"Наступает зима, а мы без дома". Как в Ингушетии живет семья пострадавшей от избиений Аиши Ажиговой

В Ингушетии в Сунженском районном суде продолжается закрытый процесс по делу об истязаниях над восьмилетней местной жительницей Аишей Ажиговой. Интересы матери девочки Лидии Евлоевой представляет проект "Правовая инициатива". Пока идет суд, девочка живет с мамой и братьями в Магасе и учится в Центре дистанционного обучения для детей с ограниченными возможностями. Но вскоре малоимущая многодетная семья с двумя инвалидами может остаться без крыши над головой – срок аренды предоставленного им временного жилья подходит к концу. В июле 2019 года семилетняя Аиша Ажигова была доставлена в одну из больниц Назрани с ожогами, переломами и гангреной. Ребенка перевезли в Москву в НИИ детской хирургии Леонида Рошаля, часть ее правой руки ниже локтя пришлось ампутировать. 25 декабря Аишу выписали из больницы, и на следующий день она вернулась домой с родной матерью. Живут они на съемной квартире, без собственного жилья. Тетя девочки Макка Ганиева была задержана в июле. Вскоре под подозрение также попал и ее супруг Иса Марзиев, сотрудник МВД. Его уволили из полиции, назвав его поведение "порочащим честь сотрудника органов внутренних дел". Ганиева и Марзиев обвиняются в причинении тяжкого вреда здоровью маленькой родственницы. Защита настаивает на невиновности обвиняемых. Корреспондент редакции Кавказ.Реалии поговорила с мамой девочки о том, как проходит реабилитация ребенка, которой полтора года назад сочувствовала вся Россия, и как решается вопрос с жильем. – Аиша дружит с учителями, в школу ходит охотно, – говорит Лидия Евлоева. – Тут близко, двести метров от дома. Я каждый день беседую с педагогами. Все, что произошло с девочкой за год, они хвалят. Аиша умная и способная. Она смогла раскрыться, когда получила нужное внимание. Это специальная школа с индивидуальным подходом. В классах по пять-шесть учеников. Сначала обычные уроки: математика, русский язык, рисование, чтение. Потом психолог, дефектолог, логопед, кружки, театральная студия и шахматы. С 9 утра до четырех часов дня с небольшим перерывом на обед. Раньше Аиша боялась новых людей и мест, была зашуганным ребенком, мне даже приходилось вместе с ней быть в школе поначалу, но ей явно лучше. В детский садик она не ходила, а в шесть лет столкнулась с чудовищным насилием. Но сейчас она изменилась благодаря заботе. У нее два психолога. Помимо школьного еще один приходит на дом. – ​Как Аиша справляется после ампутации части руки, чем увлекается? – Она сама одевается: носки, колготки, верхнюю одежду; управляется с тетрадями, карандашами и ручками. Любит рисовать, любит яркие цвета, делает разноцветные картинки: дома, машинки, сердечки, природу. Зеленый, синий, красный, желтый – у нее нет скучных рисунков. Даже игрушки забросила ради этого. Иногда я помогаю, но она зачастую не ждет, осваивает новое без моего вмешательства. В школе ей больше всего нравится театральный кружок, там у нее появились подружки. Она поет в хоре и танцует. И дома, на улице подпевает, если слышит музыку. Раньше любила играть в машинки, но сейчас ворохом игрушек не пользуется, теперь экспериментирует с детской косметикой. Она жизнерадостная, никогда не грустит, это меня радует. – Как долго продлится реабилитация Аиши? – Точных прогнозов нет. Она долгое время страдала от агрессии по отношению к себе, у нее психологическая травма. Девочку надо исцелять теперь годами, с ней должны работать специалисты. Физическое состояние Аиши тоже внушает тревогу, несмотря на активность. У нее случаются приступы почечных колик, я несколько раз вызывала скорую. Жалуется то на живот, то на сердце. Я хочу вывезти ее в больницу в Нальчик, обследовать. Для этого нужны средства, а моих доходов – это только пенсия по инвалидности моя и дочери – не хватает. –​ Как местные дети реагируют на Аишу? – Летом дети её обижали во дворе. Я поговорила с ними и их родителями. Аиша плакала потом и неделю не ходила гулять. Я успокаивала, как могла. Сказала ей, что она моя любимая умная девочка, что она со своей одной рукой делает успехи больше, чем те, кто дразнит, с двумя, что дети не понимают, а рука скоро будет, мы сделаем протез, обязательно. Многое она понимает, как взрослая. Может, из-за пережитой беды. Даже про свои шалости сама мне рассказывает: "Мама, я там нечаянно не так что-то сделала, извини". – Примерно год назад вам выделили временное жилье. Вопрос с постоянным решается? – Все еще не решен. Наступает зима, а мы без дома. Съемная квартира, где мы сейчас, оплачена до декабря. Взять оплату на себя мне не по силам. Пятнадцать тысяч рублей плюс коммунальные услуги я не потяну, мы живем на две пенсии. А еще же надо решать вопрос с протезом руки для Аиши, но этот процесс тоже пока приостановлен. По поводу жилья я обращалась в администрацию Сунженского района, просила выделить земельный участок, чтобы со временем построить дом. Там пообещали помочь, но процесс затянулся. Время съезжать все ближе, я переживаю. – Служба опеки и другие социальные службы вас поддерживают? – Они часто приходят, смотрят, убрано ли у нас, полон ли холодильник. Неоднократно оказывали материальную помощь. – В сети иногда вспыхивает обсуждение судьбы Аиши, и тогда на вас идет атака. Обвиняют, что вовремя не забрали, не спасли дочь. Как вы на это реагируете? – Я знаю, что меня обвиняют во всем. Стараюсь не обращать внимания, но совсем не реагировать невозможно. Легко осуждать, не зная жизнь других людей. Моя жизнь с самого рождения не была легкой. Имея обоих родителей, не жила в любви и ласке, так вышло, что меня воспитывали не они. Я настрадалась, тоже рано столкнулась с насилием и не видела хорошего в семейной жизни. Не понимаю, чего они хотят, эти комментаторы в сети, как их мнение поможет девочке? Я очень люблю своих детей, делаю все, что в моих силах. *** В декабре прошлого года на совещании в парламенте Ингушетии член Совета Федерации Белан Хамчиев заявил о предоставлении Лидии Евлоевой и ее детям двухкомнатной квартиры в Магасе. Предполагалось, что за это время чиновники и социальные службы решат вопрос с жильем для семьи. Но этого до сих пор не произошло.