Эпос наших дней, или Сага о возрождении семьи и страны
Неописуемым, самым удивительным образом наша литература и, собственно, народ, который эту литературу (в идеале) читает, 40–50 лет прожили без эпоса.
Понятно, что я имею в виду не приключения былинных героев и сказания о приключениях хитрецов. Эпос — это произведение достаточно крупной формы, в котором рассказывается о том, как жил народ и разнообразные его представители в какую-либо сложную историческую эпоху. Как правило, не особо давнюю, свидетели которой еще живы. Когда публиковалась «Война и мир», с ветеранами наполеоновских кампаний еще можно было поговорить. Когда выходил «Вечный зов», войну люди хорошо помнили. Кто-то и Гражданскую тоже.
Эпос — это постфактумный анализ минувшего. Он отвечает народу на вопросы: «Что это было?», «Зачем это было?», «Кто герой и кто виноват?» В эпосе должен быть герой ошибающийся и герой, делающий правильный выбор. Эпос — столбовая веха, свидетельствующая об осознании только что минувших событий. В идеале эпические произведения указывают читателю пути духовного развития.
Да, задача амбициозная, трудоемкая. Где найти смельчака, который мог бы взяться за такой непосильный труд? Собственно, попытки предпринимались. Можно вспомнить «Московскую сагу» Василия Аксенова, вышедшую в начале 1990-х и ставшую известной широким массам благодаря «звездной» экранизации. А еще было «Ненастье» Алексея Иванова, переосмыслявшее перестройку и ранние 1990-е через Афганскую войну и судьбы ветеранов. Оба текста обрели более-менее счастливую судьбу, полноценными эпосами, однако, все же не являясь. В случае Аксенова герои были немыслимо далеки от народа, и сверхзадачей автора не стало выискивание закономерностей исторического процесса, а просто уязвление неугодной сталинской эпохи. Случай Иванова — вовсе удивительный: штатский человек решил написать про войну. Написал в меру разумения, о какой-то фэнтези-войнушке, а потом погрузился в подробности криминальных разборок.
Так что, положа руку на сердце, признаем: это — не совсем эпосы. Но где же, где найти новейший русский роман, который дал бы объективную, без всяких призм и мировоззренческих искажений, ляпов и ненаучного фэнтези картину жизни страны в последние годы — «лихие», «сытные» с переходом в нынешние? Я такой роман нашел. Называется роман «От войны до войны». Автор — Анатолий Салуцкий. Он когда-то давно в «Вечерке» работал. Вторая часть романа от «Войны до войны» сейчас публикуется с продолжением в журнале «Москва». Первая печаталась там раньше и выходила отдельным книжным изданием. Судя по размаху повествования — не за горами и третья.
Временной охват большой. Если многие современные авторы черпают время чайной ложечкой, то Салуцкий — ковшом экскаватора. И захватывает, как мы видим, огромный пласт времени. События первой части формально начинаются со смерти Леонида Брежнева в 1982 году, но фактически рассказывают о событиях еще более дальних, которые происходили и в Великую Отечественную войну, и сразу после нее, и в 1960-е.
Перед нами по всем законам эпического жанра — семейная сага. В авторском объективе — семья Кедровых. Наиглавный герой — старый кадровик ЦК КПСС Кондрат Кедров,бывший фронтовикгерой, привлеченный к аппаратной работе после войны. Кондрат служил верой и правдой, как и положено фронтовикам. Но с хрущевской «оттепели» боевую гвардию стали оттирать новые штатские люди. Виртуозы «паркетного мышления», «эластичная публика» — эти люди все прочнее и увереннее прибирают к рукам рычаги управления, принятия решений. Но есть у этих «штафирок» и своего рода спецназ: «На переломных этапах дважды появляется на политической сцене группа людей, которой удается помешать развитию страны. И дважды эти люди, сделав свое черное дело, сразу куда-то исчезают».
В первый раз, по Салуцкому, эти люди появились в фокусе общественного внимания, когда им удалось торпедировать экономические реформы Алексея Косыгина, вынудить руководство принять невыгодную — да что там, разрушительную для страны логику развития. После чего эти люди (группа СОФЭ) исчезли неизвестно куда. А второй раз — это была перестройка, которую Салуцкий трактует как направляемую безумцами, но управляемую темными личностями катастрофу.
Это срывание масок? Наверное нет. Всего лишь попытка разобраться. Ведь исторически мгновенное самоубийство могучей Советской империи до сих пор у нас объективно не понято! Что это все же было? Очевидно, что революция сверху. Но что, какие стимулы и причины побудили руководство одной шестой части Земли заняться упразднением империи?
Салуцкий пытается объективно, без рептилоидов и козней иностранных спецслужб, понять, а что же с нами тогда произошло, какое помрачение накатило? И, в общем-то, теория выстраивается убедительная. Механизм предательства элиты (а наша геополитическая рыба сгнила, несомненно, с головы) раскрыт убедительно. Не стану лишать читателей удовольствия, которое сопутствует всякому открытию. Скажу лишь, что хотя перед нами и беллетристика, произведение повествовательного жанра и романной формы, эта изящная словесность — того сорта, который позволяет не только с удовольствием коротать время, но и узнавать что-то новое, иной раз новое радикально.
Контрапунктом идет семейная история Кедровых. Рушится страна, терпит бедствие и семья. Сын Кедрова, например, бросает беременную жену, связывается с «перестройщиками», уходит к длинноногой любовнице. Казалось бы, семейному древу суждено зачахнуть.
Но не станем торопить события. Ведь есть еще и вторая часть, которая публикуется прямо сейчас. А там и семья, да и вся Россия вдруг получают импульс к возрождению.
Начинается этот русский ренессанс в крохотной, почти уже умершей деревеньке Батурино в дальнем Подмосковье. Туда, как к некоему магниту, съезжаются остатки семейного клана. И там начинают новую жизнь.
В мировом бестселлерописании есть такой спецэффект — читателю вместе с героем дают почувствовать себя эффективным менеджером. Простейший пример — Скарлетт О’Хара из «Унесенных ветром», восстанавливающая разрушенное Гражданской войной хозяйство в новых, порой жестких условиях.
Салуцкий дает нам тот же эффект Скарлетт. Кондрат Кедров — уже пенсионер — восстанавливает семью. А это — труд большой. И удивительное дело — вместе с семьей начинает восстанавливаться и деревня, появляются новые и возвращаются старые жители, идет строительство. И — следующий круг — начинает воскресать и большая Россия. Идти навстречу новым вызовам страшно. Надежда есть. Ею пропитана вся книга.
«Россия возродится. Но возродиться такая громадина, такая махина историческая может только через войну. Этот чертов Запад, который элиту нашу приватизировал, миром нам подняться не даст. Закованных гигантов из цепей не освобождают, гиганты сами рвут цепи. <…> России мальчики понадобятся. Такие, какими мы были. Мы, герои той войны, сталинская элита Победы, детей упустили, потеряли. Перестроечная элита, верно сказал, это мутация. Но мы обязаны во внуках наши гены, русский код сохранить. Придет время, наши мальчики, как мы в сорок пятом, будут пить трофейное «баварское».
Подробная, искренняя и умная книга «От войны до войны» — претендент на звание эпоса наших дней.