«Это первый шаг…»: Руслан Шигабутдинов даровал Нижнекамску шесть коек в больнице
После трагедии, унесшей четыре жизни, ТАИФ потратил 113 млн рублей на оснащение местной ЦРБ. А что с расследованием?
Открывая ожоговое отделение в Нижнекамске, гендиректор ТАИФа Руслан Шигабутдинов много говорил о возврате к советским традициям социальной ответственности. Обещано, что за ожоговыми палатами последует медцентр за 4 млрд рублей. Тем временем пострадавшие от апрельского пожара по-прежнему остаются в РКБ, Ростехнадзор видит ответственными целую группу должностных лиц НКНХ, а компания предлагает взамен стрелочников, в том числе и погибших.
«99 ПРОЦЕНТОВ НЕГАТИВНЫХ ПОСЛЕДСТВИЙ ЕСТЬ РЕЗУЛЬТАТ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ФАКТОРА»
Накануне в Нижнекамск приехал сам гендиректор АО «ТАИФ» Руслан Шигабутдинов — открывать ожоговое отделение в местной ЦРБ. Отделение на шесть койкомест обошлось ПАО «Нижнекамскнефтехим» в 113 млн рублей. Гостя сопровождали гендиректор ПАО «Нижнекамскнефтехим» Азат Бикмурзин и замминстра здравоохранения РТ Ильдар Фатихов. Гостям показали ролик о новом отделении, снятый с харктрным приемом — как только в кадре появлялось оборудование, рядом выпрыгивали ценники.
Отделение состоит из нескольких палат — диализа, интенсивной терапии. Помимо прочего оборудования, здесь установили специальные кровати, в которых пациент, как объяснили врачи, как бы парит и не давит своим весом на ожог. Уже сейчас здесь находятся пациенты — кто после операции, кто с нарушением кровообращения мозга.
Оборудовать отделение в Нижнекамске Шигабутдинов-младший предложил еще в октябре прошлого года. Но трагедия, случившаяся на заводе изопрена-мономера НКНХ 19 апреля, в которой пострадали 17 человек, дала повод для пересудов о тм, что «пока гром не грянет, мужик не перекрестится». Впрочем, и замминистра Фатихов в своей речи решил связать эти два события. «Изначально все это было в связи с событиями на заводе…», — обмолвился он. Впрочем, крупные аварии на НКНХ случаются с незавидной частотой.
«Если смотреть историю развития здравоохранения Нижнекамского района, то исторически в одной команде работали химики и система здравоохранения, — напомнил замминистра в приветственной речи, — Медицина всегда ощущала поддержку завода. Сегодня в таких проектах мы находим продолжение того, что было ранее». Фатихов выразил надежду, что отделение — это только начало добрых дел ТАИФа в системе здравоохранения Нижнекамска.
Шигабутдинов, получив благодарственное письмо минздрава, тоже выступил с речью. «Судьба Нижнекамска всегда неразрывно была связана с нашим комбинатом. К сожалению, это очень серьезное опасное нефтехимическое производство с большой историей, с большими победами, но и с большими… событиями», — сказал Шигабутдинов, вероятно, под словом «события» подразумевая «аварии». «Мы ряд вопросов не успели решить достаточно вовремя, но сегодня ту задачу, которую акционеры рекомендовали решить, мы с вами выполнили, — отметил гендиректор ТАИФа, — К сожалению, статистика и анализ работы большого химического предприятия пока показывают, что 99 процентов негативных последствий есть результат человеческого фактора. На технику безопасности, надежность мы тратим значительные ресурсы — и человеческие, и финансовые, и физические, но человек, сотрудник, специалист остается самым главным, самым надежным, но и, к сожалению, бывает и самым ненадежным. Сегодня человеческий ресурс — люди, наши сотрудники — это самый главный, самый ценный для „Нижнекамскнефтехима“», — продолжил Шигабутдинов.
«ЛЕВЫЙ ПОВОРОТ» ГИГАНТА?
Судя по речи Шигабутдинова, ТАИФ начинает корректировать социальную политику в Нижнекамске. Последние годы напряжение между НКНХ и городом нарастало, компанию в кулуарах не переставали обвинять в том, что та отвернулась от Нижнекамска и только выкачивает из него деньги. Порой конфликт вырывался наружу комичным образом — стороны ссорились из-за уборки дорог зимой. Врачи в разговорах также кивали на советское прошлое, когда химкомбинат полностью содержал больницы города.
«Да, мы возвращаемся, восстанавливаем утраченные элементы социальной инфраструктуры. Правильно замминстра сказал, что это первый шаг на долгом непростом пути. Наши сотрудники, город достойны самого лучшего медицинского обслуживания, лучшей техники», — заключил председатель совета директоров, пообещав врачам, что компания будет их беречь, финансировать и поставлять в больницы хорошую аппаратуру.
Бикмурзин тоже говорил о связи с городом, и главврач Нижнекамской ЦРБ Габибулла Ахмедов не остался в стороне. «Вы не представляете, какую радость нам предоставил „Нижнекамскнефтехим“ в очередной раз. Любую проблему, любые даже самые мелкие вопросы, которые возникали в больнице, все время решались акционерным обществом. Огромное спасибо группе компаний ТАИФ. Сегодня мы уверены в том, что мы сможем оказать любую помощь этим оборудование — не только ожоговым больным», — заявил врач.
На экскурсии гости особенно заинтересовались палатой диализа. Шигабутдинова заверили, что подобной аппаратуры в городе больше нет. В палатах с «парящими» кроватями главврач отметил, что здесь можно выхаживать самых тяжелых больных. Посещение каждой палаты завершалось взаимными благодарностями. «Спасибо вам!», — говорил Шигабутдинов главврачу. «Вам спасибо, Рустам Альбертович», — отвечал медик.
.jpg)
Во время пресс-подхода Шигабутдинов заявил, что ТАИФ — передовик, потому и решил действовать, едва услышав о нацпроекте, посвященном здоровью. «К сожалению, в трудные 2000-е годы основной задачей была не растерять производство с тем, чтобы как минимум у людей была достойная зарплата. Мы эти вопросы решили. Начался следующий этап в развитии „Нижнекамскнефтехима“ — восстановление всей утраченной инфраструктуры», — сказал Шигабутдинов.
Помимо ожогового отделения, ТАИФ собирается строить в Нижнекамске медицинский центр на 120 койкомест стоимостью 5-6 млрд рублей, а также провел капремонт в своей больнице на территории промзоны.
«ХИМИЯ» ВСЯЧЕСКИ ПЫТАЛАСЬ ПЕРЕНЕСТИ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ
Нижнекамск, имея под боком огромную опасную промзону, долгое время оставался без ожогового отделения. О проблеме говорил еще первостроитель Николай Лемаев. Однако трагический абсурд ситуации проиллюстрировало именно ЧП, произошедшее на НКНХ 19 апреля. Врачи были вынуждены перевозить пострадавших сначала в Челны, потом — на самолете в Казань. В самом Нижнекамске смогли оказать помощь лишь тем, кто получил ожоги средней степени тяжести. Из 17 человек погибли четверо.
Сейчас, спустя четыре месяца, в РКБ остаются двое пострадавших подрядной организации «Причал», работавшей на месте ЧП. Один из них — Наиль Рахмататуллин. Корреспондент «БИЗНЕС Online» поговорил с его женой Рузилей. «Когда он сюда поступил, его состояние было крайне тяжелым, — рассказала женщина, — Сейчас, на мой взгляд, состояние удовлетворительное. Все пересадки сделаны. Ждем, когда на ноги поставят». По ее словам, изначально НКНХ выплатил пострадавшим 1 млн рублей в качестве материальной помощи, но по нашим данным, такие суммы получили только самые тяжелые пациенты. Отметим, что все 17 человек не являются сотрудниками НКНХ, они работали на подрядные организации «Причал» и СМОК. Вопрос с остальными выплатами по страховке и компенсациями будут решаться по итогам расследования. По словам Бикмурзина, оно завершено, однако если быть точнее, завершено лишь техническое расследование Ростехнадзора, следователи СК еще работают.
Второго пациента РКБ на днях снова вернули в реанимацию. Ожоговые поражения в чем-то сходны с лучевой болезнью: эффект может проявляться со временем, организм наполнен токсинами, которые способны распространяться. Еще один работник «Причала» Газинур покинул РКБ — он успел отскочить при возгорании, и спецовка у него была огнезащитная, поэтому пострадали в основном ноги. СМОК же, подрядчик из Башкирии, своих пострадавших одного за другим перевез на родину, кого в больницу, кого домой. У них вред здоровью полегче, так как они работали в стороне от очага пожара.
Сын погибшего Айрата Нурутдинова Ильдар, присутствовавший на заседаниях комиссии по расследованию ЧП, поделился с «БИЗНЕС Online» некоторыми подробностями. «На заседаниях комиссии „Нижнекамскнефтехим“ предпринимал попытки выставить частично виновным моего отца и других работников подрядной организации. Ростехнадзор отметил, что погибшие ничего в свою защиту не могут сказать и обсуждение этого вопроса было закрыто без дальнейшего обсуждения. „Химия“ всячески пыталась перенести ответственность на конкретного человека или группу лиц. Но ЧП такого масштаба может быть вызвано и систематическими нарушениями предприятия, которые были выявлены в ходе комиссии», — рассказал сын погибшего.
Согласно промежуточным выводам Ростехнадзора, опубликованным через неделю после трагедии, предварительной причиной случившегося стало совмещение огневых и газоопасных работ на опасном производственном объекте. Также в релизе говорилось, что авария полностью укладывается в логику системных проблем по работе с персоналом, за которые должностные лица и сама компания неоднократно привлекались к административной ответственности. Приводилась и статистика. С 2014 по настоящее время «Ростехнадзор» проверил НКНХ 235 раз, найдя 2,6 тыс. нарушений. За это время по требованию ведомства приостанавливали эксплуатацию шесть опасных производственных объектов. Компанию привлекали к административной ответственности 36 раз, а должностных лиц — 171 раз. В итоге НКНХ за все это время выплатил лишь 10 млн рублей штрафов — не слишком серьезная сумма для предприятия с выручкой в 180 млрд рублей. С 2015 по начало 2019 года Ростехнадзор зарегистрировал 8 аварий на НКНХ, в которых пострадали 26 человек, из них погибли четверо — в перечень вошел и апрельский пожар.
Ведомство проанализировало произошедшие аварии и пришло к выводу, что на НКНХ есть несколько крупных проблем, которые могут привести к ЧП в будущем. Использование изношенного и морально устаревшего оборудования после истечения срока службы стоит первым в списке грехов по версии Ростехнадзора. Используется такое оборудование без оценки технического состояния, считают в ведомстве. Еще одна беда НКНХ, опять-таки по мнению «Ростехнадзора» — низкий уровень технологической дисциплины персонала и руководителей при подготовке к особо опасным работам и недокомплект штата квалифицированными работниками. В 2018 году ведомство пыталось дисквалифицировать первого заместителя генерального директора — главного инженера Ильфата Шарифуллина, а также его заместителя. Материалы были направлены мировым судьям в судебные участки № 6 и № 7 по Нижнекамскому судебному району РТ. Однако в обоих случаях дело кончилось штрафом в 50 тыс. рублей.
НА НКНХ ВЫБРАЛИ «КОЗЛА ОТПУЩЕНИЯ»
Подписанный акт технического расследования в целом подтверждает промежуточные выводы. О текущем положении дел нам рассказал сын еще одного погибшего работника Дамир Валитов, который участвовал в расследовании рабочей группы под руководством экспертов «Ростехназора» в качестве наблюдателя. Он рассказал, что СК параллельно ведет свою работу — на данный момент задержаны трое должностных лиц «Нижнекамскнефтехима». Их положение не совсем ясно, но по слухам один из них помещен в СИЗО, двое остаются под домашним арестом.
Согласно выводам рабочей группы, основным виновником аварии является именно НКНХ — к ответственности могут быть привлечены должностные лица компании, число которых не уточнено, но их много, вплоть до директора завода Ришата Хакимова. Работники подрядных организаций, судя по всему, плотно привлекаться не будут, так как ответственность лежит на тех, кто готовил объект к работам, а не производил их. Иначе говоря, не важно, кто дал искру — важно то, что взорвался изопрен, газообразная субстанция, утечка которой была допущена заказчиком перед началом ремонта установки.
«Один из перечисленных в акте „Ростехнадзора“ открутил уровнемерную колонку и не сообщил об этом, и не заглушил отверстие, в результате чего началась утечка, — перечисляет Валитов выявленные и отраженные в акте причины аварии, — Другим человеком за два дня до ЧП была отключена газовая сигнализация, тоже без сообщения, никаких записей нет. Пробы воздуха перед работами не были произведены, как положено по регламенту. Я сам в прошлом работник нефтехима и знаю, что перед всякими газоопасными работами отбор проб обязателен. Кроме того, пожарные должны были открыть наряд-допуск перед огневыми работами, проведя осмотр. В этот день дежурный работал до трех и без осмотра подписал два акта. Подобных нарушений было много, к пожару привел целый комплекс причин».
Между тем, по словам Валитова, НКНХ не намерен соглашаться с выводами «Ростехнадзора». Компания составила свой акт, в котором единственным ответственным называется замначальника цеха, который, якобы, руководил ремонтом на свой страх и риск, не согласовав работы с руководством. «Они хотят все списать на одного человека, иначе под гребенку „Ростехнадзора“ попадет группа лиц, включая руководство, — считает Валитов, — В акте поминутно описаны все события, указано место утечки изопрена. Я, как аппаратчик, хорошо знакомый с этими технологиями, могу сказать, что установка была абсолютно не подготовлена к работам — не стравлена, не пропарена, на что закрывались глаза. Подрядчики СМОК и „Причал“ просто оказались не в то время не в том месте. Раньше мы как работали? Из установки сливается содержимое, она пропаривается — это исключает утечку. А тут утечка изопрена дала огромный факел метров на двадцать. Кроме того, весь вычищенный из теплообменников легковоспламеняющийся шлак хранился тут же в мешках. Лестницы, по которым мешки тащили, тоже имели налет этих шлаков. Люди даже не огнем были поражены, а тепловой волной. „Причал“ работал в эпицентре, они как раз сняли штуцер и примеряли новый, никаких огневых работ в данный момент не вели. Возможно, искру дали работники СМОКа, которые работали подальше на этой же установке, потому что загазованность была сильная. Но это не имеет значения».
«ВСЕ УПИРАЕТСЯ В СКОРОСТЬ, БЫСТРЕЕ-БЫСТРЕЕ. РЕМОНТ — ЭТО ЖЕ ДОРОГОСТОЯЩИЙ ПРОСТОЙ»
Почему ремонтируемая установка не была подготовлена? Потому что это долго и дорого, считает Валитов: сначала нужно слить содержимое, после ремонта залить обратно. Подобную установку имеет каждый цех производства, она представляет собой огромную вертикальную цистерну, с высотный дом, содержащую изопрен. «Все упирается в скорость, быстрее-быстрее. Почему они и загоняли людей по две смены, чтобы быстрее запуститься. Ремонт — это же дорогостоящий простой», — объясняет Валитов причины описанной им халатности. По его словам, такова вся система работ. На нефтехиме ЧП, по его словам, стали традицией, у компании, якобы, есть даже специальные люди, которые корректируют документы задним числом после подобных случаев. «К примеру, о чем я знаю — уровнемерная колонка, демонтаж которой обеспечил утечку, имела не тот инвентаризационный номер, который указан в технологической схеме, но в схеме этот номер заменили задним числом».
Экс-работник компании объясняет, что в прежние времена в ремонтно-механическом цеху НКНХ работали обученные люди, ныне сокращенные. Теперь через тендер на объекты заходят подрядчики, которых, по мнению спикера, берут вовсе на за компетенции. «Подрядчики ведь людей набирают с улицы, с деревень — эти кадры, может, и установку-то в первый раз увидели. У них и положенных спецовок-то нет, а объект — один из самых опасных в стране», — сетует Валитов.
Конкретные санкции ни к должностным, ни к юридическим лицам пока не определены, они последуют по итогам расследования следственного комитета. Однако в любом случае, как убежден Валитов, для собственника дешевле и проще платить штрафы, чем исправлять технологию.
Добавим со слов Валитова, что кроме НКНХ никто компенсаций пострадавим не предложил. В частности, «Причал» о своих работниках вообще не вспоминает, даже не интересуется их состоянием. Перед руководством подрядной организации сейчас стоит другая проблема — компания может лишиться подрядов на НКНХ. Из-за этого активность Валитова, не впервые комментирующего актуальную ситуацию на заводе, раздражает руководство «Причала». «Они пытались на меня надавить после публикации в „БИЗНЕС Online“, — поделился Валитов. — Звонки были, СМС — мол, поменьше разговаривай, а если вы, пострадавшие и родственники, не понимаете по-хорошему, будем разговаривать по-другому».