Русский с монголом братья навек: как Тохтамыш спас Дмитрия Донского

Вопреки тому, что утверждают отредактированные летописи, хан Тохтамыш в 1382 году захватил Москву, чтобы спасти своего верного вассала князя Дмитрия Донского от мятежников Поход хана Тохтамыша на Москву в 1382 году и действия Дмитрия Донского, искаженные еще в официальной российской и советской историографии, и доныне дают повод для весьма и весьма поверхностных суждений. Сергей Баймухаметов, историк, публицист В предыдущей статье я уже анализировал построения блогера Igor Nosikot о Куликовской битве, получившие некоторое распространение. Он также утверждал: после нее «Дмитрий бежал на северо-восток княжества» - от Ягайло и Олега Рязанского, что абсолютно не соответствует фактам. Ранее в солидной московской газете великого князя тоже обвинили в позорном бегстве, но - от Тохтамыша: «Если бы князь думал о сопротивлении татарам, он мог либо отсидеться в Москве, либо стать войском в 30-100 верстах от Москвы… в любой момент мог прийти на помощь Москве… Зачем собирать войско в Костроме? Кроме того, в летописях нет сведений о том, что хоть кого-то Дмитрию Донскому удалось там собрать». Надо сказать, что подобные обвинения во многом основаны на… летописях. У нас нет ни одного оригинала, написанного по следам событий. Летописи мы изучаем по копиям XVI-XVIII веков. Кто и сколько раз за прошедшие века вносил изменения, «исправляя» на свой лад и по своему пониманию – неизвестно. Ученые скрупулезно выявляют и отделяют позднейшие вставки от первоначальных текстов. К тому же действительность сопротивляется и вылезает наружу и в виде несоответствий элементарной логике. В летописях и в установившейся официальной трактовке поход Тохтамыша подается как набег супостата на Русь святую. Мол, хан Золотой Орды обеспокоился растущим могуществом Москвы после Куликовской битвы и решил ее устрашить. Дмитрий Донской выехал навстречу, чтобы дать сражение, но московские полки были ослаблены Куликовской битвой, и потому князь уехал в Кострому. В результате читающие люди, элементарно сопоставляющие факты, задаются вопросом: «Получается, Дмитрий Донской – трус, предатель, подлец?! Ведь мало того, что сам сбежал и бросил Москву на растерзание, так еще и жену с малым ребенком оставил на поругание татарам!» Если придерживаться официальной версии, что Тохтамыш пошел на Дмитрия, то этот поход – еще и просто подлость. Ведь два года назад русские полки разбили узурпатора Мамая на Куликовом поле и помогли Тохтамышу занять его законный трон хана Золотой Орды. И он так «отблагодарил»? Подлость… Однако в действительности Тохтамыш шел не на Москву, а на литовского князя Ягайло. Его маршрут легко прослеживается по карте – от Великого Булгара на юго-запад до Ельца. И далее, предполагалось, на Киев. Ставка Ягайло находилась в Киеве, в то время одном из главных городов Великого княжества Литовского. Дмитрий Донской выступил на соединение с Тохтамышем, чтобы совместно добить давнего общего врага - Ягайло. Очень удобный момент: в княжестве Литовском – междуусобица. Против Ягайло, авторитет которого пошатнулся после Куликовской битвы, выступил его дядя Кейстут. Но южнее Ельца, чуть-чуть не дойдя до границ Великого княжества Литовского, Тохтамыш вдруг резко, на 90 градусов, повернул на север. И погнал коней «изгоном» на Москву. «Изгоном» - значит без обозов, только боевая конница. Это значит, что он узнал что-то о событиях в Москве. «Подредактировать» летопись за какой-то определенный год было легко. Тому или иному году посвящается не так много страниц. А вот с «Повестью о нашествии Тохтамыша» - сложней. Текст большой. Все время что-то «вылезает». И если читать более или менее внимательно, то видно очень многое. В «Повести…» говорится, что в дружине Дмитрия Донского между князьями, воеводами и боярами началась «розность». Донской вдруг бросает армию и уезжает «вборзе на Кострому». «Вборзе» – значит «быстро», бежит. Но если князь-командующий бежит от такой «розности», значит, это не «розность», а заговор, мятеж с угрозой для жизни князя. В чем суть? Войска ведь, по летописи, по официальной версии, вышли против Тохтамыша. Значит, князья-бояре-воеводы не захотели воевать против «супостата-татарина»? Или все-таки Дмитрий шел на Ягайло, а князья-бояре-воеводы не хотели сражаться с Ягайло? Если в армии «розность»-мятеж, то, по логике, Донской должен был бежать к Москве, к своему оплоту. Куда ж еще?! Тем более, там его жена и новорожденный ребенок. Но он бежит «на Кострому». Почему? А потому, что в Москву уже нельзя, там, в Москве, одновременно с мятежом в войске, вспыхнул бунт. «А на Москве бысть замятня велика и мятеж велик зело», - проговаривается не до конца «отредактированная» «Повесть о нашествии Тохтамыша». Слово произнесено. Мятеж! Начинаются убийства, грабежи, разгром пивных и медовых подвалов, пьяная вакханалия. Остановимся на перечне людей, находящихся в тот момент в Москве: «Бояре, сурожане, суконщики и прочие купцы…» «Сурожанами» на Москве звали не только купцов из Сурожа – генуэзской колонии в Крыму, а вообще всех генуэзцев из Крыма. Судя по второму месту в списке, они были естественной частью московского населения. А генуэзские купцы – мы помним - как раз и были союзниками и вдохновителями Мамая в его походе на Москву. То есть врагами Дмитрия. Одни люди, понятно, бегут из города. А вот другие - «сбежались с волостей». Кто устремится в город, охваченный бунтом? Ясно, вор и мародер, тут можно поживиться. А также тот, кто знает и участвует, кто поспешил поддержать мятеж. Это свои люди, из Московского княжества. Но далее, после «волостей», написано: «и елико иных градов и стран». То есть из других городов и стран. Как же быстро они здесь очутились. И что им надо, зачем приехали? Нет ответа в тексте. Хорошо еще, что эти четыре слова сохранились. И снова главный вопрос: против кого и чего мятеж? Нет ответа. Получается полная чушь. Если Донской, по летописно-официальной версии, - защитник Москвы и земли Русской от «поганых татар», то почему Москва свергает его? Значит, бунтовщики за татар? Но почему тогда они не встречают Тохтамыша хлебом-солью? А, наоборот, запираются и открывают огонь со стен. Значит, они против Донского и против Тохтамыша. Тогда – за кого? Кого они принимают, встречают и привечают? В «Повести…» дается ответ: «Приехал в град литовский князь Остей, внук Ольгердов». Добавлю – племянник Ягайло. И что же он сделал? Читаем: «И ободрил людей…» Стал там вождем, временным князем, организовал и возглавил оборону от Тохтамыша. Снова вопрос: а почему именно литовский Остей? С какой стати Москва доверяется чужаку? Были ведь среди мятежников свои бояре-князья. Но летопись не объясняет, почему вожаком стал именно сторонний человек. Из всего следует, что это был пролитовский заговор, причем, весьма и весьма масштабный, разветвленный. Суздаль, Новгород, Нижний Новгород, Рязань, Литва, московские бояре-князья, а также люди «из других городов и стран». Здесь нет места для детального описания той закрученной интриги – похитрей современного шпионского детектива, Трудно разобрать, кто кого использует и какие интересы преследует. Действующие лица - друг другу и враги, и союзники, а еще и родственники. Это было время, когда Владимирская Русь становилась Московской Русью. Как ни противились тому новгородские, рязанские и нижегородско-суздальские князья, которые с ревностью смотрели, как возрос авторитет Москвы и князя Дмитрия после Куликовской битвы. Они-то и сплели заговор против Дмитрия Донского. Главная фигура – 50-летний князь Дмитрий Константинович Нижегородский, гроссмейстер средневековой интриги. Много лет назад он уже получал ярлык великого князя на Руси. Но не смог удержаться. Митрополит Алексий его переиграл и утвердил на великокняжеском престоле своего воспитанника Дмитрия. Однако Алексий, чей авторитет был абсолютен для всех, четыре года назад умер. И князь Нижегородский делает последнюю попытку взять власть на Руси. Но вступает не в открытую борьбу, как Олег Рязанский и Ягайло, давние враги Москвы со времен их союза с Мамаем, а пытается натравить на Дмитрия Московского хана Тохтамыша. В работах дореволюционного историка А.В. Экземплярского и советского - Л.Н. Гумилева доказывается: суздальско-нижегородские князья доносили на Донского, будто бы он замыслил что-то против Золотой Орды. Вроде бы хитрая комбинация по уничтожению Донского удается, Тохтамыш вроде бы поверил. Но… победа осталась за московским князем. Воины Тохтамыша усмиряют мятежников. Причем первым убивают «литовского князя Остея». А ведь князей в те времена не убивали. В течение 137 лет после Батыева похода, до сражений с Мамаем на Пьяни и на Воже. «С 1240 по 1377 годни один из удельных или великих князей Владимирской Руси не погибал на поле битвы». (Академик Л.В. Черепнин.Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV–XVI вв. М.-Л.: Издательство Академии наук СССР, 1950.) Попавших в плен князей выменивали, выкупали – но не убивали. Таков средневековый закон, которого неукоснительно придерживались ордынцы. А гибли князья в междуусобицах, заговорах. Убийство князя Остея скорее всего означает, что поход на Москву Тохтамышне считал войной. И Остей был выведен за рамки военных законов. Просто заговорщик. А затем… Дмитрий Донской въехал в Москву как полноправный хозяин. Ни князь Нижегородский, ни князь Тверской, тотчас же примчавшийся в Орду хлопотать о своем назначении, великого княжения не получили. Тохтамыш вновь вручил ярлык хозяина Руси Дмитрию Донскому. «Получается, что Тохтамыш на протяжении всего похода действовал в интересах Дмитрия Ивановича. И разгром восставшей против Дмитрия Москвы, и разорение давнего противника Москвы - княжества Рязанского можно рассматривать как ответный шаг Тохтамыша, благодарного Дмитрию за те жертвы, которые понесло Московское княжество на Куликовом поле. Новый хан Золотой Орды, царство которого заработано в том числе и легшими костьми у Непрядвы полками Дмитрия, таким образом просто поддерживал пошатнувшуюся власть своего верного и очень ценного вассала. И одновременно сохранял власть Орды над Москвой. А ведь эта власть могла уйти из Тохтамышевых рук, если бы пролитовский переворот в Московском княжестве удался!» (Ольга Кузьмина, Александр Быков. «Сожженная Москва». «История», № 35, 2000 г.) Создается впечатление, что Тохтамыш как будто изначально знал или потом разгадал тайные замыслы заговорщиков. И вел свою партию, играя с ними в кошки-мышки. Пишу «как будто», потому что Тохтамыш – новичок в сложной европейской, русско-ордынско-литовской политике, он всего два года назад пришел из Сибири. А вот Донской в этих интригах живет с детских лет княжения, для него здесь тайн нет. Вполне возможно, он через своих гонцов и направлял Тохтамыша, информировал, раскрывал ему, кто есть кто в этом хитросплетении. Что же сталось с заговорщиками и клеветниками, с суздальско-нижегородскими князьями? Ни-че-го. Может, Донской за них слово и замолвил. Потому что Дмитрий Нижегородский - его тесть… Однако Тохтамыш на всякий случай забрал князя Василия, сына Дмитрия Нижегородского, в Орду. Заложником. С тех пор Дмитрий Нижегородский уже не претендовал на престол великого князя на Руси. Против Ягайло тоже похода не предпринимали. Удобный момент был упущен. Ягайло уже расправился с мятежником Кейстутом, укрепился, и война с могучей Литвой не принесла бы быстрой победы. Если бы вообще принесла. А Олегу Рязанскому отомстил сам Дмитрий. Как гласит летопись, «по прошествии нескольких дней князь Дмитрий послал свою рать на Олега Рязанского… Землю его всю захватил и разорил – пуще, чем татарские рати». (В следующей статье – о завещании Дмитрия Донского, которое до последних десятилетий на русском языке в массовых изданиях не публиковалось.)