«Крыша» для разведчика: Как французские спецслужбы «раскусили» племянника Брежнева

Разведчики всегда прячут свою сущность, выдавая себя за других. Говоря современным языком, работают «под крышей». В качестве прикрытия в ход идут самые разные профессии и должности.

Поскольку стратегическая разведка действует за рубежом, активно используются должности сотрудников в посольствах, консульствах, торгпредствах. А работа под легендой корреспондента информационного агентства, газеты, журнала и вовсе развязывает разведчику руки. И это несомненные плюсы.

Однако есть тут и большой минус, ведь контрразведка страны пребывания тоже не дремлет. Она берет под свой контроль приезжающих в страну иностранцев. И для нее крайне важно определить, является тот или иной сотрудник посольства, как говорят, в спецслужбах «чистым дипломатом» или он разведчик, работающий под «крышей».

Об этой коллизии очень точно написал разведчик-«крышевик» в своих стихах: /Контрразведка быстро взвесит / Всех, на ком тулуп не свой./ Ищет тех, кто не бельмеса/ По работе «крышевой"/ И завершает автор свое стихотворное произведение таким назидание: /Надо «крышу», Боже правый, / Как свои пять пальцев знать/

Конечно же, перед отъездом в длительную командировку, разведчик проходит подготовку в профильном министерстве, ведомстве, службе. К примеру, Александр Калинин, который готовился к поездке в США на должность старшего инженера торгового советника при посольстве СССР в Вашингтоне, стажировался сначала в Министерстве путей сообщения, потом в Министерстве внешней торговли. Хотя мог бы этого и не делать.

Он окончил институт инженеров железнодорожного транспорта, отработал на железной дороге несколько лет. Потом его пригласили на работу в министерство внешней торговли. Так что дело свое, «крышевое», он знал так, что комар носа не подточит.

Или вот офицер Дамасской резидентуры, работавший под «крышей» ТАСС Леонид Медведко. Он прекрасно знал несколько языков, находился в Сирии, когда там произошел кровавый переворот 1966 года.

По возвращению из командировки его пригласила к себе на работу главная газета страны — «Правда». Вскоре он защитил кандидатскую, потом докторскую диссертации. И никто не сомневался в его компетенции, как журналиста, так и ученого-востоковеда, хотя все эти годы он оставался разведчиком.

«Рассматривается спецслужбами, как сотрудник разведки»

Важно отметить, что помогала в работе по «крышевому» направлению не только подготовка перед длительной командировкой, но знание и опыт, обретенный в период службы в армии и на флоте.

Дело в том, что в Военно-дипломатическую академию не берут «безусых юнцов» со школьной скамьи. Военной разведке дано право проводить отбор кандидатов со всех Вооруженных Силах. Те самые «полковники в шляпах», как в шутку называют представителей ГРУ, выезжают в самые дальние гарнизоны, отбирают лучших из лучших.

Слушателями академии становятся офицеры различных воинских профессий: летчики, инженеры, ракетчики, военные журналисты, артиллеристы, десантники. Однажды мне посчастливилось даже встретить разведчика-доктора, который работал главным врачом нашего госпиталя в одной из африканских стран.

Первая профессия — это кладезь для военного разведчика. Примером тому, деятельность оперативного офицера Парижской резидентуры капитана 3-го ранга Виктора Любимова, который в октябре 1961 года прибыл во Францию на «крышевую» должность представителя Министерства Морского флота СССР.

Начало работы Виктора Андреевича было не самым лучшим. Он сразу попал под подозрение контрразведки. И не только потому, что был советским специалистом. Он приехал на смену отозванному из страны разведчику.

Уже 2 февраля 1962 года начальник Главного разведуправления генерал армии Иван Серов получил информацию: «Любимов В.А., представитель Минморфлота СССР, рассматривается спецслужбами Франции как сотрудник советской военной разведки».

Теперь Любимову предстояло доказывать, что он истинный работник Министерства морфлота.

К счастью, «крышу» он «знал, как свои пять пальцев».

Окончил Высшее военно-морское училище им. М.В. Фрунзе, служил на крейсере «Молотов» и эскадренном миноносце «Боевой». Молодым офицером, имея доступ на управление кораблем, перегонял суда, полученные по репарации в Германии. Они шли из Балтики Кильским каналом в Северное море, потом вдоль берегов Франции, в Бискайский залив, дальше Гибралтар, Средиземное море, Дарданеллы, Босфор и, наконец, через Черное море в Новороссийск.

Однако все это было в прошлом. Теперь за ним пристально наблюдали, оценивая каждый его шаг.

В его легенду поверили и свои, и чужие

Поздней осенью в районе Бордо сел на мель советский танкер «Нефтегорск». Любимов, как представитель Минморфлота, вылетел в район бедствия.

Обстановка была крайне сложной. После разгрузки нефтепродуктов танкер направлялся в Черное море. Сильно штормило. На борту был французский лоцман. Однако капитан танкера отпустил его раньше времени, до конца проводки узким каналом.

Это была роковая ошибка. Через четверть часа, не заметив в темноте очередную вешку, он не дал команду рулевому и танкер с ходу выскочил на зыбкую, песчаную «банку». Попытки снять корабль с мели не удались.

Сильный шквалистый ветер и крутая волна положили танкер на правый борт. Крен достигал критической отметки. Обстановка ухудшалась, и Любимов настоял на эвакуации экипажа.

Сложная операция по эвакуации моряков вертолетами, без посадки на палубу, в предрассветных сумерках, была проведена успешно.

Любимов от имени Минморфлота и Черноморского пароходства представил капитану порта официальный документ, по которому за СССР сохранялось право собственности на покинутый танкер во французских территориальных водах.

Решение об эвакуации экипажа танкера было своевременным и правильным. Через несколько часов танкер под сильными ударами волн и ветра разломился на две половинки.

Прибывший на следующий день Главный инспектор по безопасности мореплавания Минморфлота СССР осмотрев место гибели танкера, одобрил действия Любимова.

Впрочем, важно не только это. После этой трагической истории французская контрразведка практически сняла наблюдение за Любимовым. До конца его командировки, если и отмечались случаи слежки, то они были единичными и кратковременными.

Однако самое интересное было потом, когда Виктор Андреевич возвратился из Парижа в Москву. Его рекомендовали на работу в Ленинградское морское пароходство на весьма ответственную должность — заместителем начальника пароходства по безопасности мореплавания.

Да и рекомендовали очень солидные люди — заведующий отделом обкома партии, а также один из самых известных капитанов пароходства, Герой Социалистического Труда, капитан крупнейшего пассажирского судна «Надежда Крупская» Оганов. Знали они Любимова исключительно по работе, как представителя Минморфлота во Франции.

Выходит, разведчик-«крышевик» Виктор Любимов достиг главного: в его легенду поверили и свои, и чужие. Поверили не случайные люди, а серьезные знатоки морского дела.

Взвесив все «за» и «против»

У военного разведчика Владимира Глухова, который работал под «крышей» должности Генерального представителя «Аэрофлота» в Амстердаме, была другая задача. Не менее ответственная и трудная.

В своем профессионализме он должен был убедить не контрразведку, а известного специалиста в области авиации, владельца аэроклуба, эксперта нескольких крупных компаний. Этот специалист, назовем его Остином, рассматривался в резидентуре в качестве кандидата на вербовку.

К такому человеку подступиться не просто. Владимир Алексеевич долго изучал его. Представить их друг другу было некому, и тогда Глухов, взвесив все «за» и «против», решил действовать напрямую. В конце концов, могли они встретиться как коллеги, люди, увлеченные небом и самолетами.

Тем более, что Владимир Алексеевич решил представиться исследователем, который писал диссертацию по проблемам усталости самолетов. Это была, конечно, легенда. Никакой диссертации он не писал, хотя этой темой занимался давно и мог вполне компетентно вести беседу со специалистом любого уровня.

Когда они встретились, Остин поинтересовался откуда советский представитель узнал о нем. Вопрос был, что называется, в кассу. Глухов развернулся по-настоящему. Он отметил, что Остин известный в стране человек и многие знакомые рекомендовали его Владимиру Алексеевичу, как лучшего специалиста. Да он и сам знаком с его научными изысканиями, так как давно занимается проблемой усталости самолетов, работает над диссертацией.

Такая высокая оценка явно понравилась хозяину дома. Он заулыбался, в глазах вспыхнули искорки.

Однако, несмотря на комплименты Глухова, прежде чем перейти к конкретному разговору, Остин весьма интеллигентно, с улыбочкой устроил настоящий экзамен гостю. Он интересовался то одной проблемой, то другой. Желал узнать, какой научной литературой пользовался Глухов при написании диссертации.

Эти вопросы генпредставитель «Аэрофлота», щелкал, как орешки. Хозяин дома остался доволен. Он понял, перед ним настоящий специалист по авиации, а не подстава из советского посольства. Иначе и быть не могло, ведь вся жизнь Владимира Алексеевича до прихода в разведку, была связана с Военно-воздушными силами.

Остин пообещал помочь материалами, литературой. Тем более, что его фирма официально занималась консультированием авиационных специалистов. Разумеется, не бесплатно.

Глухов уточнил, что готов платить наличными. «Можно, конечно, и через банк, на счет вашей фирмы, — улыбнулся он, — но я же понимаю, налоги…»

Хозяин дома ответил кивком головы, мол, правильно понимаете. Это была маленькая победа. Остин уже понимал конспиративность встреч, а главное, согласился на оплату.

Правда, неясно пока, за что платить и какие материалы он предложит. Но не стоило торопить события. Важно, что первый шаг по установлению личных контактов сделан. И его можно оценить как успешный. А дальше было сотрудничество, весьма полезное для советской военной разведки.

Непригоден для этой ответственной должности

Наверное, я покривил бы душой, если бы стал утверждать, что в деятельности разведчиков не было провалов. Бывали. И в первую очередь, по причине слабого знания «крышевой» работы. Такое произошло с представителем «Аэрофлота» в Париже подполковником Усачевым.

Пикантность ситуации состояла в том, что этот подполковник был племянником Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева.

Первый заместитель начальника ГРУ генерал-полковник Хаджи-Умар Мамсуров, руководитель выездной комиссии, высказался против командировки офицера. Он указал на то, что Усачев непрофессионален и потому непригоден для этой ответственной должности, поскольку не знает авиации.

Однако подполковник был командирован за рубеж. Правда, задержался он там недолго. Французы быстро «раскусили», что новый представитель «Аэрофлота» полный профан в авиации, о чем и написали в прессе. Пришлось племяннику возвратиться в Москву.