Хутор Латвия, что на окраине Европы, добивают латышским языком
Пока молодежь уезжает из Латвии учиться и работать за границу, правительство не хочет понять, что своими языковыми реформами, ограничениями и инспекциями только подталкивает население разбегаться еще быстрее
В День учителя, 5 октября, в Риге прошла очередная демонстрация в защиту русских школ (латыши их решили в этом году полностью перевести на свою мову). Собралось около 3 тысяч человек, в основном пенсионного возраста. При том, что русских в Риге примерно 300 тысяч.
Почему так мало? Я вижу только одну причину: молодежи в Латвии давно стало все равно на эту страну.
Как моим детям, из которых одна – в Калифорнии, второй – в Гааге, третий – в Лондоне. Это я еще болею душой за Латвию, где живу уже полвека. Старая закваска, я еще помню эту индустриальную процветающую республику СССР. И деда – латышского стрелка. И его окопный русский мат времен Первой мировой…
А молодым русским и молодым латышам эта страна победившего латышского языка не интересна. Как и ее язык.
Учил латышский из любопытства
Будучи латышом наполовину, язык второй половины своей национальности я вживую услышал только в 12-летнем возрасте. Тогда моя семья вернулась в Латвию (Латвийскую ССР).
До этого мы жили много где. В заполярном Норильске, где я родился, в селе Артемовское Минусинского района (это юг Сибири), в Кривом Роге (Украина), в российском городе Краснодаре.
И вот в 12-летнем возрасте я неожиданно очутился на глухом латышском хуторе. С бабушкой Эллой (не знавшей ни слова по-русски) и дедушкой Густавом, знавшим немного русский.
Дед воевал с немцами в составе царской Российской армии в 1915-1916 годах, латышским стрелком, замечу, пошел воевать – добровольцем! Из русского языка он прекрасно помнил только русский окопный мат. Остальное – неотчетливо.
Мама, оставляя меня на хуторе, вручила мне (чтобы не скучал) три учебника латышского языка (за 2, 3 и 4-й классы средней школы). Типа: учи, сын, латышский язык! 1 сентября ты пойдешь в 5-й класс, он тебе там понадобится.
Для справки: в национальных республиках СССР в русских школах изучение местного языка было обязательным. Начиналось оно со 2-го класса. В Латвии – латышского, в Узбекистане – узбекского, в Армении – армянского… И учили, и экзамены сдавали, да.
От хуторской скуки и из любопытства я принялся за латышский язык. Помогал мне дедушка Густав, попутно сам вспоминая русский. Попутно я учил его «воспоминания» из русского языка времен Первой мировой. Дед-стрелок иногда такое заворачивал, что у меня аж уши краснели.
Три этих латышских учебника я выучил за лето почти наизусть. Потом в школе писал сочинения-диктанты по латышскому на крепкую четверку.
И я бы дальше, хотя бы из любопытства, продолжал проникать в сей язык. Но, оказалось, проникать-то некуда. Всех латышских писателей (исключая откровенную макулатуру) можно перечитать за две недели. Технической литературы (а я технарь) в этом языке вообще нет и не было никогда, а то что есть – плохие переводы с русского.
Короче, освоивши местную мову на уровне «разговор поддержать», я утратил интерес к латышскому языку. Ну есть и есть. Пусть себе.
Не такие, как все
Латышский язык стал необходим в начале 1990-х, когда отменили высшее образование на русском языке. Типа всем вдруг студентам и преподавателям немедленно перейти на мову!
– Куда-куда перейти? Ведь нет же никакой науки-техники на латышском…
– Перейти! Шагом марш!
Перешли. Высшее техническое образование Латвии, до этого бывшее одним из лучших в СССР (то есть и в мире) умерло. Как сказал мой приятель, имеющий дело с выпускниками РТУ (Рижского технического университета), все их нынешнее знание — латышский язык плюс таблица умножения со словарем.
Мой старший сын, окончив школу в Латвии, сбежал учиться дальше в Голландию. В Голландии тоже есть местная мова, но в университетах там учат на английском. Прагматичные голландцы понимают, что с их древним и безусловно ценным языком в глобальном мире делать нечего.
Потому они приняли схему, которая существовала в СССР: основной язык образования/науки/техники – международный английский. А местный язык – для бытового общения, его учат в школах-университетах, как предмет уважения к стране, где ты живешь. Мой сын за 4 года освоил голландский вполне прилично. Но все, что касается его инженерской работы в Голландии, происходит по-английски.
Точно так же было и в СССР. Местные языки – предмет уважения, но для настоящего образования/работы – русский.
С упорством латыши вцепились в свою этнографическую мову. И ладно бы сами, так они и тех, кому посчастливилось оказаться на их территории, заставляют.
Им объясняешь: ребята, вас, носителей вашей мовы, уже меньше миллиона, ваша страна – забытый богом хутор на окраине Европы, зачем вы терзаете собственное население языковыми законами, ограничениями и инспекциями? От вас же ваше собственное население разбегается. Причем, если бы бежали только русские! Сами латыши (молодые) уезжают в товарных количествах – учиться, работать где угодно, только бы не в этой стране.
Не понимают.
Юрий Алексеев, Sputnik