Почему научный флот России попал в серьезный "шторм"
В советские времена научно-исследовательский флот Академии наук был одним из крупнейших в мире. СССР считался ведущим игроком в области исследования Мирового океана. После распада СССР Российская академия наук получила в наследство от советской 24 научных судна. Все они были относительно новыми и находились в хорошем состоянии. Однако из-за почти полного отсутствия финансирования корабли были заброшены или использовались не по назначению. Их сдавали в коммерческие фрахты: возили "челноков" в Турцию, а туристов в Антарктиду и Гренландию.
В результате к 2013 году от 24 научных судов у Академии осталось всего 13. Тем не менее научный флот был спасен. Спасибо за это надо сказать исключительно научно-исследовательским институтам, на чьем балансе и пребывали корабли со времен СССР.
В 2013 году в рамках реформы РАН было создано Федеральное агентство научных организаций (ФАНО), в чье ведение перешли академические институты. На тот момент у научных кораблей было несколько владельцев: Институт океанологии РАН, Геологический институт РАН, Институт геохимии и аналитической химии РАН, Мурманский морской биологический институт РАН и УНИФ ДВО РАН. В 2016 году по поручению президента РФ при Институте океанологии РАН был создан Центр морских экспедиционных исследований, который стал оператором 11 из 13 научно-исследовательских судов.
Сферы ответственности между государством и Центром формально были распределены так: Центр отвечал за эксплуатацию флота, а также за формирование заявок на экспедиции от других институтов, Совет по гидросфере Земли (позже Рабочая группа по формированию плана) - за утверждение планов экспедиций, государство в лице ФАНО, а потом его правопреемника Минобрнауки - за финансы.
С тех пор на содержание флота выделяется около одного миллиарда рублей в год. Это намного больше, чем раньше, но радикально проблемы флота не решает. Вот какой диагноз поставили в 2017 году эксперты Минобороны: академический научный флот находится в "катастрофическом" и "критическом" состоянии. Средний возраст судов составляет 34 года, они изношены на 80%, их эксплуатация обходится значительно дороже современных иностранных аналогов. Вывод: через 4-5 лет исследовательская деятельность в море может вообще прекратиться. Без серьезных финансовых вливаний научный флот РАН погибнет.
- Нам катастрофически не хватает денег, - говорит директор Института океанологи Алексей Соков, - содержание флота, во-первых, очень дорого, во-вторых, очень сложно, в-третьих, очень нужно. Ученым важно понимать главное, готово ли государство взять на себя ответственность за содержание кораблей или нет. Если финансирование останется на прежнем уровне, нам придется отказаться от научного присутствия России в Мировом океане.
В Институте океанологии подсчитали, что на полноценное содержание судов требуется как минимум 2,9 миллиарда рублей в год. Но выводы океанологов и экспертов не услышаны. На флот по-прежнему выделяется один миллиард.
- В эту сумму входит и обеспечение научных экспедиций, и ремонт судов, - объясняет Наталия Голубева, заместитель начальника Департамента координации деятельности научных организаций Минобрнауки РФ. - Но нам государство выделило деньги только на экспедиции, а не на содержание имущества. Каждый год мы должны соблюдать баланс между средствами на экспедиции и на ремонты. Стоимость экспедиций, запланированных в этом году, составляет 800 миллионов рублей. И мы объясняем Институту океанологии, что можем выделить на ремонт только 200 миллионов. Ровно столько, сколько в прошлом году.
- Количество и стоимость ремонтов год от года меняются. В прошлом году плановые ремонты были у двух кораблей, а в этом у пяти, - объясняет Соков. - Их стоимость должна составить 570 млн рублей. Министерство ставит телегу впереди лошади. Оно отчитывается экспедициями. В этом году их запланировано столько, чтобы было не меньше, чем в прошлом. Но если весной мы не станем на ремонт, идти в экспедиции будет просто не на чем.
- Институт океанологии делает вид, что Министерство не хочет выделять науке денег. Но их просто не откуда взять, - говорит Голубева. - Институт должен был прислать нам смету по ремонтам. Это согласование и стало камнем преткновения в наших отношениях.
- Мы отсылаем документы и сметы в министерство грузовиками, - парирует Соков. - Но их просто не читают. Нас никто не слушает. Какова бы ни была наша потребность в ремонтах, нам все равно выделят ту сумму, которую министерство сочтет нужным. Но если в этом году корабли останутся без ремонтов и не подтвердят свой класс, мы не только не сможем выйти в море, но и потеряем регистровые документы. Восстанавливать их будет на порядок дороже.
Такой диалог между Центром и Минобрнауки длится уже четыре года. Оба участника стоят на принципиально разных позициях. Центр ориентируется на реальные нужды флота, Минобрнауки - на экспедиционную отчетность. А ведь именно на министерство возложены обязанности по развитию научных центров России и повышению качества исследований. Если в этом году сезон экспедиций сорвется, винить министерство может только себя.
А осенью прошлого года Минобрнауки решило пойти на радикальный шаг: создать автономную организацию - Единый ведомственный оператор научного флота. Казалось бы, зачем городить огород? Ведь есть Центр морских исследований при Институте океанологии? Но не все так просто.
- Любой институт, под крылом которого собран весь флот, прежде всего будет исходить из своих интересов, - говорит член-корреспондент РАН, один из ведущих российских исследователей моря Игорь Семилетов из Тихоокеанского океанологического института ДВО РАН. - Когда на базе Института океанологии был сформирован Центр, ученые этого института стали доминировать. Каждый год они выходили в море на лучших кораблях - "Академике Мстиславе Келдыше" и "Академике Иоффе". Формально любой институт может претендовать на любое судно. Но так никогда не было. Вместо того, чтобы развивать нашу науку о море, мы вынуждены вести борьбу за судо-сутки.
Сомнения вызывает и непрозрачная система отбора заявок на экспедиции, которая в одностороннем порядке была введена Институтом океанологии. Она регулярно приводит к одному и тому же результату: первые места всегда занимают сотрудники Института океанологии, прочие плетутся в хвосте. Реальная научная эффективность работ при отборе заявок не учитывается вовсе.
Все это привело к тому, что сообщество российских мореведов не доверяет Центру морских исследований, который не обеспечивает главного, для чего и был создан, - равноудаленности исследователей от кораблей. Создав независимого оператора флота, министерство решило бы эту проблему. Но вот беда - ученые не доверяют не только Центру, но и министерству.
- У нас часто так бывает: хорошая идея реализуется не лучшим образом, - говорит Семилетов, - Создание единого оператора под управлением министерства - это, в принципе, правильное решение. Но как министерство это сделает? У них нет ни специалистов, ни денег, ни понимания того, как это должно быть. Как бы не получилось еще хуже. Ведь люди из Минобрнауки только делают вид, что нас слушают, но в конечном итоге все решают сами.
Категорически против единого оператора выступает директор Института океанологии Алексей Соков. По его мнению, передача научного флота от одного оператора другому приведет только к тому, что вместе с флотом к новому оператору перейдут и все, связанные с ним проблемы. Невозможно улучшить игру оркестра, меняя расположение музыкантов, говорит он и напоминает, что 3 года назад те же суда уже передавали, только в обратном направлении - с баланса УНИФ ДВО РАН на баланс Института океанологи. Кочевание кораблей между судовладельцами требует огромных финансовых и организационных затрат, больше похоже на имитацию деятельности. Такие бессмысленные путешествия, уверен Соков, создают непреодолимые препятствия для выполнения графика экспедиций. Не будет ли разумней сосредоточиться на решении проблем, мешающих нормальной работе флота, безотносительно, в чьем подчинении он находится?
Мысль Алексея Сокова понятна - если финансирование не станет полноценным, смена владельца кораблей ничего не решит. В логике директора есть один изъян, который очевиден для его коллег из других институтов. Конечно, предложения по поводу финансирования флота справедливы, однако они обходят вопрос о равноудаленности исследователей от судов, а значит, и интересы российской науки в целом. Но изъян есть и в идее Минобрнауки о создании независимого оператора. Выдвигая на первый план эту идею, министерство молчит о разумном порядке финансирования и эффективном управлении судами. Что же делать?
- Нам надо думать прежде всего о качестве морской науки России, - считает профессор Семилетов. - Она в плачевном состоянии. Чтобы вернуть научный авторитет России в Мировом океане, нужно прекратить склоки, создать нового оператора, поставить всех в равные условия и принять международный критерий оценки работ. Крайне важна личность человека, который будет руководить этим оператором. Он должен быть очень компетентным и независимым от крупных морских институтов. Крайне важно, чтобы министерство и оператор полностью перестроили работу по управлению флотом и организации экспедиций. Надо реорганизовать Рабочую группу, которая сейчас собирается раз в три месяца и ничего не решает, в постоянно действующий Координационный центр. Включить в него людей из всех институтов, занимающихся морем. Над этим центром должен стоять независимый наблюдательный совет из ученых с мировым именем. У всех участников этой группы должен быть очень высокий статус и право принимать решения. Чтобы не получилось так, как часто бывает: пришел замминистра и сказал: "Все, ребята, мы вас услышали, но будет вот так".
Какие же выводы можно сделать из ситуации, сложившейся вокруг российского научного флота? Единый независимый оператор флоту действительно нужен. Но сам факт его создания вряд ли повысит качество морских исследований России. Здесь надо напомнить слова Алексея Сокова: государство должно решить, готово ли оно содержать научный флот или нет. Если - да, то как и на что? А еще необходимо наладить координацию работы всех морских институтов. И, конечно, наука и министерство должны прекратить выяснять отношения и научиться находить общий язык в самых острых вопросах. И тогда Россия сможет вернуть себе славу СССР и занять ведущие позиции в исследованиях Мирового океана. Промедление приведет к гибели научно-экспедиционного потенциала страны.