«Вышла замуж за миллиард — осталась одна с детьми. Жесткая правда о жизни Зары»
Она всегда пела на изломе — будто голос у неё выходит не из лёгких, а прямо из пережитого. Смотрел я как-то старую запись, где она поёт «Любовь-красавица», и словить этот момент было несложно: не играет, а будто вытаскивает из себя что-то, что давно болит. А ведь тогда, в те нулевые, все думали — ну всё, взошла новая звезда, восточная, красивая, воспитанная. Подарок эстраде. Но за нарядами и концертами пряталась женщина, которую жизнь не гладит, а мну́т, как ткань после дождя.
Зара. Зарифа Мгоян. Курдянка с русской душой, как она сама про себя сказала — и в этой фразе не было кокетства. Родом с окраин, не географических — человеческих. Потому что что такое быть курдом в мире без родины — знает только тот, у кого в паспорте никогда не было своей страны. Она родилась в Ленинграде, но половину детства провела в Армении, где всё было тесно, шумно, бедно, но по-семейному тепло. Детские праздники проходили под гармонь и Пугачёву, а будущую артистку ставили на стул — пой, Зара, пой, как София Ротару.
Пела. Не просто попадала в ноты — проживала их. Может, потому и запомнилась одному известному композитору. Олег Кваша, автор «Зеленоглазого такси», вдруг поверил в эту хрупкую девчонку с большим лбом и странной фамилией. Так появилась первая песня, потом вторая, а потом случилась «Утренняя звезда». Тогда ей было 12. Она уже знала: сцена — это её. Не потому что хочется славы, а потому что по-другому никак.
Музыкальная школа, гимназия — везде Зара была не «звездой», а отличницей. Та, кто зубрит, та, кто не гуляет по дворам, потому что дома брат, сестра и коммуналка. Родители — суровые, но тёплые. Уважали русский язык, не ругались с соседями. Прожили свою советскую историю молча, без претензий, лишь бы детям было что поесть.
Потом была «Фабрика звёзд». Но туда её сразу не взяли. Пугачёва, говорят, посмотрела и сказала: «Интеллигентка. Не для шоу». И она ушла. Скромно. Без истерик. Но через год Виктор Дробыш сам её нашёл — и перезапустил весь сценарий. В итоге Зара стала не просто участницей, а одним из символов «Фабрики». Хотя первое время, по её словам, она просто сидела в футболке на скамейке и хлопала другим. До тех пор, пока не вышла на сцену с Киркоровым. С этого момента — всё закрутилось.
И тут я, как зритель, не могу не признать: есть артисты, которых выносит волна. А есть такие, как Зара — которые идут против неё.
Вспоминая «Фабрику», Зара признавалась: “Каждый выход на сцену — как в последний раз”. И верилось. Там, где другие работали на камеру, она работала на нервы. Пела так, будто в зале сидел один-единственный человек, ради которого всё и было. Этот человек мог быть и настоящим — её будущий муж. Первый. Сказочный. Как ей тогда казалось.
Сергей Матвиенко — сын самой Валентины Матвиенко. Мог бы стать героем романа, если бы не оказался эпизодом. Но красивым, дорогим, с кольцом и платьем от Юдашкина. Восток вперемешку с Рублёвкой. Он делал предложение после концерта, встречал у служебного входа, говорил фразы вроде «Выходи за меня, а то тебя украдут». А потом просто исчез — не физически, а по сути. Брак продлился год. Зара сама признавалась — “не сошлись характерами”.
Это звучит нейтрально, почти официально. Но, по правде, она сыпалась. Вес — 43 килограмма. Витаминные капельницы. Тотальная пустота. Она лежала дома, смотрела в потолок и слушала песни о несчастной любви, в каждой слыша себя. Не пафосно — по-настоящему. Как будто сломали что-то, что долго выстраивала внутри. Тогда и началась её главная борьба: не за любовь, не за сцену — за то, чтобы остаться собой.
Но вытащила себя. А жизнь, как это бывает, тут же выдала новый сюжет.
На дне рождения знакомого она встретила ещё одного Сергея — Иванова, чиновника из мэрии Москвы. История как из попсового клипа: он влюбляется, она поёт на празднике, они танцуют под «Я люблю тебя до слёз», он не может дождаться утра, чтобы позвать её на свидание. Только в отличие от клипа, здесь был брак, дети, дом, настоящие отношения.
Он долго шёл к ней: сначала был женат, потом — развёлся, потом — терпел разлуку, пока она пела на гастролях. Присылал на «Фабрику» фрукты и пироги, как будто знал: путь к сердцу Зары — через заботу. И когда она наконец согласилась на свадьбу, он расплакался. Всё было красиво — и платье за $200 000, и «Мазерати», и вороной конь в подарок. Ну а как иначе, если свадьба на Рублёвке?
Потом родились дети — Даниил и Максим. И тут случилось то, за что я по-настоящему уважаю Зару. Девятый день после родов — и она уже на сцене. Да, камера показала лишние килограммы. Да, потом были тренировки, диеты, ледовые шоу. Но не это важно. Важно, что она не дала себе исчезнуть как артистке, даже когда стала матерью. Не растворилась. Не сдалась.
А дальше… дальше было расставание. Без громких скандалов. Без жёлтых заголовков. Просто как в плохом сне: «Мы пытались, но стали чужими». И это было честно. Гораздо честнее, чем позировать в Инстаграме с видом “у нас всё хорошо, но на самом деле ад”. Они ушли друг от друга, но остались родителями. И говорят друг о друге с уважением. Это редкость. Особенно в мире, где все расстаются шумно и с пиар-эффектом.
После второго развода Зара будто выключила личную жизнь из публичного поля. На вопросы отвечала уклончиво, в интервью улыбалась, но по глазам было видно — туда, в ту рану, лучше не лезьте. Тем более, что дети — это теперь её главные мужчины. Даниил и Максим. Ради них всё. Ради них — сцена, гастроли, новые проекты. Ради них — и тишина о боли.
Но публика не прощает молчания. Публика требует романтики. И если нет мужа — значит, должен быть «роман по слухам». Слухи о Заре были как меню в плохом ресторане — с перебором и без вкуса. Леонид Слуцкий? Политик? Серьёзно? Петербургские чиновники? Актёры из клипов? Да это всё — проекционная тоска зрителя. Хочется верить, что красивая женщина обязательно не одна.
Больше всех шума наделал ролик «Нравится», где Зара появилась с бойцом ММА Артёмом Лобовым — тот, что из команды Конора Макгрегора. Ирландский акцент, серьёзный взгляд, квадратная челюсть. Он и правда выглядел как человек, который может за неё вмазать по правилам — или без. Поклонники с ума сходили: роман! любовь! свадьба в Дублине!
А она — как всегда — играла на грани. Публиковала фото с ним, интриговала интервью: мол, мы близки, но пока не знаю, что дальше. «Я покорена его силой духа». «Обязательно приеду на бой». А он вторил ей: «Случайности не случайны». Ну да. Только финала не случилось. Они разошлись — не со скандалом, не с дурацкими постами в соцсетях, просто — каждый пошёл своей дорогой.
Зара вообще всегда уходила тихо. Не хлопала дверями. Не мстила. Она больше про стойкость. Про «вышла на сцену, даже если внутри всё рушится». Она могла бы сыграть слабость — её бы пожалели. Но выбрала силу — и за это её и уважают.
Сегодня ей 42. Она заслуженная артистка, мать двоих сыновей, основатель фестиваля, посол ЮНЕСКО. У неё за плечами концерты с Бочелли и Ротару, разводы с мужчинами из элиты, победы, падения, подъёмы и тишина. Вот это особенно. Она умеет молчать. В эпоху, где все выставляют напоказ каждый прыщ на лице — она может просто исчезнуть. Без драмы. Без объяснений. Просто — ушла в себя.
Иногда мне кажется, что она поёт не для нас. А чтобы не сойти с ума.
Я не знаю, будет ли ещё одна её свадьба. Может быть, уже не надо. Или — наоборот — надо, но по-другому. Без коней, без платьев за бешеные деньги, без громких гостей и без ощущения, что всё должно быть «как в сказке». Потому что сказки Зара уже пережила. И слишком хорошо знает, что бывает после финальных титров.
Она теперь живёт не про мечты, а про опору. Утро — дети. День — репетиции. Вечер — сцена. Иногда — концерт, иногда — тишина. Никаких вам скандалов, ток-шоу, слитых переписок. Её жизнь — это скорее жизнь женщины, которая выбрала достоинство. А в шоу-бизнесе, где на публику вываливают всё, включая тапки бывших, это редкость.
Она не ангел. Она не железная. Просто научилась держать баланс. На каблуках, на сцене, в жизни. Всё время между. Между востоком и западом. Между голосом и болью. Между “давай начнём сначала” и “нет, я туда больше не вернусь”.
Иногда думаю: а если бы она родилась в другом теле? С другим паспортом, с другим стартом? Может, была бы такой же, но без этой тени в глазах. Или наоборот — не было бы ничего, ни песен, ни концертов, ни того взгляда, который ты не забудешь. Потому что это взгляд человека, который побывал на дне. И сам себя вытащил.
Сегодня она не в трендах. Не хайпует. Не продаёт личную драму за клики. Но, чёрт возьми, она настоящая. Время пыль сметёт с лишнего. И когда останется суть — Зара там будет. Потому что её голос — это не шоу. Это жизнь. Со всеми переломами, срывающимися нотами, с фальшью, за которую стыдно, и истиной, за которую — аплодисменты стоя.
Её мужчины? Один — чиновник. Второй — боец. Третий, возможно, был просто воображением публики. Но главные — те, кто зовут её “мама”. И с этим — не поспоришь.