От «Прогулки» до «Мертвых душ»: что показывают на выставке Шагала в Пушкинском музее
Проект «Марк Шагал. Радость земного притяжения» посвящен «русскому периоду» в творчестве художника.
Нынешний декабрь, похоже, пройдет под знаком Марка Шагала. В нижегородском Арсенале — Волго-Вятском филиале ГМИИ им. А.С. Пушкина — завтра откроется небольшая выставка библейских сюжетов, исполненных знаменитым выходцем из Витебска. Компанию ему составят Дюрер, Рембрандт и другие мастера. Аукционный дом «Литфонд» на днях посвятит Шагалу целую сессию торгов — правда, в отличие от многомиллионных полотен, известных по зарубежным аукционам, обещает представить более скромные литографии. Но главное событие, давшее импульс всем остальным, конечно, выставка «Марк Шагал. Радость земного притяжения» (куратор — Евгения Петрова), открывшаяся сегодня в Пушкинском музее.
Фото: пресс-служба ГМИИ им. А.С. Пушкина
Для ГМИИ Шагал совсем не случайный гость. Художник был хорошо знаком с Ириной Антоновой, легендарным директором Пушкинского, возглавлявшей музей более полувека. Она вспоминала, что легендарному соотечественнику ее представил директор Лувра. В итоге у них сложились теплые отношения, и во время визита в СССР в 1973 году Шагал провел в ГМИИ целый день. О чем свидетельствуют знаменитые черно-белые кадры: энергичная, волевая Ирина Александровна, хохочущая над неожиданной шуткой мэтра, и лукаво улыбающийся 86-летний художник, опирающийся на ее руку. Третья жена Шагала Валентина Бродская — «Вава» — деликатно стоит на заднем плане, не мешая музейным сотрудникам с благоговением взирать на мэтра. Одним из экспонатов нынешней выставки стала книга о жизни и творчестве Шагала авторства его зятя Франца Мейера, снабженная дарственной надписью: «Для Ирины Александровне Антонова (sic!) на добрую память». Художник мог позволить себе прихотливо распоряжаться падежами: в конце концов его герои игнорировали куда более серьезные правила — вроде закона всемирного тяготения. Датированные 1969 годом, его аккуратные строки стали прологом нынешней выставки.
Фото: Сергей Киселев/АГН «Москва»
Надо сказать, задача перед Пушкинским стояла непростая. Творчество Шагала — как и других авторов уехавших за рубеж, например, Кандинского или Фешина — разделено между разными странами. И многие «ударные» вещи нашим музеям сейчас не получить. Впрочем, в России хранятся такие шедевры, как «Прогулка» (Русский музей) и «Над городом» (Третьяковская галерея). Третья работа из этого знаменитого триптиха, «Двойной портрет с бокалом вина», находится в Центре Жоржа Помпиду. К счастью, Третьяковка и ГРМ предоставили Пушкинскому свои сокровища: эти картины можно увидеть в торжественном Белом зале. Но главное место здесь занимают семь панно, созданные Шагалом для Еврейского камерного театра и ныне хранящиеся в Третьяковке: от зеленолицего скрипача, попирающего ботинками крыши провинциального городка, до почти абстрактной картины «Любовь на сцене», не слишком характерной для Шагала. В прошлом году Еврейскому музею и центру толерантности не удалось заполучить их на выставку — пришлось обойтись цифровыми проекциями. Но в Пушкинском эти огромные работы — которые сам художник ценил очень высоко — представлены взору зрителей и сияют всеми красками.
Фотографии: Сергей Киселев/АГН «Москва» и пресс-служба ГМИИ им. А.С. Пушкина
Чуть в стороне — тоже примечательные вещи: иллюстрации к гоголевским «Мертвым душам», выполненные уже за рубежом, в середине 1920-х, по просьбе знаменитого маршана Амбруаза Воллара. Именно ему мы обязаны появлением такого феномена, как livre d’artiste — книга художника. Роскошные издания по просьбе знаменитого галериста оформляли многие знаменитые авторы — от Анри Матисса до Хуана Миро. Влился в их компанию и Шагал. На выставке показаны листы, подаренные Пушкинским его единственной дочерью Идой в 1991 году.
Фото: Сергей Киселев/АГН «Москва»
Остальные работы в экспозиции — более скромные. Впрочем, как почти все в творчестве Шагала, они наполнены биографическими деталями. Это позволило создателям выставки обильно цитировать воспоминания художника «Моя жизнь». Вот картина «Старуха с корзинкой» — скорее всего, бабушка Шагала, которая не умела плакать: «только перебирала губами, шептала... вся состояла из платка, юбки до полу да морщинистого личика». На другой работе — его отец: «всегда утомленный, озабоченный, только глаза светятся тихим, серо-голубым светом». И отдельно, в стороне от других родственников — мать, которой Шагал, по собственным словам, был «обязан всем». «Нет возможности мне вкратце передать, что значила эта гениальная женщина. Она умерла и ценность этого самородка зарыта во мне», — с горечью писал художник. Есть на выставке и вечная муза мастера — Белла. То почти неуловимая — их с Шагалом профили прячутся в углу картины «Окно на даче. Заольшье близ Витебска», посвященной медовому месяцу. А иногда — как на картине «Венчание» — Белла с Шагалом становятся центральными фигурами, осеняемыми краснокрылым ангелом.
Фото: Сергей Киселев/АГН «Москва»
А еще на его работах — множества деталей знакомой ему с детства повседневности: покосившихся домиков, древних стариков и старух, блеющих коз и понуро тянущих телегу лошадей. Милый Витебск, напоминанием о котором служит и фамильная мебель Шагалов, показанная на выставке, всегда воспринимался художником как волшебное место — даже когда эти старики и старухи находились на расстоянии вытянутой руки. Может быть, поэтому мастер по время визита в СССР не захотел навестить город детства: в его воображении он всегда был ярче и сказочнее реальности — и только такой Витебск мог явить миру Шагала.
Фото: пресс-служба ГМИИ им. А.С. Пушкина
Выставка работает до 15 марта