Две задачи «Стратегии образования»: три процента элиты и 97 процентов — серой массы. исполнителей
На XX Международном конгрессе «Здоровье — основа человеческого потенциала» в зале звучит не доклад, а приговор современной образовательной политике. Его произносит не чиновник, не депутат, не экспертиза из «Сколково», а обычный учитель истории из провинции — Иннокентий Борисович Кресик.
Он не требует. Он напоминает.
— «1943 год, 16 июля. Курская битва началась. Что подписывается в Москве? Постановление о начале школьной реформы», — говорит он спокойно, почти без пафоса.
И продолжает:
— «11 августа того же 43-го года, битва ещё не окончена, а Совнарком СССР и ЦК ВКП(б) выпускают постановление о повышении заработной платы учителям. Максимальная зарплата — 600–650 рублей. А средняя по стране в 1945 году — 442 рубля».
Эти цифры — не просто статистика. Это философия государства.
Тогдашняя власть, как бы мы ни относились к её методам, верила: без учителя нет победы — ни на фронте, ни в мирной жизни. Школа не закрывалась под бомбёжками. Наоборот — её удваивали. Потому что каждому ребёнку, даже эвакуированному из Киева или Минска, полагалось знание, а не только хлеб.
А сегодня?
— «Все разговоры о повышении зарплат учителям пресекаются ссылкой на СВО», — говорит Кресик.
И тут же задаёт вопрос, который ставит в тупик всю систему:
— «А в 1943 году разве не шла война?»
«Инвестиции» или «расходы»?
Суть конфликта — не в деньгах. В приоритетах.
Кресик напоминает:
«Хорошо образованный человек — даже со средним специальным — платит в четыре раза больше налогов».
Это не теория. Это экономический факт: образование — не статья расходов, а многократно окупаемый актив.
Но нынешняя политика идёт по другому пути:
«Нам нужно не просто писать очередные варианты программ. Нам нужно стратегически планировать».
А что есть на деле?
— За последние пять лет стратегия развития образования до 2036 года переписывалась четыре или пять раз.
— Каждый раз — новые «методики», новые «платформы», новые «цифровые решения».
— А зарплата учителя — 28 тысяч в провинции, 45 — в Москве, при реальной инфляции под 20%.
Кресик не обвиняет. Он констатирует:
«Одно из самых “узких” мест в образовании — зарплата учителей. Труд педагогов сильно недооценён. Учителя уходят из школы — в том числе из-за очень маленьких зарплат».
Куда уходят?
— В торговлю.
— В такси.
— В мелкий бизнес.
— Или просто — на больничный с нервным срывом.
Сравнение, от которого становится не по себе.
Кресик не противопоставляет эпохи ради риторики. Он даёт цифры:
- В послевоенные годы СССР тратил на образование до 14% госбюджета.
- В проекте бюджета РФ на 2026–2028 годы — всего 5% на образование и науку вместе.
Пять процентов.
На страну с 144 миллионами человек.
На 15 тысяч школ.
На будущее, которое, по его словам, «мы рискуем потерять», если не остановим этот сполз.
И это при том, что:
- Бюджет 2024 года — 43 трлн рублей (рекордный).
- Военные расходы — 12 трлн.
- А на учителя, школьника, на знание — остатки.
Что на самом деле происходит с образованием?
Кресик не говорит прямо слова «деградация». Но он описывает её признаки:
- Сокращение содержания образования: меньше истории, меньше литературы, меньше естественных наук.
- Подмена воспитания — контрольными и тестами.
- Идея замены учителя ИИ, которую уже всерьёз обсуждают в некоторых кругах.
«Если вместо учителя — алгоритм, то что останется от человеческого?» — спрашивает он без вопросительного знака.
И тут — главный вывод:
Советская система строилась на идее равенства возможностей.
Деревенский мальчишка мог стать академиком. Рабочий — инженером. Простая девушка — врачом. Государство давало шанс каждому таланту.
Сегодняшняя система строится на иерархии:
- Для избранных — «Сириусы», международные олимпиады, стипендии.
- Для остальных — единые шаблоны, цифровые тренажёры и молчаливое ожидание, что они не будут мешать элите.
Это не конспирология. Это логика “оптимизации”: дешёвая, управляемая, не думающая масса — и узкий слой управленцев.
Иннокентий Кресик не призывает к ностальгии. Он призывает вспомнить главное:
«В 1946–1950 годах была поставлена задача — увеличить зарплату всем на 48% за пять лет. Это было стратегическое планирование. И оно дало результаты».
Сегодня у нас есть все ресурсы — нефть, газ, зерно, военные победы, бюджетные профициты.
Но нет воли.
Нет уважения к тому, кто стоит у доски.
Нет веры в то, что именно учитель — последний оплот нации перед пропастью.
И пока власть будет считать школу «расходной статьёй», а учителя — «персоналом для оптимизации», никакие победы на фронтах не спасут Россию от внутреннего вырождения.
Потому что настоящая битва — не за территории, а за умы.
И эту битву мы уже проигрываем.
«Если мы не будем инвестировать в образование, мы рискуем потерять своё будущее», — сказал учитель.
Остаётся только спросить: кто нас услышит?