Отряхнуть пыль со старой полицайской формы. Колонка Голоса Мордора
Сванидзе достал с чердака выцветшую полицайскую форму. Отряхнул пыль с кепочки, затянул ремень и бросился на защиту своих хозяев.
Николай Карлович Сванидзе достал с чердака выцветшую полицайскую форму. Отряхнул пыль с кепочки, затянул ремень и, как верная сторожевая собачонка, бросился на защиту своих хозяев.
Дело в том, что сейчас начинаются процессы по массовым убийствам советских граждан во время Великой Отечественной войны. Первый такой процесс прошел совсем недавно. На нем рассматривались события 1942 года в деревне Жестяная Горка Новгородской области. Всего лишь один из многочисленных кровавых эпизодов той войны, по которому вполне можно составить представление, что творили оккупанты на захваченных территориях. В Железной Горке пока удалось эксгумировать 500 тел погибших, которые были расстреляны 19 карателями, в числе которых были немцы и латышские коллаборационисты. Солецкий районный суд впервые признал это преступление геноцидом. Подобных процессов будет еще много. Хотя бы потому, что нацисты достаточно хорошо прятали следы своих преступлений и многие массовые захоронения были обнаружены сравнительно недавно. Но даже и без этого вопрос о геноциде русского, украинского, белорусского и многих других народов, которые составляли в то время единую общность, обязательно нужно было поставить. Дело в исторической справедливости. Страна потеряла тогда огромное количество своих граждан, и большая часть из них не была убита на поле боя. Эти люди были расстреляны, повешены, заморены голодом, замучены пытками, погибли под немецкими бомбами и снарядами.
Но такая постановка вопроса очень сильно возмутила журналиста Николая Сванидзе, который буквально вышел на тропу войны против этого решения. Аргументация простая: это было очень давно, палачей нет в живых, а те, кто еще живы, — столетние старики. Да и геноцидом это никаким не было, просто война с присущими ей жестокостью и садизмом. И счеты против друг друга есть абсолютно у всех. Что если все начнут их друг другу предъявлять? Нехорошо получится. В общем, все в этом духе. При этом Николай Карлович Сванидзе очень озабочен другими акциями, например, такими, как «Последний адрес» или «Возвращение имен». Да и вообще, тема сталинских репрессий для него на первом месте. И совершенно неважно, что многие из тех, кто были признаны жертвами этих репрессий, вовсе не были невинными овечками, да и количественно репрессии и Великую Отечественную войну сравнивать никак нельзя. Тем не менее, несмотря на примерно одинаковый срок давности, Сванидзе был бы не против «судов над палачами» и, наверное, даже признания сталинских репрессий «геноцидом». Нашел бы аргументы, он это хорошо умеет.
Тема Великой Отечественной войны — очень больная для всей этой публики. Даже удивительно насколько. Рассматривать ее они готовы только с одного ракурса — заградотряды, НКВД, трупами закидали, одна винтовка на троих и, конечно же, не освобождение, а новая оккупация стран Восточной Европы. Слоган «Сталин хуже Гитлера» давно уже стал для этих людей обычным, поднятым на флаг войны против исторической памяти народа. Более того, во многом они даже готовы оправдывать военных преступников, в первую очередь тех, кто уничтожал свой собственный народ. Речь идет о всевозможных коллаборационистах, предателях, таких как, например, бандеровцы или власовцы. Кое-кто из них договаривается даже до того, что называет Великую Отечественную «Гражданской войной в России 40-х годов».
Они получили свободу так говорить еще в 80-х годах XX века, в разгар перестройки, и никак не могут остановиться до сих пор. В «святых 90-х» они попытались полностью переписать историю и убить память народа, но, к счастью, это у них не получилось. Правильно говорят, что Победа в Великой Отечественной в какой-то мере является неким аналогом Пасхи, спасения. Ведь результатом той войны в случае победы гитлеровцев должно было стать практически полное уничтожение русского и многих других народов. Это и не скрывалось. Есть многочисленные документы и свидетельства, подтверждающие это. Да, это был самый обычный геноцид.
Но Николай Карлович наотрез отказывается это признавать. Для него это дело принципа. Такие, как он, вообще были бы рады вымарать, вырезать из памяти и ту войну, и, конечно же, ту Победу. Оставить в памяти только плохое, значительная часть которого придумана ими самими и является ложью. Все это очень похоже на какую-то защиту своих хозяев, которых давно уже нет. Хотя… Кто знает? Может быть, их новые хозяева принципиально ничем не отличаются от старых и защищают они именно их? И бережно хранят старую полицайскую форму, надеясь, что она пригодится снова.