Фредро Старр из Onyx — об истории рэпа, опасных технологиях и потерянных в Ростове-на-Дону ботинках
С 10 по 21 июля американский хадкор-рэп-дуэт Onyx проедется по России с масштабным туром, организованным Force Events. Рэперы, стоявшие у истоков формирования хип-хоп-культуры в начале 1990-х, выступят в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Уфе, Самаре, Волгограде, Краснодаре, Ростове-на-Дону и Воронеже. В интервью «Снобу» основатель Onyx, 53-летний музыкант и актер Фредро Старр, объясняет, почему в России так сильно полюбили музыку коллектива, делится байками и мудростями и придумывает себе новые проекты.
У вас в Лос-Анджелесе утро, так что спасибо, что встал рано, чтобы поговорить с нами.
Все путем, я уже отвез детей на тренировку по футболу.
Вот это настоящая жизнь звезды хип-хопа, так держать! Тем временем твои фанаты создали ветку обсуждений на Reddit под названием «Как Onyx удалось добиться такой популярности в России?». Там куча теорий в комментариях, но, может, ты сам прояснишь ситуацию?
Мы, Onyx, родом из района Южная Ямайка в Квинсе, Нью-Йорк. Путевку в жизнь нам дал продюсер Jam Master Jay, DJ группы Run-DMC. В 93-м мы выпустили альбом Bacdafucup, и в то время Россия как раз впервые услышала хип-хоп. У вас стали слушать Onyx, Cypress Hill, Public Enemy. И русские сразу прониклись нашей энергетикой: мы — голос гетто, все по хардкору, музыка такая же жесткая, как наша жизнь.
Возможно, русские не всегда понимали, о чем именно мы читаем, но воспринимали настрой. У Onyx убойная энергетика, у вас, русских, то же самое. Сейчас мы уже много раз выступали в самых разных местах вашей страны, и вы все так же нас любите, от Уфы до Москвы.
В этом месяце вы даете полноценный тур по России. В графике есть какие-то места, где вы еще не были?
Мы вроде бы впервые выступаем в Волгограде. Но меня прет самое название города. «Волгоград» звучит так, как будто речь идет о месте, где понимают, что такое настоящий хип-хоп.
Скоро узнаем. А вообще публика в разных городах России как-то отличается?
Думаю, что Москва похожа на Нью-Йорк. Сюда много кто приезжает. Но и в других местах все всегда стоят на ушах.
Скажу так: у нас не было ни одного концерта в России, где публика была бы тухлой. Всегда полный угар. Мой друг как-то сказал мне: «Всегда иди туда, где тебя любят». Поэтому мы так часто к вам и приезжаем. Это все по любви.
Помнишь свое самое первое выступление в России?
Да, это было в первой половине 2000-х. Дело было в Ростове-на-Дону. Помню, толпа так бесновалась, что я прыгнул в нее со сцены. И чуть не лишился жизни. И точно лишился ботинок — на сцену я вернулся уже босым. В какой-то момент я понял, что вот-вот задохнусь. И тут мое лицо увидел какой-то здоровенный русский парень, все понял и пришел мне на помощь. Буквально поднял меня на руки, защитил от толпы и вернул меня на сцену. Вот так русские чуть не задушили меня своей любовью. Но я не в обиде и с тех пор постоянно возвращаюсь к вам.
И в толпу все еще прыгаешь?
Нет, тот раз был последним. Но не сомневайтесь: я все еще могу завести толпу и со сцены, без прыжков.
Как ты уже верно подметил, далеко не все русские знают английский на таком уровне, чтобы с ходу понимать тексты Onyx. Но все равно фанатеют от вашей музыки и ходят на концерты. В чем секрет? Все так же проникаются вашей энергетикой, как дети 90-х?
Думаю, свою роль играет наш логотип — злой смайлик. Слышал, что русские пацаны в 90-х рисовали наше лого на стенах, демонстрируя так свою любовь к хип-хопу. Причем не только к Onyx, а ко всей культуре. И таким образом бросали вызов фанатам рока и метала. То есть русские улицы сразы полюбили и приняли нас. Да, может, они не понимали слова, но понимали ритм, мелодии и нашу боль.
Ведь мы рассказываем о том, чем живут наши, американские улицы. Черным американцам всегда было непросто: заработок — борьба, даже остаться живым порой испытание. Оружие, наркотики, насилие… Куча вызовов, с которыми мы сталкиваемся каждый день. И над всем этим висит главная цель — вырваться из западни гетто, покинуть этот лабиринт. Нас сажают в тюрьмы, лишают возможности нормально зарабатывать, но мы не сдаемся. Музыка Onyx обо всем этом. У русских свои боли, но вы можете понять нашу. На этом и держится наша связь.
Как вам удается поддерживать этот здоровый градус злобы, который двигает все творчество Onyx? Ведь вы уже далеко не зеленые голодные мальчишки из гетто, а международные звезды. И велик соблазн посвящать свои песни уже совсем другим темам. Но нет, Onyx остается рупором улиц, а не превращается в оторванных от реальности селебритиз. Как вы не теряете хватку?
Безусловно, Onyx очень успешны. Мы снимаемся в кино и сериалах, продали миллионы альбомов и так далее. Но нам очень важно не терять связь с нашей целевой аудиторией. И это всегда были подростки 17–19 лет. Мы все еще обращаемся в первую очередь к ним. Когда мы пишем новый альбом, мы адресуем его сегодняшней молодежи. Как нам это удается? Мы читаем новости, у нас полно связей в гетто. И темы все те же: полицейские все так же избивают черных и презирают нас и так далее.
Возьмите Jay-Z. Он очень талантливый и сейчас уже очень богатый артист. Теперь в своей музыке он рассказывает о том, как покупает дорогие картины и самолеты. Он изменился, и его музыка поменялась вместе с ним.
Но мы намеренно не меняем свой посыл, хотя мы сами, ясное дело, уже другие. Нам все так же нравится копаться в мрачном и неприятном. Мы буквально говорим об этом нашим логотипом, злым смайлом. И отмечу, что это все еще один из самых крутых символов в истории хип-хопа. Ведь он про эмоции: все люди то злятся, то радуются. Если не злишься, значит, не живешь. Да, мы хотим, чтобы все больше радовались, чем расстраивались. Но всегда будут ситуации, которые будут бесить и разочаровывать. Мы с самого начала решили перерабатывать весь этот негатив в музыку. Вместо грабежей, убийств и тюряги — песни. И тогда, и сейчас.
Всего несколько лет назад казалось, что концертная индустрия находится на грани истребления. Какие уроки и откровения лично ты вынес из пандемии? Не думал, что в целом можно прожить и без концертов?
Никто на моем веку не переживал что-либо настолько же масштабное, как пандемия. Я тогда был уверен, что миру пришел конец. И не мог представить, что все вернется на круги своя. Что там концерты — я думал, что мы в автобусах уже вместе не покатаемся!
Но мир оказался сильным и выносливым. Ковид был лишь временным испытанием, которое сплотило нас еще сильнее. Да, во время пандемии все выступали онлайн, и мы сблизились, хотя физически все сидели по домам. Когда нельзя выходить на улицу, интернет становится улицей.
Но ничто не сравнится с нормальным концертом, когда можно пожать кому-то руку, посмотреть кому-то в глаза, поговорить без маски. Эта потребность — наша человеческая природа. И мир не должен этого бояться. Ковид отнял у нас много замечательных людей, но мы должны двигаться дальше. Все мы — одна раса: мы люди.
За годы существования Onyx рэп-музыка и хип-хоп-культура неоднократно менялись. Но сама суть этой культуры, на твой взгляд, сохранилась? И в чем она вообще заключается?
В жизни все меняется. Посмотри на BMW 1993-го и современную. Машина все еще крутая, но уже другая. С рэпом такая же история. Я учился у Run-DMC, LL Cool J, Public Enemy. А их учителями были Grandmaster Flash and the Furious Five и The Cold Crush Brothers. Это бесконечная история.
Сильнее всего хип-хоп изменил интернет. Когда мы начинали, у тебя обязательно должен был быть контракт с лейблом. Теперь каждый — звезда, может самостоятельно выпускать музыку, сам продвигать себя в VK, TikTok’е и так далее. И никто не может тебя остановить.
Но из-за этого стало сложнее найти настоящего артиста, потому что все пытаются стать рэперами. Как тут поймешь, кто по-настоящему любит музыку, а кто просто хайпует?! Но если ты ценитель, тебя не проведешь.
Ты вообще мог представить тогда, в начале 90-х, что хип-хоп в итоге завоюет мир и перестанет быть клубом «для своих»? Что условная 15-летняя старшеклассница из России сможет освоить программы и записывать рэп прямо у себя дома?
Я давно знаком с русской хип-хоп-командой Bad Balance, мы с ними даже записывались вместе. И я как-то посмотрел их старые клипы и понял, что они ничем не уступали каким-нибудь ребятам из Бруклина. Стиль был точно таким же. Потому что музыка не знает географических границ.
Bad Balance увидели хип-хоп-клипы на MTV, и их это так впечатлило, что они решили сколотить свою банду. Да и я сам узнал о хип-хопе от MTV. Хип-хоп был и остается международной темой. В этом его сила.
Что худшее и лучшее в современной музыкальной индустрии? Ведь это уже совсем другой бизнес, чем тот, в котором когда-то начинали Onyx.
Худшее нас ждет впереди. И имя ему — искусственный интеллект. Он не просто отравит жизнь артистам: ИИ убьет музыку. Мне очень грустно об этом говорить, но искусственный интеллект погубит саму суть музыки, уничтожит творческую составляющую этой индустрии. Роботы уже научились подражать живым артистам. Слушаешь и не можешь отличить. И самим артистам это не сулит ничего хорошего.
Но есть и такая сфера, где ИИ будет трудно подменить вас, артистов. Это концерты. Ведь для многих артистов гастроли давно стали основным источником дохода. Так что, может, еще не все потеряно? Потому что уже понятно, что одними голограммами сыт не будешь: зрители хотят видеть на сцене живых артистов.
Да, тоже верно. Именно поэтому мы едем в Россию с турне: мы жаждем живого взаимодействия с нашими слушателями. Мы хотим позитивно воздействовать на свою публику, а это невозможно без физического присутствия. Так что увидимся 10 июля в Санкт-Петербурге! Сыграем треки со всех наших известных альбомов, дадим жару, так что не пропускайте. Onyx — это раз и навсегда!
К слову о «навсегда». Что движет тобой сейчас по сравнению с началом карьеры? Ты уже взрослый человек, у тебя наверняка другие цели и амбиции. Ты продолжаешь выступать из-за эго? Или, напротив, эго толкало тебя на сцену тогда, в молодости, а сейчас ты просто кайфуешь? Или, может, просто никогда не задумывался о том, что можно взять и завершить карьеру?
Это моя жизнь. Мы читаем рэп уже 30 лет. И я все еще не ушел на пенсию. Мы уйдем тогда, когда перестанем физически справляться со всем этим. Если я не смогу выйти на сцену и свободно двигаться — это будет сигналом, что мне пора.
К счастью, Бог наградил нас хорошим здоровьем. Нам за 50, и мы все так же устраиваем полноценное шоу. Так же Леброн Джеймс в свои 39 все еще играет в NBA, потому что его тело ему это позволяет. И раз тела нас не подводят, мы их слушаемся. Тренируемся в зале, следим за психическим здоровьем, делам все для того, чтобы устраивать для вас достойные шоу. И пока это получается — никаких остановок.
У тебя трое детей. Они уже проявили интерес к рэпу? Или ты против?
Я буду только рад, если мои дети будут читать рэп. Но вообще я просто хочу, чтобы они творчески себя проявляли. В музыке, моде, искусстве или чем-то еще. Я благословлю их на любом творческом пути.
Мой восьмилетний сын Брайтон, кажется, будущий рэпер. Когда он хочет почитать, я ему позволяю. В этом возрасте ребенку нужно давать возможность самому решать, что ему интересно. Брайтону нравится и футбол, и музыка. Моему второму сыну, Принстону, интереснее продюсирование: он обожает стучать по драм-машине.
Когда я за рулем, у нас всегда играет олдскульный хип-хоп. И я попутно рассказываю детям историю этой музыки. Объясняю: «Дети, это мой дружбан 2Pac, его убили. А это мой дружбан Biggie (The Notorious B.I.G. — Прим. ред.), его тоже убили». В общем, объясняю реальную историю хип-хопа, чтобы они понимали, что к чему. Но ты же понимаешь: сами-то они хотят слушать трэп, вот это уже их музыка. Но я не сдаюсь и рассказываю им историю настоящего хип-хопа.
Что самое пафосное ты сделал в качестве звезды хип-хопа? Или хотел, но пока не сделал?
Есть один план. Мой дружище Redman недавно стал выпрыгивать из самолетов: получил лицензию скайдайвера. А мне хотя бы раз так прыгнуть! Люблю адреналин. И если Redman справился, то и я точно справлюсь.
А все остальное мы уже перепробовали. В списке того, что надо успеть перед смертью, уже негде крестики ставить. Вот только прыжок из самолета остался, честное слово.
Тогда тебе как актеру неплохо бы присоединиться к киносериалу «Форсаж», там такое постоянно практикуют…
О да, обожаю «Форсаж».
Но говоря о фильмах и сериалах, где ты уже снялся, какой проект остается самым памятным? Потому что послужной список у тебя впечатляющий: больше 50 ролей.
Самый памятный — мой первый фильм «На мели» (Strapped, 1993). Я тогда был совсем зеленым, но абсолютно бесстрашным: ничего не боялся и хотел доказать всему миру, что я справлюсь. Такие же отношения у меня с первым альбомом Onyx — Bacdafucup. Это база — то, что сделало меня мной.
И хотя, например, мой фильм «За мной последний танец» (Save the Last Dance, 2001) был намного более коммерчески успешным, в сердце мне запал именно «На мели».
Учитывая современный тренд на сиквелы с оригинальными звездами и твою любовь к этому фильму, не планируешь ли сняться в «На мели — 2»? Или там законченная история?
Я только за. Тем более в финале первого фильма один из героев отправлялся за решетку, так что продолжение может начинаться с того момента, как он вышел на свободу. Мой напарник по фильму, актер Боким Вудбайн, жив-здоров, я тоже, так что почему нет?
«На мели» был фильмом про оружие и гетто, и все это актуально по сей день. Пушки все так же толкают на улицах, подростки все так же устраивают перестрелки. И наш фильм 30-летней давности, увы, все так же злободневен. Так что продолжение действительно нужно. Похоже, мне после разговора с тобой нужно набрать Бокима и режиссера Фореста Уитакера и сказать, что нам пора снимать сиквел. Спасибо за блестящую идею!
Кстати, с этим фильмом у меня связана одна памятная история. У нас там на площадке был 3-летний пацан, просто в массовке. Сейчас этот парень — рэпер по имени UAO Fev, и я спродюсировал его альбом Strapped, названный как раз в честь нашего фильма. Так что хоть пока нет фильма «На мели — 2», зато есть вот такая пластинка. Так что всем моим русским фанатам срочно слушать!
Не вопрос, передам. Очевидно, что у тебя и так полно дел, но не думал снять документальный фильм про Onyx? Или написать мемуары?
Книгу я написал и уже начинаю вторую. Я задумал три тома: каждый будет про один из наших альбомов. И по каждой из книг будет снят отдельный документальный фильм. Чтобы никуда не спешить и основательно обо всем рассказать. А еще мы сейчас продумываем игровой сериал, потому что в один фильм все явно не уложить.
Но в центре всего будет моя книга. Лучше меня обо всем этом все равно никто не расскажет. Я начал Onyx вместе с моим другом Big DS, но он умер от рака — иди ты н…й, рак! Я — последний оригинальный участник. Поэтому книгу пишу я. Но все это уже после тура, а пока (говорит по-русски. — Прим. ред.) — погнали!
Беседовал Михаэль Агафонов