"Важнее семьи нет ничего": Секреты семейного счастья Александра Горбатова

"Важнее семьи нет ничего" - секреты семейного счастья Александра Горбатова, русской кинозвезды из Запорожья и специалиста по экранизациям отечественной классики.

Имя Александра Горбатова ещё не настолько на слуху, как, например, имена его звёздных коллег Ивана Янковского, Никиты Кологривого или Тихона Жизневского. Но в лицо актёра, приехавшего в Москву лишь в 2011 году с неопределёнными планами стать артистом, современные зрители знают прекрасно. Горбатов – без преувеличения один из самых востребованных актёров современного отечественного кино.

Родился Александр в 1988 году в Запорожье, где служил его отец, офицер Советской Армии. Детство будущего артиста прошло в разъездах, однако в 13 лет, после развода родителей, он вернулся в Запорожье, где жили его мама и бабушка. Непростые детские годы и тяжёлый труд (от торговли на рынке до работы газоэлектросварщиком) – с таким багажом Горбатов в 2011 году поступил в московское Щукинское театральное училище.

И не успев толком покинуть стены училища, обрёл первую известность: Сергей Урсуляк рискнул, доверил никому не известному актёру одну из центральных ролей, Степана Астахова, в экранизации романа Шолохова "Тихий Дон" – и не прогадал.

Сейчас на счету Горбатова почти 40 ролей, среди которых главные в таких нашумевших проектах, как сериалы "Угрюм-река" и "Шаляпин", блокбастер "Сердце Пармы" и другие. Но актёр не скрывает: всё, что он делает в жизни, не ради славы и денег – ради семьи. В 2018 году Александр женился на Виктории Мигуновой, в 2019-м стал отцом (родилась дочь Мира), в 2021-м – дважды отцом (на свет появилась дочь Теона).

Так что самое время ознакомиться с секретами семейного счастья Александра Горбунова.

Так случилось, что парни, с которыми я общался и дружил, учились в музыкальной школе. Мы собирались во дворе, играли на гитарах, вдохновившись идеей создания музыкальной группы. Мне хотелось себя проявить, но социум навязывает определенные правила, губит мечту. В той среде, где я рос, увлечение парня живописью или музыкой считалось чем-­то неподобающим, могли и оскорбить, и тумаков надавать. Я стал ходить на бокс, чтобы обезопасить себя от чьих-то взглядов на мир. В двадцать три года я понял, что в этом городе уже не остается никого, с кого бы я мог брать пример. И чтобы развиваться дальше, нужно уезжать.

Родители расстались, когда мне было двенадцать лет. Отец увез меня в Нижний Новгород, а мама осталась в Запорожье. В новой школе я попал в класс с уклоном в английский язык. Пришлось догонять. А учитель истории заразил меня предметом, и я увлекся еще и исторической литературой. Но школу окончил в Запорожье – через год вернулся к маме.

Мама была человеком не робкого десятка, военным хирургом. Ей приходилось пахать, порой по две смены подряд, и проводить сложнейшие операции. Со мной никто никогда не сюсюкался.

Телевизор у нас постоянно ломался, и, наверное, это оказалось для меня везением, потому что мама с папой возили с собой много книг. Тогда принято было держать дома библиотеку и книга считалась лучшим подарком — и все пытались меня пристрастить к чтению, но я с этим боролся, как мог. Однажды зимним вечером, когда телевизор снова сломался и родители читали, а мне делать было нечего и стало интересно, что же они все-таки в этих книгах находят, — я взял роман Эдгара Берроуза "Тарзан".

Недавно я перечитал Романа Гари "Обещание на рассвете". Мне очень нравится его мама. Она, скажем так, не робкого десятка, потому что жизнь у нее была тяжелая. И она понимала, что воспитывает мальчика. Точно так же получилось и в моей жизни. Мама хотела, чтобы из меня вырос мужчина, а не мужчинка. Понимание того, как должен вести себя мужчина, было заложено в меня в детстве.

Мы жили небогато. Я мог себе позволить одну пару обуви, и я за ней ухаживал. Поэтому все те, кто знает меня близко, в курсе, что у меня очень много обуви. Это как Олег Павлович Табаков застал голод — и этот голод всегда был с ним. Человек помнит всё темное. Оно в его сундучках, в пятках, на уровне подсознания. У меня в детстве многого не было, а теперь есть. И я сейчас смотрю на коробки с обувью и думаю: вот зачем это всё мне надо?

Я из семьи военных, мы вечно кочевали, и часто у меня не было никаких возможностей что-либо смотреть, кроме старого телевизора. Он вечно ломался, а когда его чинили, показывал четыре самых обычных телеканала, там шли советское кино, мультики. Их и смотрел — что, я от этого стал беднее? Только богаче.

Когда позвонили и сказали, что дочка родилась, я даже всплакнул. Маму с бабушкой вспомнил, жаль, что они этого уже не узнают. И второй раз было почти так же — успел только подержать новорожденную на руках и уехал на съемки. Второй раз увидел Теону только через два месяца. Ну а как иначе? Отец же должен обеспечивать семью, что-то приносить в дом.

Хочу большую семью, пятерых детей. Для меня главное — мои дети. Семья должна быть большая. Я хочу, чтобы у детей было ощущение тыла, чтобы они стояли друг за друга. Семья — это люди, которые пойдут за тобой до конца. Вы можете не быть связаны брачными узами и даже не быть родственниками. Но поддержите друг друга в любой ситуации.

Долго не мог поверить, что стал отцом. Самое сложное в отношении детей — что это девочки, психофизика другая. Хотя и памперсы менял, и купал, и на улицу одевал, но иногда ловлю себя на мысли, что их мир — неизвестная мне планета. Моя старшая дочь уже начинает со мной общаться многосложными предложениями, и я порой не знаю, что ей ответить. С парнем я бы точно знал, что говорить. Но тяжелее всего, когда не вижу их долго. Приезжаю — а они совсем другие, выросли.

Раньше мне быт не нравился. Сейчас, когда появилась семья, - очень. Ты становишься мужчиной только тогда, когда ты что-то сделал. И я хочу сделать для них этот дом - с цветочками, подоконниками и всем, что положено. Бегаю, покупаю, договариваюсь, делаю ремонт. Наверное, каждый через такое проходил в моем возрасте.

Не буду лукавить, подгузники дочерям не меняю, всем этим занимается жена. Просто потому, что меня часто нет дома. Я понимаю, что вижу ребенка урывками. Уезжаю на съемки, возвращаюсь — а там уже другой человек. И я говорю себе: "Погоди, я занимаюсь всем этим, но я не вижу ребенка! В нем нет меня! Мне надо найти для него свободное время". А все мы знаем, что в этом мире свободу дают деньги. И я стараюсь сделать так, чтобы у меня были деньги, на которые я мог бы купить время на своего ребенка.

Господь дал крышу над головой, материальный достаток. Я не падок на богатую утварь, хотя, признаюсь, есть и слабости — я люблю хорошие автомобили, и я шмоточник. Много мне не надо. Все, что я зарабатываю, — это только для моих детей.

Я не хочу вырастить из детей амеб, которые не ценят то, что имеют. А купленная игрушка — это чей-то труд, и у кого-то ее нет. Иногда надо баловать, а иногда нужна и лозина. Никому от этого хуже еще не стало. Причём лозина нужно и в буквальном смысле тоже – я имею в виду адекватную строгость. Меня воспитывали так, я не знаю, как иначе. Но я очень люблю своих детей, больше всего на свете.

Я очень хочу дожить до старости, увидеть внуков, правнуков, как они полюбили, как женились... Семья — это сакральное. Карьера пришла и ушла. Важнее семьи нет ничего. Я бы всю свою фильмографию отдал, лишь бы еще раз увидеть живой свою маму. И не сожалел бы ни о чем. Заново бы пошел и заново всего добился. Нет ничего важнее тех, кого мы любим, ради кого мы живем.