Афганская разнарядка
15 февраля — день памяти воинов-интернационалистов, день окончания боевых действий в Афганистане. На встречах ветеранов можно встретить людей, на груди которых нет боевых наград. Есть знак «Воин-интернационалист», медали «От благодарного афганского народа» и «70 лет ВС СССР», но боевых наград нет. Как такое может быть? Они что, не воевали, не глотали афганскую пыль, не выполняли боевые задачи?
Комментарии ветеранов на тему: «Хотя бы всех до единого духов перебей, если на твоё подразделение нет разнарядки на медали и ордена, то о наградах можно забыть». Непонятно, как военное и политическое руководство страны регламентировало героизм в действующей армии.
Зато если есть разнарядка, то можно и ничего из ряда вон выходящего не совершать. Всё равно получишь, если соблюдены определённые условия и правила игры.
Разнарядка на награды: не все «афганцы», наверное, даже знают, что это такое. Разнарядка на награды представляла собой список, в котором определялось количество наград, выделяемых для каждого полка или дивизии.
Я вспоминаю рассказ своего друга, механика-водителя Серёги Бойкова. В начале 1980 года наш полк передал свои боевые машины (БМД) вместе с экипажами в 56-ю десантно-штурмовую бригаду. Ушёл туда и мой товарищ, механик-водитель Сергей Бойков. Встретился я с ним только через 30 лет. Он рассказал, что в бригаде был механиком-водителем боевой машины одного из комбатов. Их батальон «работал» вдоль иранской границы.
— Вызывает, — рассказывает Сергей, — меня комбат. Сидит за столом, перед ним какие-то бумаги. Говорит мне: «Бойков, я предполагаю представить тебя к „Отваге“». А я, — продолжает Серёга, — к тому времени забурел, отношения с комбатом хорошие. Спрашиваю его: «Товарищ капитан, почему „За отвагу“, а не „Красную звезду“?» Думал, — говорит, — что из-за близости к начальству проскочит (смеётся). А комбат отвечает: «Вот смотри, Бойков. Мне дают на батальон четыре „Красных звезды“ и десять „За отвагу“: итого 14 наград. Я уже мозги сломал. Как мне их распределять? Только офицеров пятнадцать человек».
Афганская разнарядка стала символом парадоксальной и порой несправедливой системы награждения, в которой настоящая доблесть могла оказаться неоцененной.
Перед увольнением в запас нас, сержантов-дембелей третьего батальона 350-го гвардейского парашютно-десантного полка, собрал комбат, гвардии капитан Анатолий Фроландин. Он сказал на прощание теплые слова и объявил: «Я каждого из вас представил к ордену Красной Звезды». А затем добавил что-то вроде: «Как там дальше будет развиваться ситуация, не знаю, но постараюсь сделать всё, что в моих силах». Мы не совсем поняли, о чем он. Когда разошлись, ко мне подошёл писарь батальона и сказал: «Ты бы видел, что в штабе сейчас было. Наградные отказались принимать. Фрол (комбат) психанул, высказал в глаза всё, что он о штабных думает, и покрыл трёхэтажным матом абсолютно всех, кто там находился». Я удивился и спрашиваю: «А в чем проблема, почему не принимают?» Писарь отвечает: «Так у них (офицеров) у самих ещё не у всех ордена есть: как же они вам их отдадут». Тогда это показалось странным. А оказалось, что это было системой.
Через Афганистан прошло свыше 600 тысяч человек. Из них 525,5 тысяч составили солдаты и офицеры Советской Армии, 21 тысяча представляла гражданский персонал, 95 тысяч — сотрудники КГБ, включая пограничников, внутренних войск и милицию.
Около 200 тысяч военнослужащих получили различные ордена и медали (из них 11 тысяч — посмертно), а 86 человек были удостоены звания Героя Советского Союза (из которых 28 — посмертно). Среди награждённых — 110 тысяч солдат и сержантов, 20 тысяч прапорщиков, более 65 тысяч офицеров и генералов, а также свыше 2,5 тысяч служащих Советской Армии, включая 1350 женщин.
Награждённые военнослужащие — 110 тысяч солдат и сержантов и почти 90 тысяч прапорщиков, офицеров и генералов. Вот такое соотношение: чуть ли не один к одному.
На груди у большинства ветеранов-срочников, прошедших Афганскую войну, нет боевых наград, разве что нагрудные знаки. Это вызывает вопрос: почему командиры так «высоко» оценили их заслуги перед Родиной? Они воевали наравне со всеми, но не были отмечены своими взводными, ротными. Хотя, судя по соотношению награждённых солдат и офицеров, о себе командиры не забывали.
История пулемётчика нашего взвода Юрия Заботина — ещё один пример. Весной 1980 года рота попала в засаду. Юра получает тяжёлое ранение — ему автоматной очередью прошили брюшную полость. Госпиталь, операция и комиссация из армии с назначением инвалидности. Никто из однополчан о его дальнейшей судьбе не знал, но все были уверены, что Юра награждён орденом «Красная звезда». Так полагалось за ранение или гибель. И вот лет десять назад мне дали его телефон. Мы созвонились, поговорили, вспомнили тот день. Спрашиваю: «Юра, ты получил награду?» Он отвечает: «Да». Я говорю: «Красная звезда?» Юра отвечает: «Нет, „За боевые заслуги“». Как же так? У тебя тяжёлое ранение, инвалидность. «Не знаю, — говорит, — вот через пару лет прислали „За боевые заслуги“».
Говоря о наградах, вспоминается выступление военного прокурора, предложившего направить в Москву ходатайство о предоставлении командирам дивизии права своим приказом награждать отличившихся хотя бы двумя медалями: солдат — «За отвагу», офицеров — «За боевые заслуги». Так, мол, было в годы Великой Отечественной войны. Полковник привёл пример из кинофильма «Горячий снег»: генерал вручил орден солдату прямо на поле боя».
Из Москвы пришёл ответ: «Не представляется возможным. Боевые действия официально не ведутся».
Что тут сказать? Мы получили боевой приказ, и мы выполнили его.
Что касается утверждения о том, что боевые действия не ведутся, то до своей гибели в мае 1980 года наш начальник штаба полка, гвардии майор Иванов, успел сделать запись в наших военных билетах на 7-й странице: «В 1980 году участвовал в боях с бандами мятежников при оказании интернациональной помощи в ДРА». Полковая печать и подпись: начальник штаба в/ч 65581, гвардии майор Иванов.
Так что официально боевые действия не велись, но юридически были подтверждены записью в военных билетах.
Из мемуаров замдиректора службы внешней разведки генерала Кирпиченко: «Были совещания у других министров, в том числе у военного министра Д. Ф. Устинова. Последний проводил совещания неторопливо, с чаепитиями и всевозможными отвлечениями от главной темы. Иногда разговор принимал характер, далекий от повестки дня. Однажды, во время такого затянувшегося отступления от темы, я стал развлекать себя тем, что начал подсчитывать количество и качество орденских планок у наших военачальников и обнаружил удивительную гармонию в системе награждения. У Ахромеева было на один орден больше, чем у Варенникова; у Соколова — на один орден больше, чем у Ахромеева, а у Устинова — на два больше, чем у Соколова. Видно, в аппарате ЦК КПСС какие-то специальные люди зорко следили за тем, чтобы не было никаких нарушений в субординации. Каждый герой должен точно знать своё место в ряду героев».
P.S. Автор не ставит задач разоблачить кого-либо или оскорбить. Данное эссе — это информация для размышления, не более того.
Комментарии ветеранов на тему: «Хотя бы всех до единого духов перебей, если на твоё подразделение нет разнарядки на медали и ордена, то о наградах можно забыть». Непонятно, как военное и политическое руководство страны регламентировало героизм в действующей армии.
Зато если есть разнарядка, то можно и ничего из ряда вон выходящего не совершать. Всё равно получишь, если соблюдены определённые условия и правила игры.
Разнарядка на награды: не все «афганцы», наверное, даже знают, что это такое. Разнарядка на награды представляла собой список, в котором определялось количество наград, выделяемых для каждого полка или дивизии.
Я вспоминаю рассказ своего друга, механика-водителя Серёги Бойкова. В начале 1980 года наш полк передал свои боевые машины (БМД) вместе с экипажами в 56-ю десантно-штурмовую бригаду. Ушёл туда и мой товарищ, механик-водитель Сергей Бойков. Встретился я с ним только через 30 лет. Он рассказал, что в бригаде был механиком-водителем боевой машины одного из комбатов. Их батальон «работал» вдоль иранской границы.
— Вызывает, — рассказывает Сергей, — меня комбат. Сидит за столом, перед ним какие-то бумаги. Говорит мне: «Бойков, я предполагаю представить тебя к „Отваге“». А я, — продолжает Серёга, — к тому времени забурел, отношения с комбатом хорошие. Спрашиваю его: «Товарищ капитан, почему „За отвагу“, а не „Красную звезду“?» Думал, — говорит, — что из-за близости к начальству проскочит (смеётся). А комбат отвечает: «Вот смотри, Бойков. Мне дают на батальон четыре „Красных звезды“ и десять „За отвагу“: итого 14 наград. Я уже мозги сломал. Как мне их распределять? Только офицеров пятнадцать человек».
Афганская разнарядка стала символом парадоксальной и порой несправедливой системы награждения, в которой настоящая доблесть могла оказаться неоцененной.
Перед увольнением в запас нас, сержантов-дембелей третьего батальона 350-го гвардейского парашютно-десантного полка, собрал комбат, гвардии капитан Анатолий Фроландин. Он сказал на прощание теплые слова и объявил: «Я каждого из вас представил к ордену Красной Звезды». А затем добавил что-то вроде: «Как там дальше будет развиваться ситуация, не знаю, но постараюсь сделать всё, что в моих силах». Мы не совсем поняли, о чем он. Когда разошлись, ко мне подошёл писарь батальона и сказал: «Ты бы видел, что в штабе сейчас было. Наградные отказались принимать. Фрол (комбат) психанул, высказал в глаза всё, что он о штабных думает, и покрыл трёхэтажным матом абсолютно всех, кто там находился». Я удивился и спрашиваю: «А в чем проблема, почему не принимают?» Писарь отвечает: «Так у них (офицеров) у самих ещё не у всех ордена есть: как же они вам их отдадут». Тогда это показалось странным. А оказалось, что это было системой.
Через Афганистан прошло свыше 600 тысяч человек. Из них 525,5 тысяч составили солдаты и офицеры Советской Армии, 21 тысяча представляла гражданский персонал, 95 тысяч — сотрудники КГБ, включая пограничников, внутренних войск и милицию.
Около 200 тысяч военнослужащих получили различные ордена и медали (из них 11 тысяч — посмертно), а 86 человек были удостоены звания Героя Советского Союза (из которых 28 — посмертно). Среди награждённых — 110 тысяч солдат и сержантов, 20 тысяч прапорщиков, более 65 тысяч офицеров и генералов, а также свыше 2,5 тысяч служащих Советской Армии, включая 1350 женщин.
Награждённые военнослужащие — 110 тысяч солдат и сержантов и почти 90 тысяч прапорщиков, офицеров и генералов. Вот такое соотношение: чуть ли не один к одному.
На груди у большинства ветеранов-срочников, прошедших Афганскую войну, нет боевых наград, разве что нагрудные знаки. Это вызывает вопрос: почему командиры так «высоко» оценили их заслуги перед Родиной? Они воевали наравне со всеми, но не были отмечены своими взводными, ротными. Хотя, судя по соотношению награждённых солдат и офицеров, о себе командиры не забывали.
История пулемётчика нашего взвода Юрия Заботина — ещё один пример. Весной 1980 года рота попала в засаду. Юра получает тяжёлое ранение — ему автоматной очередью прошили брюшную полость. Госпиталь, операция и комиссация из армии с назначением инвалидности. Никто из однополчан о его дальнейшей судьбе не знал, но все были уверены, что Юра награждён орденом «Красная звезда». Так полагалось за ранение или гибель. И вот лет десять назад мне дали его телефон. Мы созвонились, поговорили, вспомнили тот день. Спрашиваю: «Юра, ты получил награду?» Он отвечает: «Да». Я говорю: «Красная звезда?» Юра отвечает: «Нет, „За боевые заслуги“». Как же так? У тебя тяжёлое ранение, инвалидность. «Не знаю, — говорит, — вот через пару лет прислали „За боевые заслуги“».
Говоря о наградах, вспоминается выступление военного прокурора, предложившего направить в Москву ходатайство о предоставлении командирам дивизии права своим приказом награждать отличившихся хотя бы двумя медалями: солдат — «За отвагу», офицеров — «За боевые заслуги». Так, мол, было в годы Великой Отечественной войны. Полковник привёл пример из кинофильма «Горячий снег»: генерал вручил орден солдату прямо на поле боя».
Из Москвы пришёл ответ: «Не представляется возможным. Боевые действия официально не ведутся».
Что тут сказать? Мы получили боевой приказ, и мы выполнили его.
Что касается утверждения о том, что боевые действия не ведутся, то до своей гибели в мае 1980 года наш начальник штаба полка, гвардии майор Иванов, успел сделать запись в наших военных билетах на 7-й странице: «В 1980 году участвовал в боях с бандами мятежников при оказании интернациональной помощи в ДРА». Полковая печать и подпись: начальник штаба в/ч 65581, гвардии майор Иванов.
Так что официально боевые действия не велись, но юридически были подтверждены записью в военных билетах.
Из мемуаров замдиректора службы внешней разведки генерала Кирпиченко: «Были совещания у других министров, в том числе у военного министра Д. Ф. Устинова. Последний проводил совещания неторопливо, с чаепитиями и всевозможными отвлечениями от главной темы. Иногда разговор принимал характер, далекий от повестки дня. Однажды, во время такого затянувшегося отступления от темы, я стал развлекать себя тем, что начал подсчитывать количество и качество орденских планок у наших военачальников и обнаружил удивительную гармонию в системе награждения. У Ахромеева было на один орден больше, чем у Варенникова; у Соколова — на один орден больше, чем у Ахромеева, а у Устинова — на два больше, чем у Соколова. Видно, в аппарате ЦК КПСС какие-то специальные люди зорко следили за тем, чтобы не было никаких нарушений в субординации. Каждый герой должен точно знать своё место в ряду героев».
P.S. Автор не ставит задач разоблачить кого-либо или оскорбить. Данное эссе — это информация для размышления, не более того.