность уполномоченного. Закон так требовал. А потом был вынужден выйти из руководящих органов общественных объединений, в которых состоял, даже оставил пост президента Федерации волейбола Алтайского края.
– С какими жалобами в основном к вам обращаются сегодня?
– Это традиционные наши проблемы. Вопросы социального обеспечения, в первую очередь пенсионного, социального страхования, жилищно-коммунального хозяйства.
Много обращений поступает по пенсиям. Люди пытаются доказать, что они заработали более высокую пенсию. Мы видим, в чём лежит проблема, – маленькие пенсии у нас в стране. Работаем с Пенсионным, теперь уже Социальным фондом. Надо отдать должное, ни один наш запрос к ним не остаётся без внимания. Они очень детально просчитывают, всё проверяют. Бывают случаи, правда редкие, 3-5%, когда по нашим обращениям людям идут какие-то доначисления, увеличивается пенсия.
В 2021 году был огромный поток обращений, которые людям готовили некие юристы. За обращения в Пенсионный фонд, к уполномоченному они брали приличные деньги, минимум две тысячи за страничку текста, который иногда просто смех вызывал у настоящих юристов. Рассказывали, что была даже фирма, где в офисе сидела одна девушка, принимала заявления, а деньги отправляла в Казань.
По нашим запросам были проверки правоохранительных органов, и сегодня есть обращения, по которым они работают.
Сложность заключается в том, что люди, которые обращаются к таким псевдоюристам, сами подписывают с ними договоры. Выход есть один – более широко дать людям возможность получать юридические консультации бесплатно в органах власти, общественных структурах, юридических вузах. Люди просто мало знают, что можно прийти и получить хотя бы первичную консультацию, а не платить сразу большие деньги за непонятно какие результаты.
– Обращения по ЖКХ связаны с тарифами на услуги?
– Больше всего обращений связано с предоставлением жилья. Известная категория – дети-сироты. Это проблема всей страны. По-моему, есть всего семь регионов, в которых этой проблемы нет. Даже более богатые регионы, чем Алтайский край, не могут с ней справиться. Хотя в крае много делается для решения этой проблемы – выделяются очень большие деньги на покупку квартир, принято решение о выдаче сертификатов.
С точки зрения уполномоченного есть одна несправедливость. В первую очередь жильё выделяется тем, кто обратился в суд и получил судебное решение. А те, кто ждут и надеются, что закон будет исполнен, отодвигаются в очереди на более поздний срок. Я считаю, что должна быть единая очередь, приоритетного права на получение жилья не должно быть. У нас такая же проблема была с выделением санаторно-курортных путёвок инвалидам – очередь 20 тысяч человек, а путёвок давали две-три тысячи. Но те, кто обращался в прокуратуру или суд, получали первоочередное право и ездили каждый год. Было разъяснение пленума Верховного суда России о том, что такие судебные решения не могут нарушать права других граждан. То есть аналогия решения подобного рода ситуации есть.
Другая проблема – аварийное жильё. Там тоже много вопросов, низкий уровень компенсаций, которые предлагаются людям. Люди жалуются, как правило, что на эти деньги ничего не купишь. Цены на недвижимость растут быстрее, чем индексация выплат.
Декабрь-январь – это, конечно, тарифы. У меня нет возможности и полномочий проводить тотальные проверки. Но мы направили соответствующие запросы в инспекцию строительного и жилищного надзора по конкретным жалобам, например, из Ключевского и Михайловского районов. Общую ситуацию разбираем с управлением по тарифам, прокуратурой. Созданы рабочие группы, вопросов много. Надеюсь, как и остальные жители края, будут ответы.
"Около трёхсот мобилизованных с нарушением закона вернулись"– По мобилизации много было обращений?
– Если в 2021 году по законодательству об обороне было всего 14 обращений, то в 2022 году – 132. Из них 85 – по мобилизации. Остальные – помощь эвакуированным, розыск военнослужащих, права военнослужащих. Первые звонки были о том, как срочно зарегистрировать брак. Надо отдать должное управлению юстиции, оно быстро дало соответствующие разъяснения и организовало работу ЗАГСов. Потом пошли обращения по необоснованному призыву – возраст, состояние здоровья, дети. Были жалобы по условиям нахождения мобилизованных, особенно в Омске, потом в Оренбурге. Мы работали с уполномоченными по правам человека в этих регионах, они помогали.
Около трёхсот мобилизованных с нарушением закона, в том числе и по нашим обращениям, вернулись.
– Вы можете инициативно, не по жалобе конкретного человека, а когда видите проблему, обращаться в органы власти?
– Конечно. Увидев проблему, мы обязательно о ней говорим властям. Под властью я понимаю прежде всего конкретные ведомства. У нас с ними сложились деловые отношения, и к моим запросам относятся достаточно внимательно. Но по закону главная задача уполномоченного всё же – рассматривать конкретные жалобы конкретных лиц на действия органов власти и местного самоуправления.
– У вас летом заканчиваются полномочия. Уже решили, чем заниматься будете?
– Нет, не решил. Многие говорят, что зря, можно было изменить законодательство в 2020 году, до принятия федерального закона. Многие коллеги в других регионах работают и по три срока, и по четыре, и даже пять. Нашу землячку Татьяну Мерзлякову в Свердловской области губернатор выдвинул уже на пятый срок. Но я на эту тему не задумывался. Считаю, закон есть закон, и фраза о том, что закон – что дышло, куда повернёшь, туда и вышло, – это не про меня. Я знал, что отработаю свои 10 лет и, дай бог, назначат достойного человека. Чем могу, буду помогать ему, вводить в курс дела, если потребуется.
– Знаете уже этого достойного человека, который вас сменит?
– Нет, не знаю. Это дело депутатов краевого Законодательного собрания, думаю, губернатор не будет безучастен. По закону выдвигать кандидатуры имеют право депутаты, депутатские объединения, общественные организации – достаточно широкий круг. Но есть некоторые элементы отбора кандидатов. Краевое Законодательное собрание рассматривает претендентов с учётом мнения губернатора, согласовывает их с федеральным уполномоченным по правам человека. Я надеюсь, что будет выбран достойный человек. Наша работа самостоятельная и не всегда спокойная, работа с людьми, их бедами. Главная цель – помочь.
