Не чужая боль Чернобыля – гость редакции Алексей Афанасьев рассказывает об участии в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС
37 лет назад, 26 апреля 1986 года, произошла самая масштабная в современной истории техногенная катастрофа – авария на Чернобыльской АЭС. Её последствия есть, но могли быть страшнее. Об этом рассказывает гость редакции – депутат Думы Великого Новгорода, управляющий региональным Отделением Фонда пенсионного и социального страхования РФ Алексей Афанасьев.
– Алексей Владимирович, как Вы оказались в зоне Чернобыля?
– После института я работал по распределению автомехаником на автобазе № 6 Новгорода. Так как в вузе у нас была военная кафедра, я знал, что меня могут призвать на действительную службу, и когда вручили повестку о том, что я должен явиться в военкомат, ничего неожиданного не было.
Направили в Киевский военный округ, в Чернобыль, на строительство саркофага для изоляции объекта опасности. Наш полк базировался в здании опустевшей местной школы-интерната, где были оставлены кровати, подушки, одеяла, постельное бельё, посуда, котлы для приготовления пищи. И всё это – в зоне повышенной радиации.
На АЭС я отработал три с половиной месяца. Вначале заместителем начальника автоколонны, занимавшейся подвозом бетона для строительства саркофага, потом – прорабом непосредственно на стройке. Работа была организована в четыре смены, практически без отдыха. Из средств защиты – только маска-«лепесток», а с нас пот ручьями – жара в то лето стояла под 40 градусов, так что работать легче было без масок. Одежда самая обычная, защитных мер практически никаких, а уровень радиации – зашкаливал. Понимали, что это зона опасности и здесь есть враг, которого ты не видишь.
Авария случилась 26 апреля, естественно, к такой трагедии никто не был готов. А уже к июлю-августу, когда мы приступили к работам, видели, насколько весь процесс отлажен – решала свои вопросы инженерно-техническая служба, на автостанции работало проектное бюро, были построены три цементных завода, туда беспрерывно подвозили песок, цемент, подвели воду. Загрузка бетона в самосвалы – через каждые четыре минуты.
Непосредственно на ликвидации последствий Чернобыльской аварии было задействовано около 600 тысяч человек со всего Союза, они находились в зоне повышенной радиации, а если считать с эвакуированными – пострадавших около трёх миллионов человек.
– Вы сказали, в каких условиях приходилось работать. Задумывались ли о последствиях, как это может аукнуться в дальнейшем?
– Когда мы прибыли на железнодорожную станцию, одна бабулька на нас посмотрела и говорит: «Вот ещё одну партию смертников привезли…» А мне тогда было 23 года.
После Чернобыля, когда нас переводили на другие закрытые объекты, при осмотре медики говорили: «Ребята, извините, проживёте вы, к сожалению, пять, максимум десять лет. Это то, что вам отведено, остальное заберёт радиация».
Так и происходит на самом деле – больше половины из тех, кто призывался вместе со мной, умерли. А призывалось из нашей области 1 256 человек. Сейчас по линии Фонда пенсионного и социального страхования непосредственных участников ликвидации чернобыльской катастрофы, тех, кто получает оплату, чуть более 500 человек.
Помимо них, есть и другие пострадавшие – эвакуированные из опасной зоны Чернобыльской АЭС и других атомных объектов, общее число приближается к трём тысячам человек.
Конечно, знали, что радиация – это опасно, но понимали и то, что, если мы не сделаем необходимое, пострадавших будет гораздо больше, облако беды накроет и Новгородскую область, и другие. Об этом особо не говорили, но у всех нас был патриотический настрой.
Уже после того, как вернулись с той службы, почти сразу стали ощущать последствия. По себе скажу: раньше я вообще ничем не болел, а когда приехал из Чернобыля, полезли болячки. У каждого возникли проблемы со здоровьем, хотя там медики за нами следили, проверяли кровь, давали йод.
Контроль за состоянием здоровья продолжается – все чернобыльцы в нашем регионе прикреплены к госпиталю ветеранов. Хочется сказать большое спасибо медицинскому персоналу, врачи знают каждого пациента, его состояние здоровья. Лекарства для чернобыльцев, кто не отказался от соцпакета, предоставляют бесплатно.
В период пандемии общественная организация «Союз Чернобыль», я вхожу в её совет, проявляла обо всех заботу: мы покупали маски, антисептические материалы, обеспечивали ими семьи чернобыльцев, передавали в детсады, школы, ветеранам.
– Формы социальной поддержки предусмотрены для чернобыльцев?
– Так называемый «чернобыльский» закон был выпущен ещё в 1990 году, тогда возникла и наша общественная организация «Союз Чернобыль», я её долгое время возглавлял, и мы вместе с однополчанами участвовали в подготовке законопроекта, а в последующие годы – в его корректировке. Этот документ – один из самых сложных в системе социальной защиты, всего предусмотреть по госгарантиям невозможно. Так, в самом начале не было понимания, как и что компенсировать чернобыльцам, невыплаты тянулись до года, а переселенцы дополнительно получали лишь 100 рублей. Сейчас всё, что положено, выплачивается своевременно и в полном объёме. Граждане, подвергшиеся воздействию радиации вследствие аварии на ЧАЭС, имеют право на ежемесячную денежную выплату.
Также чернобыльцы имеют право на получение мер соцподдержки, среди которых ежемесячная денежная компенсация на приобретение продовольственных товаров, ежегодная компенсация на оздоровление, ежемесячная компенсация в возмещение вреда здоровью и ряд других пособий и выплат.
Сегодня я возглавляю региональное Отделение Фонда пенсионного и социального страхования и вижу, насколько эффективно работают формы поддержки непосредственных участников ликвидации аварии или эвакуированных из опасной зоны. Да, есть сложности по выплатам на детей, родителей которых коснулся Чернобыль. Ещё неизвестно, как отразится радиация на последующих поколениях, но дети и внуки не виноваты, что так произошло, и экономить на их здоровье, считаю, непростительно.
– Всё это – социальные вопросы, которыми Вы занимались и раньше.
– Да, курировал социальную сферу, когда работал заместителем главы администрации Великого Новгорода, заместителем губернатора.
Сейчас являюсь депутатом городской Думы. А к депутату люди идут обычно со своими житейскими бедами. Чужую боль научился воспринимать как свою. Искренне рад, когда удаётся решить какой-то вопрос – будь то хозяйственный, медицинский или социальный. Если бы не получалось что-то сделать для людей – никто и не обращался бы.
26 апреля в полдень мы ежегодно собираемся в сквере Мужества возле памятного знака, который установлен на средства чернобыльцев. Идея тоже наша. Это как напоминание всем: жизнь очень хрупка, её надо ценить и беречь.
Светлана Антонова
Фото Людмила Степико