Заполярный атом
Атомный нарком
Авраамий Павлович Завенягин. Нет такого норильчанина, кто бы не слышал этого имени. Именно Завенягин возглавлял строительство Норильского горно–металлургического комбината. Благодаря ему на Севере появилась тяжёлая промышленность, да и сам наш город. Очень важная веха в жизни этого человека — атомный проект: Он был одним из ключевых руководителей советского плана по созданию атомной бомбы.
В 1945 году он возглавил так называемый «атомный десант» в побеждённую Германию, целью было собрать и вывезти в СССР физиков, химиков и инженеров, занимающихся атомными разработками рейха. Всего было найдено и завербовано около ста специалистов.
«Макаронка»
Среди немецких учёных оказался инженер и физик Макс Фольмер. По его чертежам в 1947 году была построена легендарная норильская «макаронка» — установка по производству дейтерия (тяжёлого водорода), необходимого для производства атомной бомбы вещества. Судя по нескольким сохранившимся снимкам сверхсекретного объекта, находился завод в районе современной норильской ТЭЦ. Своё «гастрономическое» прозвище установка получила за внешний вид — длинные тонкие трубы, уходящие в небо, напоминали пучок макарон. И хотя само предприятие было особо охраняемым, а каждый строитель, участвовавший в проекте, и специалисты, его обслуживавшие, подписывали документ о неразглашении, о том, что там производят что–то для атомной бомбы, знал весь город. Впрочем, и сама «макаронка» зачастую обрастала невероятными слухами: от непосредственного изготовления на ней тех самых бомб до добычи урана, который якобы грузили в бочки чуть ли не лопатами. Просуществовала установка в Норильске недолго: доставлять необходимые компоненты в Заполярье, а потом перевозить готовую продукцию на материк оказалось нерентабельно. В 1961 году её демонтировали и переправили на материк.
За ураном — на Таймыр
Необходимый компонент для создания атомного оружия — уран. Советскому Союзу нужны были свои рудники по его добыче, желательно подальше от любопытных глаз. Таймыр в этом плане подходил идеально, тем более что залежи на тот момент уже были разведаны. Так в Заполярье и появился посёлок Рыбак (на мысе Челюскина — северной оконечности полуострова Таймыр). Отвечали за строительство уранового рудника специалисты Норильского комбината. Именно сюда стекались все отчёты о проделанной работе и приходили разнарядки из Москвы. Сюда же присылали и первые образцы руды, чтобы определить, насколько перспективным может стать данный проект.
С этой историей связана одна из городских легенд, согласно которой в первой партии проб руды, прибывшей с места строительства урановых рудников, вещество было весьма низкого качества и не подходило для производства атомной бомбы. Отчёт подготовили и отослали Берии. А буквально через несколько дней во второй партии образцов, взятых с больших глубин, уран оказался на редкость высокого качества, но отчёт из страха наказания за «поспешность первых выводов» менять не стали. Начальнику 21–го геологического управления МВД от руководства поступил приказ: уничтожить образцы из второй партии. И геолог утопил их в озере. Но, повторюсь, это лишь легенда. Были ли вторая партия кернов и поспешный доклад Берии — доподлинно не известно. Но проект по добыче урана в посёлке Рыбак вскоре был признан неэффективным из–за низкого качества необходимого материала и закрыт. Следы этого несостоявшегося начинания по–прежнему можно увидеть на мысе Челюскина: до закрытия программы туда успели завезти десятки тонн оборудования, часть которого до сих пор ржавеет на северном побережье.
Взрывы на Ламе
Казалось бы, после закрытия норильской «макаронки» и уранового рудника в посёлке Рыбак пути советского атомного проекта и нашего города должны были разойтись. Но нет. Некоторые из старожилов Норильска слышали об атомных взрывах на Ламе, хотя считали это очередной байкой. Однако это правда чистой воды. Подобные испытания на Таймыре проводились в 1970–е годы в рамках программы изучения и использования промышленного применения мирных ядерных взрывов (МЯВ). Эхо взрывов тогда прогремело по всей территории Советского Союза — от Приморья до Мурманска (всего их выполнено 122). Свыше половины предназначалось для осуществления нескольких промышленных задач. Первая — обнаружение полезных ископаемых на больших глубинах: вместе со специалистами–атомщиками работала и бригада геологов с сейсмическим оборудованием для определения перспективных мест для дальнейших геологических исследований. Второе назначение — дальнейшее использование получившихся после взрывов подземных ёмкостей для хранения газового конденсата и нефти.
Дело в том, что ядерные взрывы были подземными и проводились следующим образом: бурилась скважина глубиной в 1,5 км, туда помещался ядерный заряд, скважину замуровывали особо прочным бетоном. В результате взрыва в земной коре образовывалась шарообразная полость. Позже специалисты признали непрактичность использования подобных сфер в качестве хранилищ. Хотя это официальная версия. Вполне возможно, что создатели проекта преследовали и другие цели, а тема геологических исследований — лишь прикрытие.
Непосредственно на Таймыре было произведено два взрыва: один — в районе Мессояхского месторождения, второй — на Ламе. Согласно слухам, у озера заряд закладывали дважды. При первой попытке не сработал детонатор, а вытаскивать с глубины залитый бетоном заряд не стали. Второй сработал как надо. Было это летом 1977 года. По воспоминаниям очевидцев, землю затрясло, а на озере образовалась двухметровая волна, опрокинувшая лодки нескольких оказавшихся там рыбаков и снёсшая отдельные строения на берегу. Тогда о странных событиях на Ламе говорил весь Норильск. Версии были самые невероятные: от нападения западных диверсантов до глобальной экологической катастрофы. О последствиях же ядерного взрыва на озере слухи ходили ещё долгие годы: и об отравленной воде, и о смертельной радиации, и даже о рыбах–мутантах, которых многие рыбаки видели своими глазами. То, что это лишь тундровые байки, стало очевидным лишь пять лет назад. В 2015 году специалисты Томского института, изучавшие последствия мирных ядерных взрывов, провели на Ламе всесторонние исследования — от замеров радиации до взятия проб воды и грунта — и ничего странного и опасного не обнаружили.
Норильский «чайник»
Ещё одна норильская атомная установка, породившая множество слухов и легенд — миниатюрный атомный реактор, принадлежавший лаборатории атомных и ядерных методов анализа руды. Работал он в Норильске с 1966 по 1999 год. Изначально его мощность составляла всего пять киловатт (это примерно как у электрической плитки), за что его и окрестили «чайником». Со временем мощность увеличили до 100 киловатт.
В своё время Александр Петров, специалист, который занимался монтажом и обслуживанием этой установки, рассказывал, что после Чернобыля к атомной безопасности объектов предъявлялись особые требования: был разработан специальный регламент обеспечения безопасности объекта от внешнего воздействия, вплоть до обрушения на установку самолёта или нанесения точечного авиудара. Директор Норильского комбината Анатолий Филатов даже ездил в Москву в Госатомнадзор и сдавал экзамен по эксплуатации атомных реакторов и технике безопасности в случае ЧС. В мире существовало только три таких миниатюрных установки: две из них применялись в учебных центрах Военно–морского флота для обучения персонала атомных подводных лодок; ещё одна — в Норильске, она была единственной использовавшейся в промышленных целях. Раактор демонтировали после появления более современных, удобных и безопасных способов анализа руды.
И это далеко не все истории, что связывают Норильск и Таймыр с мирным и не очень атомом.