Солдатский хлеб. Музей Мытищ публикует воспоминания горожан
В конце ноября 1941 года поселок фабрики «Пролетарская победа» оказался прифронтовым. Враг стоял у канала Москва-Волга. Самолеты противника по вечерам рвались к Москве, регулярно пролетали над поселком. Для прикрытия воздушного пространства и объектов - фабрики, Пироговской плотины, гидроузла - в деревне Коргашино стояла батарея зенитных орудий, которую обслуживали девчата-артиллеристы.
В районе деревни Рупасово, где находился институт связи, по вечерам поднимались аэростаты, и ночное небо прорезали яркие лучи прожекторов.
Специально поселок и плотину не бомбили, но, не пройдя зенитный заслон, фашистские самолеты при возвращении сбрасывали бомбы на близлежащие объекты. Поэтому жители поселка при объявлении тревоги несли круглосуточно дежурство.
Фабрика в этот период выпускала важную продукцию: шинельное сукно, палаточное полотно и марлевую ткань. Наступили голодные дни. Уже порезали скот, а единственный магазин хлеб выдавал по карточкам.
Это произошло в доме, который сейчас стоит рядом со зданием больницы. Ранее он назывался Красной спальней. Там и жила моя рассказчица с матерью и малолетним братом. Однажды вечером, когда они по обыкновению сидели на кухне, в дверь постучали. На пороге стоял комендант и голосом, не терпящим возражений, сообщил: «Срочно освободите одну комнату на ночь. К вам разместят на постой десять бойцов».
Через полчаса послышались тяжелые шаги. В комнату вошли одетые в шинели и ватные куртки солдаты. В руках они держали вещевые мешки и винтовки. Через некоторое время на кухню вышел высокого роста военный с тремя треугольниками на защитных петлицах. Улыбаясь, он потрепал девочку по голове большой ладонью и сказал, обращаясь к матери: «Хозяйка, хорошо бы чайку сготовить», - и, кивнув на стоящий на столе самовар, ушел в комнату.
Мать быстро заправила самовар водой, подожгла щепки, и минут через сорок он уже гудел, пыхтя паром. В комнате, где расположились бойцы, стояла тишина. Мать робко подошла к двери и постучала, но ответа не последовало. Она тихо открыла дверь. В разрезе луча света дети увидели плотно прижавшихся друг к другу спящих людей. Утомленные дальней дорогой, - судя по грязным ботинкам, они шли пешком, - бойцы, сняв боевое снаряжение, слегка похрапывали.
Мать долго стояла над ними, не смея нарушить покой этих смертельно уставших людей. Она не спала всю ночь, поддерживая огонь в самоваре, с готовностью напоить чаем отдыхающих солдат. Рано утром старший, тот, что с командирскими петлицами, положил на стол буханку ржаного хлеба с двумя банками свиной тушенки и три куска колотого сахара.
Поев и попив чаю, солдаты ушли в сторону деревни Пирогово. Рассказчица с любовью объясняла мне, как вкусны были хлеб и свинина, подаренные солдатами. Память об этом она пронесла через всю свою жизнь.
По сей день историки ведут полемику о том, как наша страна смогла победить в такой страшной войне. Но, на мой взгляд, самое верное - это то, что наш солдат в то роковое время взял ответственность за будущее страны.