Имеет ли пристав право хватать человека за куртку? Не называть свою фамилию? Прятать жетон под бронежилетом?.. И ещё несколько слов о Ярцевой
К итогам не самого удачного посещения помещения с гордым названием Дом мировой юстиции.
По порядку. 11 апреля я торопился в судейскую точку, не самую популярную среди нашего собрата-журналиста: мировой суд.
Дела тут, как правило, не самые громкие, потому и журналист выглядит ещё в диковинку.
Но тогда в мировом суде рассматривалось дело бывшего вице-мэра Новгорода Александра Васильева (детали самого дела — здесь), что и обусловило интерес.
Как принято в нашей среде, при проходе «через приставов» на изготовку было взято журналистское удостоверение, которое открывает все двери (в самолёт, разве что, не сядешь).
Но мировой суд — это, оказалось, не Дом советов и не Новгородский областной суд. Здесь — не побалуешь. На пути возник молоденький-молоденький пристав. Но — в бронежилете (зачем, право, ему, бедолаге, бронежилет? - суд-то ведь мировой, одна из главных задач которого — людей мирить!).
— Это что? - спросил.
— Удостоверение, – естественно, ответил я.
Но, удостоив мой волшебный документ лишь беглым взглядом, молодой челловек объявил, что это не то! Не то это!
— Паспорт давайте!
— То! – говорю. – То! Проверено!
А он, оказывается, ещё и читать плохо умеет. Это, говорит, «какой-то пропуск». Пусть и золотым по красному: У-Д-О-С-Т-О-В-Е-Р-Е-Н-И-Е!!!
Вышла заминка.
Хотя... «дежавю». Уже далёких полтора года назад что-то подобное было: в далёком от цивилизации Старорусском районном суде. И тоже была публикация (вот она). И вроде бы здраво было объяснено, что журналистское удостоверение — это не «бумажка», а документ. Тогда, во всяком случае, в суд меня пропустили. И, кажется, тамошнему приставу Букалову (именно Букалову — не Бухалову!) было разъяснено, что подобное поведение — нарушение прав журналиста. История получила огласку, и, думалось, в среде приставов знать о ней должны.
Ан нет.
— Не то, – говорит молоденький мировой пристав.
И уже думается: просто несмышлён. Но почему тогда — поставили? Пытаюсь выяснить фамилию.
Я же должен чьи-то действия обжаловать? Но чьи? Не напишу же: молоденький-молоденький такой.
Не говорит! Не отвечает! Мог бы выручить номер на жетоне. Но жетон с номером надёжно прикрыт бронежилетом!
Ладно...
Я делаю шаг по направлению к открытой двери, полагая, что там есть кто-то чуть более умный, чуть более старший.
И в этот самый момент этот «молоденький-молоденький» совсем не по-детски, очень даже по-хамски хватает меня сзади за куртку. За плечо цапает! Со всей, простите меня, дури!
Вообще — отвратительно. А если с поправкой на возраст, так вдвойне!
Вот честно, к такому обращению я не привык и првыкать не собираюсь.
И слышу я слова схватившего:
— Куд-д-да? Это служебное помещение!
Да?
Но, простите, откуда я могу знать, что туда нельзя и это — служебное помещение, если дверь комнаты открыта нараспашку, и нет никакого объявления, что «посторонним вход воспрещён».
Я, повторю, всего лишь делаю шаг в распахнутую дверь, а меня за это хватают за куртку — как щенка шкодливого. И — кто? Молоденький-молоденький...
И узнал я из его дальнейших реплик даже то, что я – «неадекватный». Но в чём неадеватность, если я хочу выяснить фамилию должностного лица, а он — вопреки нормам закона — её не называет. Даже «гаишники» – и те представляются.
* * *
Мужчина вышедший навстречу, надо сказать, был куда вежливей.
К тому же, в тайниках своего портфеля я всё же откопал паспорт (честное слово, о том, что он у меня с собой, я просто забыл, потому что накануне не выложил, для банка я его брал).
В результате на процесс я был пущен.
А осадок остался. В моём понимании, человек, который должен обеспечивать порядок в суде, просто провоцировал посетителя, потому что не каждый, кого бесцеремонно схватили за плечо, не скажет в ответ что-нибудь по делу.
И тогда...
И вот тогда у молоденького-молоденького будет праздник. И так, надо сказать, вслед за «хватанием» меня за куртку, раздалось торжествующее:
«Сейчас я протокол составлю!».
Парень готов был потереть руки! Вот ведь удача!
Это ж для него «палка» (галочка), свидетельствующая о том, сколь преуспел он на вверенном фронте.
Не знаю уж, что его остановило... Мог бы запросто «перейти к решительным действиям» по «примению мер» к журналисту, имеющему, к слову, немало «лауреатств» в области правовой журналистики.
* * *
Но на этом ставить точку мне не хочется.
Когда страсти уже чуть улеглись, сегодня, я вернулся в Дом мировой юстиции. С единственной целью: поскольку молодой человек в бронежилете кивал мне на стену, где вывешаны «Правила организации пропускного режима», решил-таки с ними ознакомиться. Хотя, вроде бы, правила должны быть типовые, но вдруг мировой суд впереди планеты всей?
Ознакомился.
Так нет, после перечня таких уважаемых документов как паспорт или военный билет значится и то, что относится прямо ко мне:
«Служебное удостоверение, выданное соответствующим органом».
Удостоверение служебное? Служебное! Выданное соответствующим органом? Соответствующим!
Так какие могут возникнуть вопросы?!
Я почти уверен, что молодой человек в бронежилете слыхом не слыхивал о существовании такого федерального закона: «О средствах массовой информации».
Между тем, п. 9 ст. 49 ФЗ «О средствах массовой информации» гласит, что журналист обязан предъявлять при осуществлении профессиональной деятельности редакционное удостоверение или иной документ, удостоверяющий личность и полномочия журналиста.
А обязанности журналиста предъявить иной документ, удостоверяющий личность, при наличии редакционного удостоверения законом не предусмотрено.
Следовательно, требования пристава были беззаконны. Необоснованны — если чуть мягче!
И очень даже интересно: что думают по этому поводу руководители нашего УФССП, в частности, Татьяна Безызвестных (на снимке)?
Если скажет, что удостоверение журналиста - «бумажка», я пойму, и впредь буду ходить только с паспортом (к слову, как правило, мы берём с собой удостоверение лишь потому, что при нашей периодичности посещения судов паспорт придёт в негодность за год-два). Надо что-то сказать: во избежание недоразумений!
Ждём-с!
И просим считать эту публикацию официальным заявлением о проверке фактов.
* * *
Особо прошу обратить внимание на действия пристава, унизившие мои честь и достоинство, выразившееся в применени физической силы (кто-то скажет, что «хватание» человека не есть применение физической силы?), при том, что никакой порядок я не нарушал: я двигался в открытую дверь, на которой никаких предостережений не было.
И, пожалуйста, фамилию удальца!
Признаюсь, она уже установлена: благодаря помощи его старшего коллеги.
Надеюсь, что фамилия будет названа официально.
* * *
Как это ни парадоксально, но, увы, это уже не первое моё обращение к руководству УФССП, связанное со странным пониманием службы рядовыми сотрудниками нашей службы судебных приставов.
Не всё так ладно в датском королевстве.
И ещё. Кому-то может показаться, что я мешаю краски, но нет, всё это бусинки на одной цепочке. Так вот, не так давно, напомню, мы опубликовали информацию о результатах межведомственного совещания, посвящённого раскрытию и расследованию преступлений, подследственных службе судебных приставов (здесь).
Чудовищные ведь результаты!
За прошедший год прокурорами было выявлено более 180 нарушений закона при расследовании дознавателями УФССП уголовных дел! А общее число подведомственных УФССП уголовных дел — 305!
Это ж получается, что более половины уголовных дел расследовалось с нарушениями!!!
Так что же вообще творится в региональном УФССП?!
Я уж не буду в этой публикации останавливаться на тех делах, которые были возбуждены в отношении сотрудников УФССП, погоревших на взятках: нельзя объять необъятное.
Но одно дело не могу не вспомнить. Я имею в виду нашумевшее дело редактора «Русского каравана» Галины Ярцевой, по которому Новгородским районным судом был вынесен оправдательный приговор (об этом - здесь).
Это дело для УФССП — козырное, коронное. Потому как не «по жалким алиментщикам» оно было возбуждено, а «по неуважению к суду».
Благо, что суд дал единственно верную оценку инциденту.
Началось же всё, между тем, вот с чего (и об этом ранее говорилось мало). Изначально с заявлением в СУ СК о привлечении к ответственности пристава за превышение полномочий обратилась сама Ярцева, потому что полагала, что он, присутствуя в зале, вышел за рамки (делал замечания, опять же пугал протоколом — без всяких к тому, как считает Ярцева, оснований).
Из следственного управления заявление было направлено в УФССП.
И вместо того чтобы попытаться разобраться в ситуации не по принципу «своя рубашка ближе к телу», от заместителя руководителя УФССП Олега Гончарова, как рассказывала Ярцева, её заявление вышло с резолюцией: усматривается, мол, 297-ая («неуважение к суду»), и не в действиях пристава, а самой Ярцевой.
В суд — для дачи показания в качестве свидетеля — Гончаров так и не явился. А ведь для УФССП это была ещё какая «палка»! И, думается, молоденький-молоденький пристав рассчитывал повторить тот успех и в случае со мной! (Или я себе льщу?).
Но уж коль помянуто имя...
Ранее г-н Гончаров уже отвечал на публикацию в «ВН» (здесь). Поэтому после инцидента в Доме мировой юстиции я намеревался узнать его мнение и относительно «хватания» меня за куртку.
Оказалось: поздно. Сказали, что он уже выбыл из региона и службу продолжит в другой точке планеты.
* * *
И — попутно. Раньше на вахтах судов сидели бабушки-пенсионерки. И хуже — точно! - не было. А сейчас – молодцы в бронежилетах, которые мечтают о лишней «палке» и новой звёздочке (и совсем нелишним в связи с этим будет задуматься о затрачиваемых на содержание бюджетных средствах!).
Оруэлл, я ж говорил, отдыхает!
И всё же мы надеемся на цивилизованный ответ... Поскольку эта структура вписана в наше общество, надо приводить отношения к какому-то знаменателю.
В своём ответе на публикацию в «ВН» г-н Гончаров писал (когда, кстати, превратил меня из Алексея Витальевича в Алексея Николаевича, что, на мой взгляд, много говорило о качестве проведённой проверки):
«С сотрудниками УФССП по Новгородской области, исполняющими обязанности судебных приставов по ОУПДС, проведены повторные занятия по соблюдению «Кодекса этики государственных служащих», а также занятия по действующему законодательству в сфере обеспечения безопасности судов».
Так ведь не верится в это! Или инкогнито, спрятавший жетон под бронежилетом, уклонился от тех занятий?
Кто-то скажет, что эта история — частность! Да, частность! Но очень не хочется, чтобы кто-то ещё стал «палкой» в отчётности приставов, плохо осведомленных о том, что и у людей не из их круга есть права.
А вообще говоря, в нашей области есть оазис. Это приставы, работающие в областном суде. Никаких проблем! Никаких унизительных процедур! Уважительное отношение и готовность прийти на помощь журналисту!
И как это удаётся? Стоит задуматься и уважаемой Татьяне Безызвестных!
И получить от неё размышление на тему (на Олега Гончарова я уже не надеюсь: покинул нас!).
На сегодняшний день это самая закрытая из околоюридических структур области. Что там происходит? Чем живут?
Хотя, если заглянуть на их официальный сайт, можно сделать вывод, что и они к некоему PR стремятся: сейчас, во всяком случае, объявлен конкурс неких журналистских работ – «на лучшее информационное освещение деятельности службы судебных приставов в СМИ».
Прошу рассмотреть эту журналистикую работу как претендующую на победу. Нет?