«Солдатики» в униформе Отечественной войны 1812 года

История униформы Отечества. Когда французы, переправившись через Неман 12 (24) июня 1812 года, вступили на русскую землю, их встретили войска, выглядевшие совсем не так, как в 1805-1807 гг. При этом в одежде солдат и офицеров российской армии появилось много новых, весьма характерных деталей. Новую форму получил кивер*, на котором высокий и узкий султан заменил толстый султан старого образца, требовавший большого расхода шерстяной пряжи, а ещё новые шнуры-этишкеты и плоскую металлическую чешую на подбородном ремне. Новый кивер, принятый в январе 1812 года, был ниже прежнего, и с большим развалом вверху и вогнутыми боками. Иначе выглядели и мундиры, застёгивавшиеся на крючки, с низкими воротниками. С 1807 года пехота перестала носить брюки, заправленные в сапоги. На зимние суконные панталоны теперь внизу стали нашивать чёрные кожаные краги с металлическими пуговицами по бокам, тогда как у летних полотняных панталон внизу стали пришивать «козырьки», закрывавшие верх обуви, и пуговицы, обтянутые тканью.


Появились в армии и эполеты, введённые ноябре 1807 года. У обер-офицеров они были без бахромы, у штаб-офицеров — с тонкой бахромой, а у генералов — с толстой, золотые либо серебряные. По форме они напоминали подкову, которую охватывал валик из кручёного жгута, а в артиллерии — из толстой накладки. У армейских пехотных офицеров поле на эполетах было из цветного сукна с галунной обшивкой по краям, а в кавалерии было сплошь галунным. На эполеты в обязательном порядке ставили подкладку из сукна прикладного цвета, то есть такого же цвета, как на погонах у нижних чинов этого полка.


В 1809 году было решено, что офицеры в строю должны носить кивера одного вида с солдатскими, но с серебряными этишкетами с примесью чёрного и оранжевого шёлка, серебряным репейком с вензелем Александра I, а ещё с позолоченной или посеребрённой чешуёй. Зимой им были положены белые панталоны с высокими, до колен, сапогами. Унтер-офицеры, как и прежде, отличались от рядовых наличием галуна на воротнике и обшлагах, но с 1809 года его стали нашивать не на нижний, а на верхний край воротника. Погоны стали парными, на оба плеча. Причём ещё в 1807 годы вышло распоряжение, что погоны в первом полку дивизии должны быть красными, во втором – белые, в третьем – жёлтые, в четвёртом – зелёные с красной выпушкой, и в пятом – голубого цвета либо тёмно-синие. Воротник и обшлага были красного цвета у всех, клапаны обшлагов – тёмно-зелёные, цвета мундира, а пот подкладка тоже красная, как и воротник шинели.




В 1810 году мушкетёрские (пехотные) полки стали состоять из трёх батальонов, по одной гренадерской и три мушкетёрских роты в каждом. При этом, чтобы отличать их друг от друга, гренадерам дали чёрные султаны. А ещё гренадерские и стрелковые взводы гренадерских рот получили на кивера с изображением «гренады о трёх огнях», а мушкетерские роты — только с одним огнём. Репеёк кивера у рядовых, как и прежде, указывал на номер батальона: в 1-ом — окружность белая, середина зелёная, во 2-ом — наоборот. У унтер-офицеров репеёк состоял из двух белых окружностей и двух серых.



У егерей, в отличие от прочей пехоты, портупея и перевязь были чёрными, а не белыми. Воротник, обшлага и обкладка фалд у них были тёмно-зелёные с красными выпушками. В апреле 1812 года егерям дали жёлтые погоны со светло-синими номерами дивизий. Прикладной цвет егерям установили тёмно-зелёный с красной выпушкой.

В походе солдаты и офицеры несли за спинами ранцы из чёрной кожи, укреплённые на двух ремнях. Сверх того, у нижних чинов через левое плечо была положена шинель, свёрнутая в трубку...

С декабря 1807 года внешний вид российской пехоты изменился ещё и потому, что всем нижним чинам, имевшим портупеи, было приказано носить их, вместе сумочной перевязью, крест-накрест. Сами перевязи и портупеи получили строчку по краям и выкраивались теперь с заметным выгибом, чтобы их верхние края прилегали как можно ближе к воротнику.

Интересно, что красоту воинского строя в эпоху Александра I видели даже не столько в единообразии предметов обмундирования и снаряжения, сколько в их подгонке по росту человека. Взвод, роту, эскадрон строили в одну шеренгу на ровном месте (иногда специально доски подкладывали), протягивали вдоль шеренги шнурок, натёртый мелом (или углём — для белых мундиров), и на всех выстроившихся солдатах отмечали высоту лифа, длину фалд, высоту сапог, расстояние между пуговицами. Эта операция так и называлась: «уровнять амуницию по шнурку». При этом было не важно, где самом деле у каждого солдата лежит нижний край куртки — на талии, выше или ниже её. Требовалось, чтобы у солдат в строю и длина мундиров, и расположение на них пуговиц были абсолютно одинаковыми у всех. Соответственно, портные из солдат на полковых швальнях не только шили мундиры на солдат, но и подгоняли их на каждого «по шнурку». Причём в гвардейских полках мундиры обновляли ежегодно, к определённому сроку, смотру 1 мая. В армии мундиры шили один раз в два года. Сукно на солдатские мундиры шло грубое, толстое, ценой 3 рубля за аршин, тогда как офицерам мундиры шили из английского, тонкого, сукна по девять рублей за аршин. Без пуговиц солдатский мундир стоил обычно чуть больше шести с половиной рублей. Литые пуговицы к нему стоили по 4-8 копеек за штуку, но зато и служили они по 20 лет.

Как и при Петре I, солдату кроме мундира выдавали две рубашки, двое портков, две пары чулок и галстук на год. Шинель — одну на четыре года. Все вещи, стоимость которых вычиталась из жалования солдата, становились его собственностью. При этом очень часто мундиры «второго срока», то есть сношенные два года назад, продолжали надевать в свободное от службы время. Ну а из мундиров «третьего срока» шили и варежки, и перчатки на зиму.

Долгие походы, особенно в плохую погоду, приводили к быстрому износу обмундирования, которое, как и раньше, годилось больше для парадов, нежели для боёв и походов. Узкие и тесные куртки, легко пачкавшиеся белые зимние и летние панталоны у гренадеров и мушкетёров, громоздкие головные уборы — всё это мало походило на практичную и удобную военную одежду, за которую Воинская комиссия ратовала ещё в 1801 г. Но все её благие пожелания разбивались о стену традиционного мышления! Правда, кампания 1812 г. началась летом, поэтому солдаты не страдали хотя бы от холода. Но зато они страдали от жары, и отступали в глубь России практически без обуви, которая просто не выдерживала столь интенсивной эксплуатации.


Пехота в российской императорской армии составляла практически две трети от её наличного состава. Каждый пехотный полк состоял из 2201 солдат и офицеров, из которых 1800 были вооружены пехотным ружьём. Почему это подчёркивается? Да потому, что тогда было принято, чтобы у каждого рода войск были свои собственные, отличающиеся от прочих ружья, но пехотные, то есть ружья со штыком были самыми массовыми. Ружья были тяжёлыми – весили больше пяти килограммов, но отличались большой прочностью. Например, в 1808 году командир Либавского мушкетёрского полка доносил, что в его полку имеются ружья 1700 года выпуска, то есть сохранившиеся с петровской эпохи и участвовавшие в Полтавском сражении! Дело в том, что оружие тогда выделывали с солидным запасом прочности, а, кроме того… из тех же ружей в русской армии стреляли достаточно редко, а ухаживали за ними бережно – вот они подолгу и служили. Много было ружей трофейных, например французских, а также присланных в Россию из Англии, австрийских, прусских, а также голландских и шведских, хотя по своему устройству они друг от друга практически не отличались. Все они имели практически одинаковый кремневый замок, поэтому и различия между ними были лишь в мелких деталях, а не так, как сейчас! Плохо было другое: все эти ружья имели разный калибр, из-за чего в русской армии в 1808-1809 гг. на вооружении находились одновременно ружья 28 разных калибров: от 13,7 до 22 мм!!! Конечно, снабжать их боеприпасами в централизованном порядке было очень сложно. Однако, поскольку солдаты обычно и пули сами отливали (к каждому комплекту ружей полагалась специальная пулелейка!), и патроны клеили, то особых проблем с этим не возникало, хотя, разумеется, определённых неудобств хватало. Поэтому в 1805 году было принято решение для всех гладкоствольных ружей и пистолетов установить единый калибр, равный 7 линиям или 17,78-мм, и вот они-то с этого года и начали поставляться в армию, хотя и старые образцы всё равно продолжали использовать. Надо сказать, что этот калибр по нашим сегодняшним меркам был просто очень большим, больше, чем у противотанкового ружья периода Великой отечественной войны! Пуля была круглой, в виде свинцового шарика весом 27,7 г, а заряд пороха к пехотному ружью весил 8,6 г.

Кстати, во Франции дело с унификацией оружия обстояло точно так же, и в её армии смешались ружья французской работы с австрийскими, русскими (!), английскими, голландскими и Бог знает какими ещё. Уж очень много требовалось оружия наполеоновской Великой армии, а производственные возможности французских арсеналов значительно уступали возможностям тех же британских предприятий, к этому времени уже оснащённых новейшими станками с паровым приводом.

Наполеон, как известно, стремился как можно скорее навязать русским генеральное сражение, чтобы разгромить 1-ю и 2-ю Западные армии каждую по отдельности и продиктовать свои условия побеждённой стране. Но русское командование, разгадав этот замысел, отводило войска всё дальше в глубь страны, чтобы дать возможность двум армиям соединиться.

Одними из первых в бои с французами вступили казачьи части. В 1812 году донские казаки имели униформу, состоявшую из тёмно-синей куртки на крючках (с 1 мая до 1 сентября, зимой — тёмно-синий чекмень — той же куртки того же покроя, но длиной до колен) с тёмно-синим воротником, обшлагами, погонами и с выпушками прикладного цвета, а также тёмно-синих шаровар с лампасами. С января 1812 года выпушки и лампасы во всех полках Войска Донского (кроме Атаманского полка, где они были голубого цвета) стали красными. Хотя в «Историческом описании одежды и вооружения Российских войск» А. В. Висковатого и указано, что головным убором казаков были чёрные смушковые шапки со шлыком, на рисунках той эпохи они часто изображены в фуражках с козырьком, красным околышем и тёмно-синей тульёй, вытянутой вверх на манер колпака.


Казаки отличались от других российских кавалеристов тем, что имели на вооружении длинные пики. Кроме них пиками вооружались также и уланы. История их в России** началась после того, как к австрийской миссии в Петербурге прибыл уланский офицер граф Пальфи, венгр по национальности, а ещё молодец и красавец, сложением подобный Аполлону. Уланский мундир в обтяжку сидел на нём бесподобно, и совсем неудивительно, что все дамы петербургского света (да и мужчины тоже) стали на него заглядываться. Ну а цесаревич Константин был настолько впечатлён его внешним видом, что в 1803 году выпросил у своего брата-императора разрешение создать собственный уланский полк со штабом Махновке Киевской губернии. Командовать полком цесаревича должен был барон Меллер-Закомельский.

Причём тут же по повелению Александра I новый полк стали именовать лейб-уланским Его Императорского Высочества и Великого Князя Константина Павловича полк, шефом которого цесаревич, главнокомандующий польской армией и наместник царства Польского и стал. После чего в 1805-1807 гг. в России было учреждено ещё пять уланских полков. К началу войны 1812 года уланских полков России было уже несколько: лейб-гвардии Уланский, а также уланские полки Волынский, Татарский, Чугуевский, Польский и Литовский. Именно в уланском полку служила и знаменитая кавалерист-девица, а впоследствии и писательница, Надежда Дурова. Современники отмечали, что мундир российских улан был красивым и элегантным. Тёмно-синяя куртка, застёгивающаяся на крючки, с малиновыми лацканами, обшлагами и выпушкой по швам на рукавах и спине, с тёмно-синим воротником малиновой выпушкой. Пуговицы и офицерские эполеты были у них серебряные, с малиновой подкладкой. Необычным был и уланский кивер-конфедератка — с четырёхугольной тульёй из белого сукна, чёрным кожаным околышем, козырьком впереди и большим козырем сзади, который можно было отгибать и вверх и вниз. У офицеров вместо подбородного ремня была серебряная цепочка, серебряные шнуры и галун над околышем. В походе уланы, как и вся кавалерия, надевали серые рейтузы на 18 боковых пуговицах, обшитые изнутри кожей, а в парадном строю — тёмно-синие панталоны с малиновой выпушкой и лампасами. Совершенно необычной деталью обмундирования улан был китиш-витиш – этишкетный шнур, одним концом прикреплявшийся к уланской конфедератке справа, а другим – охватывающий шею. В пешем строю и вне строя китиш-витиш пристёгивался за пуговицу на мундире. У рядовых улан он был либо белый, либо оранжевый, в зависимости от приборного цвета полка. Унтер-офицеры имели китиш-витиш с чёрно-бело-оранжевыми кистями. А вот у офицеров он был серебряным, с чёрно-оранжевой ниткой георгиевских цветов.

* В начале царствования Александра I гвардейские и армейские пехотинцы в праздничные дни и на парадах должны были носить каски. Однако 15 марта 1805 года их упразднили и заменили на кивера. Этот головной убор пришёл в русскую армию из Франции, где на армейском жаргоне назывался «шако» – «дымоход».

** Откуда вообще появились уланы, если считать, что гусары по своему происхождению конница венгерская, кирасиры – немецкая, драгуны – французская? А вот как насчёт улан? Принято считать, что это польская конница, хотя это и неверно. Слово «улан» происходит от тюркского «оглан». В Золотой Орде огланами (в переводе – «юноша») называли мужчин боковых ветвей ханской семьи, которые не могли претендовать на трон великого хана. В XIII–XIV веках огланы составляли личную гвардию хана. Когда Золотая Орда распалась и охранять им стало некого, многие огланы перебрались в Речь Посполитую и Великое Литовское княжество и поступили на военную службу, само слово «огланы» переиначилось в «уланы».
Продолжение следует…