Журналист «Вечерки» три недели ездил по архангельским деревням автостопом

В последние годы я редко путешествую по России, предпочитая забираться как можно дальше – в разные уголки мира, пока есть силы, время и желание на исследование экзотических культур. Но этой весной Россия закрылась на карантин, и я вспомнил о коллекции советских путеводителей по родной стране из серии «Дороги к прекрасному». Два из них были посвящены районам Архангельской области. Так как лето в этом году было на редкость теплым даже в Мурманске, я решил провести последний его месяц, любуясь старинным деревянным зодчеством. Русский Север 50 лет спустя Увидеть своими глазами шатровые церкви XVII века я мечтал еще пять лет назад, когда впервые побывал в Каргополе, Архангельске, Северодвинске и музее под открытым небом  «Малые Корелы». Этот музей дал представление об архитектуре Русского Севера, но в нем не было жизни. Самые выдающиеся дома, часовни и амбары, свезенные со всех районов Архангельской области и расставленные по огромному лесопарку, выглядели, на мой взгляд, так же скучно, как чучела животных в краеведческом музее. Хотя старушки-смотрительницы готовы были рассказать о том, как был устроен дом и как использовались предметы быта, интереса тогда это не вызвало. Хотелось увидеть, а не вообразить, как живут в избах, срубленных 100–150 лет назад. Даже за границей мне удавалось найти такие места, где люди до сих пор ведут традиционный образ жизни, который разительно отличается от городского. Найденные мной путеводители «По берегам Пинеги и Мезени» и «Каргополье – Онега» были составлены в 1971 и 1974 годах, поэтому было любопытно сравнить фотографии и описания деревень 50-летней давности с современным их состоянием. В 70-х годах Архангельская область бурно развивалась. В путеводителях упоминаются десятки маршрутов автобусов, теплоходов и самолетов, курсирующих между отдаленными селами. Сейчас почти все они остались лишь в воспоминаниях старожилов, поэтому самым сложным этапом путешествия стало планирование маршрута. Аэродромы с «кукурузниками» в крупных селах есть, но пролететь на древних самолетах 100–200 километров сейчас дороже, чем на «Боинге» от Мурманска до Москвы. А треть дорог к интересным местам оказалась зимниками, хотя Интернет-навигаторы и летом смело прокладывают маршрут через реки и болота. Хорошо, что Интернет дошел даже до архангельской глубинки. В социальных сетях я уточнил у местных жителей, куда можно добраться летом и на чем. В итоге треть пунктов из плана пришлось вычеркнуть, потому что нанимать лодочника на моторке я был не готов. Безмасочный режим Организовать самостоятельную поездку с комфортом по деревням и селам Архангельской области сложно из-за того, что рейсовые автобусы и даже маршрутные такси ходят не каждый день и не всегда везут туда, куда вам надо. Захудалые гостиницы есть во многих селах, но не в деревнях, поэтому мой любимый автостоп с палаткой в данном случае оказался чуть ли не единственным вариантом, если вы не готовы на каждом шагу платить частным авто- и гидроизвозчикам. Не буду лукавить, автостопом я проехал не весь путь от Мурманска до Архангельска и обратно. До пригорода Архангельска меня доставил поезд всего за 25 часов и 1905 рублей. Пять лет назад туда я добирался автостопом с подругой два световых дня. В этот раз автостоп начался от поста ДПС в пригороде Архангельска. Коронавирус, на мой взгляд, никак не повлиял на число водителей, готовых подвезти путешественника. С помощью шести автомобилистов, паромщика и одного мотоциклиста я добрался до Северной Двины, переправился через нее и поздним вечером, преодолев 365 километров, оказался в Суре, селе с 900-летней историей, где родился святой праведный Иоанн Кронштадтский. По пути ни один водитель не спрашивал меня о тесте на коронавирус и не просил надеть маску, хотя эпидемиологическая ситуация в Архангельской области была напряженной почти до самого моего приезда. Вместо веры – надежда В Суру я заезжать не планировал, потому что обе деревянные церкви там давно сгорели, но не смог отказаться от предложения последнего водителя посетить столь отдаленный уголок Пинежского района с действующим женским монастырем. Мой благодетель высадил меня на повороте в Суру, а сам поехал в родную деревню неподалеку. От самого начала села был виден облезлый кирпичный храм со сломленным крестом на новом куполе. Распятие, как и сотни деревьев в округе, вывернул с корнем невиданный ранее в этих местах июльский ураган.  Падающий крест, над которым вьется воронье, создавал тягостное впечатление. Даже действующая белоснежная церковь монастыря не смогла смягчить его. Большую часть времени она закрыта, службы проводятся раз-два в неделю. Колокольню, которую долго поднимали из руин после периода агрессивного советского атеизма, увенчали куполом с крестом в 2014 году. С тех пор уже несколько раз капитально ремонтировали, потому что одни строители халтурили, а другие бросили работу в самом разгаре, когда монастырь решил урезать им зарплату. Об этом мне рассказали местные жители под звон колоколов. На самом деле дважды в день по селу разносятся звуки аудиозаписи, которую проигрывает динамик на колокольне, заменяющий звонаря. Забегая вперед, отмечу, что ни в одной из дюжины старинных церквей, которые я посетил за три недели, не проводится богослужений. В лучшем случае – по особым праздникам. Многие интересовавшие меня деревянные церкви признаны памятниками архитектуры и проводить в них службы не положено. Моим проводником в Суре был Степан – военный пенсионер, выгуливавший собаку. Кроме него на улицах села с восьми до девяти часов вечера я никого не встретил. Когда мы вместе убедились, что Дом колхозника (ныне – гостевой дом) и Дом паломника наглухо закрыты, мужчина предложил переночевать у него, а не искать место для палатки прохладной ночью. Примерно по такому же сценарию у меня проходил поиск ночлега во многих деревнях Архангельской области. Случайно знакомишься с кем-то из местных жителей на улице, заходишь на чай, оставляешь рюкзак, чтобы налегке погулять по селу с фотоаппаратом, а вечером гостеприимные хозяева приглашают разделить с ними ужин и укладывают спать в горнице. Исключением можно считать разве что мой визит в Верколу, родное село Федора Абрамова, советского писателя, известного среди любителей «деревенской прозы». Там меня принимала тетя водителя, который довез меня до Суры и оставил контакты родственницы. Она, как человек, который работает в музее Абрамова, провела для меня обширную экскурсию по Верколе. Павел СТЕПАНЕНКО. stepanenko@vmnews.ru Фото автора. Продолжение следует....