Тот самый танк. Как создавался и модернизировался Т-34
Тот самый танк. Как создавался и модернизировался Т-34, «Военно-промышленный курьер» узнал из первых рук
80 лет назад, 31 марта 1940 года Комитетом обороны при СНК СССР был подписан приказ о постановке в серийное производство Т-34. Предписывалось немедленно начать его выпуск на Харьковском заводе № 183 и Сталинградском тракторном. Харьковчанам надлежало изготовить первую партию из десяти танков к первым числам июля. По окончании испытаний был принят план производства, предусматривавший производство уже в 1940 году 150 машин.
Что нам известно сегодня об истории этой боевой машины, воплощенной в жизнь инженерной мыслью коллектива КБ-520 под руководством выдающегося конструктора Михаила Кошкина и его соратниками? За два года до упомянутого приказа Кошкин получает распоряжение Сталина спроектировать два опытных танка: первый – колесно-гусеничный БТ-20 или А-20, разработанный московским КБ, второй – исключительно гусеничный дизельный А-32 конструкции харьковчан. В результате к концу лета 1939 года прототипы А-20 и А-32 прошли производственные испытания, где показали себя с лучшей стороны. Сделаны следующие выводы: первый более подвижен на колесах, но уступает разработке харьковчан по проходимости, особенности ходовой части А-20 в отличие от А-32 не позволяли усилить его вооружение и бронезащиту. В конце 1939 года появилось постановление о принятии нового танка на вооружение. С учетом последних конструктивных изменений машина и получила известное сегодня всему миру имя Т-34.
В моих руках машинописная повесть, до сих пор не увидевшая тиража. Ее автор – Владимир Федорович Попков без малого три десятилетия в качестве инженера-конструктора трудился на Харьковском заводе имени Малышева, том самом, до войны секретном 183-м, где началась жизнь будущего танкового шедевра. Как рассказал сын Попкова Виктор, судьба с первых же дней работы свела отца с главным конструктором Александром Морозовым – одним из создателей Т-34 и других советских танков. Тот, как известно, был заместителем руководителя КБ Кошкина и сменил его на посту в 1940 году после неожиданной кончины Михаила Ильича. Сменил, чтобы довести дело, которому они служили вместе, до результата, позволившего обеспечить превосходящую врага танковую мощь Советского Союза.
Работая под началом главного конструктора, Владимир Попков аккуратно конспектировал его воспоминания, личные впечатления от общения. Несколько лет назад Владимир Федорович ушел из жизни, оставив книгу сыну, ныне одному из ведущих специалистов харьковского предприятия «Водоканал». Думается, выдержки из нее смогут добавить ранее неизвестные детали к нашему пониманию того, какой ценой страна добивалась преимущества над врагом.
«Александр Александрович, – пишет Владимир Попков, – часто говорил, что конструированию нигде не учат. Учат технологии, механике, черчению, но как делать более новое, более совершенное, как создавать то, чего еще никогда не было, этому не учат».
Отметим: это слова человека, прошедшего путь от переписчика технических документов до начальника одного из ведущих советских КБ, доктора технических наук, трижды лауреата Сталинской, единожды Ленинской премий, дважды Героя Социалистического Труда. Приняв после смерти Кошкина осенью 1940 года всю тяжесть забот о новой машине на свои плечи, Морозов в первые же дни ощутил целый комплекс проблем подготовки ее к серийному выпуску. Коллектив руководимого им. КБ вместе с заводскими технологами включился в масштабную работу по «отехнологичиванию» танка. Ревизии пришлось подвергнуть не только узлы, но и детали. По многим из них довелось принимать новые, порой радикальные решения. Такая совместная работа конструкторов и технологов обеспечила накануне войны и в дальнейшем при производстве танков не только массовый выпуск, но и высокое качество, не говоря уже о снижении затрат.
Испытание временем
Война резко очертила круг первостепенных забот главного конструктора. Возросла его ответственность – теперь от результатов работы зависели жизни танкистов, исход боевых операций на фронте. Ежедневно главного можно было увидеть на спецучастке, где ремонтировался очередной танк. Морозов приходил сюда, чтобы своими глазами осмотреть подбитую машину, оценить характер повреждения, побеседовать с сопровождающими ее танкистами, узнать из их уст, при каких обстоятельствах и по какой причине она выведена из строя. Когда стало ясно, что враг у самых стен Харькова, ГКО принял решение об эвакуации завода на Урал, и в середине сентября 110 вагонов, груженных деталями и заготовками, туда отправились. Проводил на Урал Морозов и свою семью, сам же еще оставался на заводе, чтобы продолжать контролировать процесс сборки танков и ремонта подбитых машин.
Владимир Попков приводит фрагмент письма Морозова жене Нине Митрофановне: «…когда я выберусь из Харькова, неизвестно, по крайней мере буду здесь, пока это возможно. Сейчас по всему видно, что немца где-то крепко держат. Если так будет продолжаться, то вполне возможно, что вы скоро вернетесь домой...» Но все же добавляет: «…в городе роют рвы, окопы, что-то городят. Завод постепенно сворачивает свою работу. Очень многие уезжают из города. Оставшиеся на заводе почти все заняты эвакуацией… На случай срочной эвакуации я приготовил сухари, белье, сахар и все это сложил в сумку от противогаза. Но думаю, этим мне не придется воспользоваться, что, конечно, было бы лучшим исходом».
Увы, как и многие в первые дни войны, Александр Александрович тогда заблуждался, искренне надеясь, что вот-вот наступит перелом. Хотя эта вера и в нем постепенно исчезала: «…немецкие самолеты стали посещать город все чаще и чаще, прилетают по нескольку раз в день. Бомбят железнодорожные узлы, пути, составы. У нас на Искринской улице упала одна бомба. Разбито три домика. На заводе бомба также развалила цех».
В один из налетов на город немецкая бомба угодила в квартиру Морозовых. К счастью, никого в доме в этот момент не было, но безвозвратно пропала часть важной технической документации. Теперь окончательно стало ясно, что пора собираться в дорогу. Из письма жене: «Еду от своего бюро последним, только после того как устрою всех ребят на поезд. Сам же поездом, если позволит обстановка, если нет – на танке, который стоит готовый для отъезда… сапоги, телогрейка, ватные брюки и шлем для этого у меня в кабинете…».
Уральский конвейер
Из Харькова он улетел самолетом в Москву по вызову наркома танковой промышленности Вячеслава Малышева. В столице Морозову сообщили о назначении на должность главного конструктора Уральского танкового завода. Работники предприятия до этого разве что в кино видели живую продукцию, выпуск которой надо наладить. Сложно себе было даже представить, что разношерстные кадры, собранные из местных работников, эвакуированных из Харькова, Москвы, Ленинграда и других городов, вскоре наладят массовое производство танков. Такие же трудности испытывала вся страна: в то время в срочном порядке происходило перебазирование в восточные районы страны 1360 крупных заводов вместе с большим числом работников и членов их семей. К производственным проблемам добавлялись и проблемы по размещению и питанию людей.
На Урале, в Нижнем Тагиле, несмотря на жесточайшую стужу, люди срочно возводили бараки, рыли землянки, разгружали оборудование, размещая его в только что возведенных цехах. Порой казалось, человеческие силы на пределе, но 8 декабря 1941 года с конвейера завода сошел первый Т-34, а 20-го на фронт отправили эшелон с 25 машинами. Однако сложная военная обстановка и потеря по разным причинам многих заводов – поставщиков комплектующих узлов и материалов поставила уже налаженный выпуск танков под угрозу. Не хватало двигателей, резины, цветных металлов, электрооборудования, брони… Руководству завода пришлось оперативно решать вопросы замены, налаживать их изготовление своими силами на неприспособленном для этого производстве. На долю конструкторов выпал напряженный поиск выхода из положения: вместо бронзы чугун, клепку заменяли сваркой, штампованные детали переводили на литье, унифицировали крепеж, отменяли промежуточные детали. И это принесло плоды: удалось совершенно исключить 765 наименований, что значительно упростило процесс изготовления машины, отвести угрозу срыва ее массового производства.
Совсем не случайна оценка достигнутого по результатам испытаний машины на американском танковом полигоне: «…русский танк в основном хорошей конструкции и удобен для массового производства при полуквалифицированной рабочей силе». Простота конструкции, массовость и высокие боевые качества характеристики Т-34 создали ему отличную репутацию, за что впоследствии его стали считать лучшим танком Второй мировой войны». Кстати, это признавали и враги. В одной из памяток для немецких солдат записано: «В настоящее время танк Т-34 является лучшим танком Красной армии. Он весьма быстроходен, имеет хорошую броню, вооружен 76-миллиметровой пушкой и снабжен современным оптическим прицелом. Большой угол наклона брони усиливает его защиту».
От имени фронтовиков высказался Маршал Советского Союза Иван Конев: «…Ни один танк не мог идти с тридцатьчетверкой в сравнение – ни американский, ни английский, ни немецкий… Как мы благодарны были за нее нашим уральским и сибирским рабочим, техникам, инженерам!».
Конечно, по мере совершенствования воюющей на фронтах техники модернизировался и Т-34. В ходе крупнейшего сражения 1943 года – Курской битвы советским танковым частям, основу которых составляли именно эти машины, совместно с другими родами войск удалось остановить немецкое наступление, понеся, правда, при этом крупные потери. Модернизированные немецкие «Тигр» и «Пантера», штурмовые орудия, имевшие усиленную до 70–80 миллиметров лобовую броню, стали малоуязвимы для пушки Т-34. Появление мощно вооруженной и хорошо бронированной тяжелой техники врага на поле боя настоятельно диктовало решение вопроса об усилении тридцатьчетверки, что привело к созданию модификации Т-34-85.
В конце 1943 года на нем установили более мощную 85-мм пушку, фактически уравнявшую огневые свойства с новой немецкой техникой. Модернизировались и командирская башенка, улучшавшая обзорность. Но по скорости, маневренности, проходимости и запасу хода Т-34 равных по-прежнему не было.
Верховный главнокомандующий ревниво следил за всеми попытками разработчиков модернизировать продукцию. Известно, что помимо Т-34 на Урале велась работа над принципиально новыми танками – Т-44 и Т-54. Последний благодаря ряду удачных технических решений находился в производстве около 30 лет – рекорд для современных танков. Попков цитирует воспоминания Морозова об одной из встреч со Сталиным. Вождь решил всякие, на его взгляд, несвоевременные намерения пресечь на корню: «Когда бывает пожар, не реконструируют насосы, а носят воду во всем, что есть. Пока я вам запрещаю конструировать новые танки. Т-34 во всех отношениях хорошая машина». Позже, размышляя о том, в чем же основная сила танка Т-34, Морозов отмечал: «Как убедительно показала практика боевого применения, эта машина наиболее удачно сочетала в себе основные параметры, определяющие достоинства танка: огонь, бронирование и маневренность… До нас это никому не удавалось…Правильно определенные толщина брони и форма корпуса, простая и плотная компоновка механизмов, дальнобойная и хорошо приспособленная для танка пушка, мощный дизель-мотор, заменивший привычный для танков бензиновый двигатель, явились той основой, которая и определила столь необходимые танку высокие боевые качества».
Танк номер один
Известно, что по рейтингу Top Ten Tanks, составленному телеканалом Military Channel в 2007 году на основе результатов опросов британских и американских военнослужащих и экспертов, лучшим танком XX века стал советский Т-34. Он получил близкие к предельным оценки за огневую мощь, защищенность, подвижность, высший балл за простоту освоения промышленностью. Последний критерий обеспечил тридцатьчетверке репутацию танка номер 1.
Отличаясь большой личной скромностью, Морозов всегда считал себя лишь одним из создателей легендарной машины. В последнее время, однако, стали появляться публикации о том, что он преувеличивал свою роль, забывая, как пишут некоторые авторы, что главная роль все же принадлежит Кошкину. При этом даже ссылаются на слова главного конструктора Уральского вагоностроительного завода Леонида Карцева, некоторое время работавшего под руководством Морозова. Якобы тот, будучи все-таки конструктором с большой буквы, имел одну слабость: старался, если речь заходила о Т-34, почему-то не вспоминать Кошкина.
Приведем цитату из книги Попкова: «Александр Александрович всю жизнь ценил доверие своего учителя. Ведь именно Кошкин, хорошо разбиравшийся в людях, довольно быстро заметил и выделил в коллективе незаурядные качества и великую трудоспособность молодого Морозова. Потому и сделал его своим ближайшим соратником». Именно Кошкину он, как сам признавался, был обязан расширением своей эрудиции, технического кругозора, что и позволило ему подхватить эстафету умелой организации конструкторского труда от своего предшественника. Не забывал и о том, что идеи Кошкина при поддержке коллектива конструкторов он воплощал в жизнь вместе с еще одним его соратником – Николаем Кучеренко, внесшим огромный вклад в массовое производство. Известно, что тот на вопрос о самой заветной мечте однажды ответил: «Мечтаю, чтобы на Земле все танкисты стали трактористами».
Морозов, если бы не состоялся как конструктор, наверное, посвятил свою жизнь портретной живописи. Ему, по свидетельству родных, всегда были присущи отличное пространственное воображение и чувство образа. Даже на совещаниях он, не расставаясь с карандашом, рисовал весьма удачные портреты коллег и шаржи на них.
Легендарную троицу выбрало именно тяжелейшее для страны время. Причина их успеха?
Морозов на протяжении всей своей жизни не уставал повторять: настоящим конструктором может стать лишь трудолюбивый, находящийся в постоянном поиске человек. Слова «нельзя» и «невозможно», по его мнению, – это прямой путь к застою в технике: «Настоящий конструктор рано или поздно с первой попытки или с десятой должен преодолеть этот предел невозможности...»
Оценивая историческую роль создателей Т-34, стоит восхититься тем, как в сложнейших условиях тяжелейшей войны получилось совершить то, что удивляет мир до сих пор.
Анатолий Журин
Источник: https://vpk-news.ru/articles/56334