Машину «Чайка» с Цоем фанаты выносили со стадиона на руках: исполнилось 35 лет феноменальному концерту «Кино»

Термин «уникальный» в данном случае — не формальная фигура речи, а исключительно содержательное определение: рекордные 70 тысяч зрителей, многие из которых еще с утра стояли длиннющей очередью в кассы «Лужников», чтобы раздобыть заветные билеты на «Кино» (не было тогда интернетов да смартфонов с куар-кодами, слов-то таких не знали); впервые в Москве для фестиваля российской поп- и рок-музыки открыли стадион (годом ранее Стас Намин устроил Международный музыкальный фестиваль мира, но люди рвались не столько на Gorky Park, сколько на невиданных гостей — монстров западного рока: Ozzy Osborne, Bon Jovi, Scorpions, Mötley Crüe, Cinderella). А тут люди шли, конечно, целенаправленно и осознанно на любимое «Кино», которое еще недавно не в каждый подвал пускали…

Волею судеб это шоу стало не только главнейшим на то время музыкальным событием, но и мемориальным, став фатальным предвестником драмы — гибели Виктора Цоя, что многие восприняли тогда концом времен.

Но в тот день, 24 июня, впереди у «Кино» было много планов, группа номер один в стране безраздельно властвовала на музыкальном олимпе. После феерии в «Лужниках» продюсер Айзеншпис распустил коллектив на летние каникулы. Ребята должны были набраться сил, зарядиться энергией перед осенне-зимним и крайне насыщенным концертным, как тогда говорили, «чесом», а также напряженной работой в студии над новым альбомом.

Из репортажа «ЗД» о концерте в «Лужниках», «Московский комсомолец», июнь 1990 г.:

«По всеобщему признанию, именно участие в концерте лидирующей ныне в советском роке группы «Кино» обеспечило столь беспримерный успех представления».

А к концерту в «Лужниках» силы Виктора Цоя и Ко. действительно были на исходе. Будто взмахом палочки волшебной феи из сказки про Золушку, из всей блестящей ватаги Ленинградского рок-клуба именно «Кино» почти в одночасье прорвались на «королевский бал», неожиданно не то чтобы для многих, а и для самих себя став группой номер один. Причем оторвались от ближайших преследователей на недосягаемую дистанцию. Менее чем за два месяца до «Лужников» «Звуковая Дорожка» праздновала 15-летие в крытом спорткомплексе «Олимпийский». В рамках тех торжеств два сольника «Кино» чуть не оставили монументальное сооружение без кирпича на кирпиче — задолго до его мучительного сноса в XXI веке.

И вот — финал блистательного и суперуспешного сезона 1989-1990 годов. Музыканты и фронтмен Цой, как всегда с полной выкладкой и на разрыв аорты; невероятная, даже по нынешним меркам, семидесятитысячная толпа, хором скандирующая «Кино»! «Кино!»; совершенно феноменальное единение всех со всеми, и прежде всего — артистов с их паствой. Многие пощипывали себя, поскольку не верилось в происходящее, в то, что такое ЗДЕСЬ возможно.

Из репортажа «ЗД» о концерте в «Лужниках», «Московский комсомолец», июнь 1990 г.:

«Крутые меры предосторожности со стороны службы безопасности, стремившейся оградить Цоя от возможных случайностей, все же не спасли рок-звезду от лавины любвеобильных чувств поклонников. Рыдавшие от счастья девочки и вспотевшие от напряжения мальчики на руках вынесли со стадиона «Чайку» (престижное в те годы авто Ю.Айзеншпис, подняв на уши всю Москву, арендовал в правительственном гараже, чтобы «красиво» привезти в «Лужники» «великого Цоя». — А.Г.). Подогнанная вплотную к сцене, она наивно пыталась умчать кумира от восторженных зрителей… В первых рядах партера временами возникала небольшая давка как результат избытка чувств. ОМОНу за это время пришлось эвакуировать около 300 человек, попросивших о помощи. Но серьезных эксцессов не было».

…А потом настало 15 августа. Цой погиб на отдыхе: на узкой дороге под Юрмалой не разъехались автобус «Икарус» и его «Москвич 2141». Этот «Москвич» — не понтовая, конечно, «Чайка», что везла Цоя в «Лужниках», но в те годы, когда иномарки были еще редкостью на советских дорогах, новинка местного автопрома считалась весьма крутой. Витя очень радовался этому подарку от Айзеншписа, своей первой в жизни собственной машине…

С тех пор июнь и август — знаковые месяцы, когда всей страной вспоминаем Цоя, отмечая даты: последний концерт в «Лужниках»; день рождения, который артист отпраздновал тоже в последний раз за три дня до праздника «МК», — 21 июня; трагическое 15 августа…

Ко дню рождения рок-легенды в этом году (ему бы исполнилось 63) одна музыкальная платформа насчитала общее время прослушивания песен Виктора Цоя — 1000 лет. А есть еще и другие платформы, стриминги… А еще пластинки, записи, кассеты, плейлисты в частном пользовании! Сколько сказано-пересказано экспертами, критиками, музыковедами, поклонниками о феномене, секрете, значении, влиянии Цоя — артиста, певца, музыканта, поэта…

Тогда же все сошлось в одной точке: музыка, простая, но невероятно мелодичная, созданная будто по банальной формуле «все гениальное просто»; поэзия, написанная языком понятным, но емким, образным, точным. И, конечно, образ — не натужно вымученный своей или продюсерской фантазией, а всамделишный, но какой художественный и яркий в своем лаконизме! Вот где был настоящий шаман, почти ведьмак… Завораживал всех!

И «Перемен — требуют наши сердца» — до сих пор остающийся выстраданным девизом. Его не стерло ни время из умов миллионов, ни мерзкие злыдни со стен уникальной Стены Цоя на Арбате, то и дело посягающие своими гнусными и корявыми ручонками на святое.

Живее всех живых.

* * *

И этот таинственный вопль Айзеншписа: «Где Гаспарян?» Юра искал меня, ведущего того концерта. Артисты были уже на низком старте, а этот Гаспарян где-то заплутал. Хотя многие, кто смотрел концерт — по ТВ или в Сети, — до сих пор полагают, что имелся в виду Юра Каспарян, гитарист «Кино». Пусть думают, не жалко.

Вспоминая «полуюбилейную» дату — 35-летие памятного концерта в «Лужниках», — мы попросили поделиться воспоминаниями и эмоциями участников уникального события: Леонида Величковского, лидера группы «Технология»; Бориса Мегрелидзе, в то время заместителя генерального директора «Лужников»; Джоанну Стингрей, невероятную подвижницу русского рока, — она уже давно живет в Лос-Анджелесе, а в те годы была крутой тусовщицей на здешних рок-подмостках и женой гитариста «Кино» Юры Каспаряна. Каждый из них был свидетелем события со своего ракурса, их воспоминания ценны, поскольку добавляют детали, может, и неприметные на первый взгляд, но они были частью, иногда очень важной, общей картины.

Борис Мегрелидзе: «Готовились к плачевным последствиям»

У каждого центрального стадиона в те времена существовала проблема с полем. Это потом уже появились пластиковые покрытия с ребрами жесткости, со специальными отверстиями, чтобы трава дышала. Тогда и трава отличалась от той, которую сегодня засевают на стадионах. Сейчас совершенно другие проектные решения, многослойные «пироги», влажность поддерживается, подогревы появились. Тогда таких сложных конструкций не было…

Мы применили искусственное покрытие, которое положили прямо на газон. Но, честно говоря, оно не работало, как хотелось бы. Мы его специально приобрели для фестиваля мира Стаса Намина, который прошел годом ранее, и очень переживали: после него как раз были проблемы, тем более там это шло два дня подряд. Боялись, что и на этот раз эффект будет не очень хороший. Согласовали с милицией, по-моему, 15 тысяч зрителей на поле. Готовились к плачевным последствиям, однако вышло намного лучше, чем мы ожидали. Перенесли потом буквально один-два матча.

Но эти усилия стоили того, потому что все-таки это был праздник «Московского комсомольца», в финале выступал Цой. Я прекрасно помню этот концерт. Публика так принимала! Я такое вообще видел впервые. К тому же мы там в первый раз после Олимпиады зажгли олимпийский факел! Получали соответствующее разрешение от служб Мосгаза, ребята пошли нам навстречу, сделали ревизию газового хозяйства. Оно же там десять лет не включалось, поэтому надо было провести определенные регламентные работы. Факел на самом деле оказался в хорошем состоянии, но все надо было подготовить. И эффект, надо сказать, был обалденный, когда эта олимпийская чаша загорелась. Помню эти эмоции до сих пор, когда на выход Цоя зажегся факел! До мурашек! Сидели со своим штабом, смотрели, команды давали — когда включать, когда выключать. Разработали целый регламент — всё посекундно. И попали точно во всё…

Это стало одним из таких очень запоминающихся событий, которые прошли в «Лужниках». По крайней мере для меня лично. То, что это был фестиваль полностью отечественной поп- и рок-музыки, была наша группа, к тому же не просто группа, а «Кино»! Это грело, конечно…

Праздники «МК» вообще были особенной страницей в истории «Лужников». Всех ваших ребят тогда знал — и в лицо, и по именам. Со всеми общались. Столько площадок было! За всех переживал. Хорошая была история! По полмиллиона людей собиралось в тот день на территории «Лужников» — рекорд, который до сих пор непревзойден! И тот концерт с «Кино» на стадионе, конечно, очень вдохновил в том числе и тех, кто согласовывал это на уровне города или отвечал за какие-то технические вопросы, — все старались на самом деле максимально быстро, эффективно помочь, противодействия ниоткуда не встретили, что было удивительно в то время.

Из репортажа «ЗД» о концерте в «Лужниках», «Московский комсомолец», июнь 1990 г.:

«Альянс», «Любэ», «Био», Джоанна Стингрей с группой «Твой День», хард-рок-группа «Волки», «Домино», «Секретный Ужин»… Надо отдать должное другим музыкантам, выступавшим в программе. Они проявили гражданское мужество, каждый раз встречаемые бурным скандированием: «Кино! Кино!» Они стойко отыграли программу и покидали сцену под аплодисменты, но уже адресованные непосредственно им… «Любэ» пришли не с пустыми руками, а с обворожительным подарком в виде новой поп-певицы Натальи Лапиной. Она с чувством спела песню Игоря Матвиенко «Гимназистки — Проститутки» и была с пониманием встречена публикой».

Джоанна Стингрей: «Совершенно волшебное ощущение»

24 июня 1990 года начинался как день волнующий и радостный. Я получила приглашение выступить на фестивале «ЗД» на стадионе «Лужники» — никогда еще в жизни мне не доводилось петь перед такой большой аудиторией. Хедлайнером концерта были «Кино», находившиеся тогда на пике киномании. Я была ужасно рада за Виктора и ребят. Когда я вышла на сцену, было еще светло, но заполненный тысячами людей стадион уже бурлил. Повсюду мелькали флаги и плакаты «Кино», и я была счастлива видеть, какой популярностью в России пользуются мой лучший друг (Виктор Цой. — А.Г.) и мой муж (Юрий Каспарян. — А.Г.). Они этого заслуживали. Мое выступление прошло прекрасно. Люди кричали, подпевали, ощущение было совершенно волшебное.

Отыграв свой сет, я чувствовала себя совершенно изможденной. На следующее утро я вылетала в Лос-Анджелес и решила, что на концерт «Кино» не останусь. Я уже слышала и видела их много раз, а мне еще нужно было собираться в дорогу. Я дождалась Виктора с тем, чтобы обнять его перед расставанием. Мы крепко обнялись, я сказала ему, что сильно устала и, наверное, поеду домой. Он нежно обнял меня за плечи, посмотрел мне в глаза и говорит: «Джо, пожалуйста, останься. Это будет особенный концерт, и я хочу, чтобы ты его видела». Его теплый, светлый, полный любви взгляд мог убедить меня в чем угодно.

Концерт был совершенно невероятный. Десятки тысяч людей скандировали вслед за Виктором каждое слово его песен. Он был главной звездой страны, и его энергия передавалась всем. Я была счастлива и ужасно рада, что Виктор попросил меня остаться. Это был легендарный концерт, которому было суждено войти в историю. После концерта мы все потусовались за кулисами, я сказала, как классно они выступили, и мы стали прощаться. Виктор еще раз крепко обнял меня со словами: «Хорошего тебе лета, Джо!» Он уже уходил, но повернулся и сказал: «Я буду тебя ждать». Он всегда так говорил. Я была по-настоящему тронута. Он был настоящий друг и хорошо понимал, как нелегко мне было в Штатах вдали от друзей в России. Он всегда находил слова, от которых мне становилось лучше, и я понимала, что обо мне думают.

Тот концерт был уникальным в истории «Кино», память о нем останется с нами навсегда. Но в моей памяти этот день окрашен особой грустью, я в последний раз видела, слышала и обняла своего друга. Мне не хватает его каждый день, и я постоянно думаю о нем…

Леонид Величковский: «Пришел к недосягаемым небожителям»

Леня, уже не помню, почему «Технология» не оказалась в лайн-апе концерта, а я позвал тебя тогда просто прийти и потусить. И ты с радостью пришел…

Конечно, я пришел с радостью. Во-первых, потому, что группа «Кино» была для нас такими недосягаемыми небожителями. Было очень интересно посмотреть на их живой концерт, прочувствовать их энергетику. Во-вторых, я пришел к Юре Айзеншпису договориться о том, чтобы он взял и «Технологию», — такие разговоры начались, когда он еще занимался «Кино». «Технология» стояла тогда на старте взлета. Мы уже съездили на первые гастроли, где залы были порваны…

Юру же я знал очень давно, еще по «левым» концертам «Браво», — на них выступала группа «Синий ГАЗ-21 и Тонкие Галстуки», в которой я играл на бас-гитаре. На этих «левых» концертах, еще в 1987 году, мы с Юрой и познакомились. Но это было «легкое», так сказать, знакомство, безо всяких обязательств.

И вот этот первый большой концерт на стадионе «Лужники» с группой «Кино». Твое приглашение оказалось как нельзя кстати, я созвонился с Юрой, он тоже сказал: «Приходи, поговорим о «Технологии». Я пришел, и за кулисами мы с ним как раз и говорили о том, чтобы он взял «Технологию» тоже. У меня были весомые аргументы: уже были записаны первые шесть или восемь песен, включая «Нажми на кнопку», «Странные танцы», «Все, что ты хочешь», «Холодный след», мы начали ездить по концертам — не так много еще, конечно, но первые залы были разорваны, в основном это были тысячники, Дома культуры, максимум — цирки.

Я уже тогда чувствовал, что нам для того, чтобы стать большими звездами, оставался один маленький шаг, который сделать мог только Юра — благодаря своим связям, авторитету, имени. И первый содержательный контакт на эту тему произошел по сути именно на этом концерте «Кино» в «Лужниках». Я сказал: «Юра, возьми нас, мы станем звездами». После этого концерта я приезжал к нему домой, мы много разговаривали, слушали музыку. Но так как мы были электронной группой, а тогда была все-таки популярна больше рок-н-ролльная музыка, то выглядели этакой белой вороной на этом поле. Мало кто из музыкантов понимал эту музыку, относились к нам в основном снисходительно. Юра слушал наши песни и говорил: да, конечно, интересно, но вам бы взять в состав двух трубачей, одного — высокого, говорит, а другого — такого низкого, с бородой, чтобы они что-то там дудели на дудках. Перфоманса хотел. Я говорю: «Юра, дорогой, ну какие трубачи?! Это — не наша тема, не в нашем стиле». Он, конечно, видел это тогда с точки зрения «Кино». Там — четверо музыкантов, все играли на гитарах и один на барабане, у нас — тоже четверо, но все играли на клавишах, только Рома Рябцев иногда на гитаре. То есть по меркам тогдашних норм мы выглядели немножко странно.

Но именно на этом концерте в «Лужниках» завязалось наше с Юрой более близкое знакомство, которое в какой-то степени стало точкой отсчета в нашей дальнейшей судьбе, а вопросы с трубачами, слава богу, потом были сняты.

Рок — не рок, но на том концерте выступала и группа «БИО» Саши Яковлева (экс-«Биоконструктор»), они играли как раз техно-поп и были на тот момент достаточно популярны…

А я как раз и приводил Юре в пример «БИО». Говорю: вот видишь, они выступают, их хорошо принимают, но только у нас музыка лучше и актуальнее. Он тогда и начал задумываться.

Ну а что само выступление «Кино»? 70-тысячная толпа в конвульсиях, олимпийский факел… Наверное, слюнки глотал?..

Конечно! Мы все — амбициозные люди и хотим достичь какого-то успеха. И когда я смотрел на всю эту картину какого-то фантастического единения музыкантов и огромного стадиона, мне очень хотелось, чтобы Юра сделал для «Технологии» то же самое, что он сделал для группы «Кино».

Звучит цинично, но получается, что уход Цоя сыграл вам на руку: Айзеншпис занялся «Технологией», выведя вас потом на самую вершину?

Если хочешь, то можно и так трактовать…

Споры не утихают до сих пор, но как считаешь ты: «Кино» на этом излете достигли бы такого сумасшедшего успеха, если бы ими не занялся Юрий Айзеншпис?

Юра был, конечно, очень хорошим менеджером, и он много сделал, чтобы использовать все возможности, которые были в то время, для популяризации творчества группы «Кино». Но так однозначно, как ты ставишь вопрос, оценить его вклад очень сложно. Я не люблю рассуждать на тему, что бы было, если бы было или не было. Невозможно два раза пройти один и тот же путь и сравнить потом, что и как вышло… Могу сказать, что питерский рок-клуб практически весь входил тогда в мой плейлист. Конечно, «Кино» я слушал. Слушал и «Аквариум», и «АукцЫон»… Для меня это было некоей подпиткой в творчестве. И, конечно, выступление «Кино» в «Лужниках» потрясало всем — масштабом, атмосферой, энергетикой. На тот момент это было что-то невиданное и неслыханное. Плюс именно на нем началось практическое движение к нашему сотрудничеству с Юрием Айзеншписом.

Видишь, как полезно было дружить со «Звуковой Дорожкой»…

Да это и сейчас так…