Как прощальные фотографии близких помогают нам жить дальше
Смерть близкого человека всегда трудно принять, и мы часто стремимся облегчить боль утраты достойными похоронами, хранением вещей и посещением могилы. Лиза Светлова написала книгу «О чем молчит фотография: как современные постмортемы помогают жить», в которой рассказывает о посмертной фотографии и ее важности для нашего горевания. Сегодня почитаем не о посмертной, а о предсмертной фотографии. И о том, как вместо отчаяния видеть в кадре любовь.
Когда остались считанные дни
В английском языке фотография конца жизни называется «end of life photography», или «hospice photography» — букв. «хосписная фотография». По сути, это документирование последних месяцев, недель, дней или часов умирающего человека. Обычно это делает семья, друзья или профессиональный фотограф. Я решила начать рассказ о прощальной фотографии именно с фотографии конца жизни, потому что она логично предвосхищает фотографию посмертную, хотя часто ей и заканчивается, но не всегда. И в принципе у этих двух видов фотографии мало концептуальных различий — и та, и та призвана запечатлеть вашего любимого человека в атмосфере любви и в окружении родных на долгую светлую память для семьи и будущих поколений.
Часто фотосъемка происходит именно в хосписе — учреждении, где живут неизлечимо больные пациенты. Хоспис дает им всестороннюю заботу: медицинскую, психологическую, духовную и эмоциональную. Здесь не только купируют тяжелые симптомы и обезболивают, но и создают атмосферу дома, где жизнь мало чем отличается от повседневной жизни каждого из нас: по утрам пациенты завтракают и пьют кофе, иногда выкуривают сигаретку, смотрят телевизор, заказывают доставку еды, играют в настольные игры, слушают музыку, устраивают вечеринки и справляют дни рождения. Фотосъемка в хосписе обычно проходит в непринужденной и интимной обстановке — в палате, в зоне отдыха, во дворе или саду (например, как в «Хосписе №4» в Санкт-Петербурге).
Мягкий естественный свет, ощущение покоя, нежные прикосновения между пациентами и их родными — атмосфера поддержки и сострадания, свидетельство любви и мужества, проявленного в последние дни. Инициатива провести фотосъемку исходит от семей пациентов и часто поддерживается специальными программами, предоставляющими бесплатно услуги при хосписах. Например, одна из таких программ, «Kindred Spirits Hospice Photography», была открыта Амандой Резенбург при хосписе города Белойт в штате Висконсин в 2008 году. На ее создание Аманду вдохновила смерть бабушки и отсутствие фотографий ее последних дней. Аманда жалеет, что в момент, когда вся семья была вместе, все общались, были рядом с бабушкой и друг с другом, она не запечатлела это.
Саша и Таня
Порой умирающих родных фотографируют сами члены семьи или друзья. Часто это запечатление самых простых бытовых моментов: обед, прогулка, прием таблеток, отдых на свежем воздухе, какие-то медицинские манипуляции и минуты дурачества. Татьяна из Москвы документировала умирание и смерть своего друга Саши. Ему было 53 года, у него была онкология, и его похоронили через десять дней после празднования дня рождения. После постановки диагноза Саша какое-то время отказывался от лечения, но благодаря близким все-таки на него согласился.
Все это время Таня ездила к нему в гости, помогала по хозяйству. Вскоре к Саше переехал бывший молодой человек Тани, тоже его близкий друг, и стало понятно, что все идет к умиранию.
Саша перестал со мной видеться, переживал, что плохо выглядит. И бывший говорил, что мне, и правда, не стоит этого видеть, мол, кому вообще такое нужно? Я долго сама с собой разговаривала и поняла, что мне это нужно и Саше на самом деле тоже. Поняла, что я хочу и должна проводить его в последний путь.
Говорит Таня
Сашу перевели в хоспис. В первый день Таня приехала без фотоаппарата (она — фотограф, поэтому всегда с ним), и Саша спросил: «Ты без фотика?».
В ответ я спросила, как он отнесется, если я буду его снимать. Тема неоднозначная, щепетильная, еще родственники рядом, не понимала, насколько это будет уместно. Но Саша дал добро: “Привози!”
Говорит Таня
И Таня начала фотографировать, запечатлев последнюю Сашину неделю в хосписе.
Я сделала много снимков — его, людей, которые к нему приходили, обстановки вокруг, даже вещей каких-то, не связанных с его телом и портретами. Таким образом я хотела, наверное, прочувствовать момент, насколько страшно умирать, что человек испытывает, что он видит и чувствует. А еще мне хотелось уловить глубину в его глазах, осознание происходящего. Как в кино, когда у людей, понимающих свой скорый уход, меняется взгляд.
Говорит Таня
Но Тане было важно не только то, что происходит с Сашей, но и то, что происходит с ней: о чем она думает, что чувствует, ощущает будучи свидетелем чужой смерти.
Потерянность, какое-то состояние безвременья, сюр, горе, одиночество, тоска, смешанная с ощущением жизни, продолжающейся вокруг — теплого лета, запахов, звуков. Вот такая странная амбивалентность.
Говорит Таня
А еще эта неделя рядом с Сашей, фотографирование его в хосписе и на похоронах — условное закрытие этапа жизни, который был так тесно связан с ним и бывшим молодым человеком. Сейчас у Тани другая жизнь и другие люди рядом. Фотографии конца жизни не предназначены для того, чтобы вызывать жалость или грусть. Конечно, переживания о внешнем виде — важный этико-эстетический конфликт, но для каждого пациента он преодолевается по-своему, часто решением, что снимки останутся лишь в домашнем архиве и никогда не будут показаны тем, кто не должен их увидеть.
Возможно, не очевидно, но польза фотосъемки в хосписе не только в сохранении воспоминаний и эмоциональной поддержки пациентов и их семей, но и в повышении осведомленности о хосписной работе и достойном уходе за пациентами на последней стадии жизни. Так, фотосъемка в подобном учреждении — не просто репортаж, а дань уважения любви, которая объединяет даже перед лицом смерти.
Нэнси, Хоуи и Лорел
Прощальная фотосъемка происходит не только в хосписе и может быть растянута на долгие месяцы, а иногда — и годы, и скорее быть документальным проектом, почти всегда заканчивающимся постмортемом. Их, особенно зарубежных, встречается много, но я хочу рассказать о том, который поразил меня больше всего. Родители Нэнси Боровик — Хоуи и Лорел — одновременно заболели раком четвертой степени: он — поджелудочной железы, она — груди. Ужасное совпадение в том, что Лорел уже наблюдала за тем, как от рака поджелудочной железы умирал ее отец, а Хоуи в 15 лет потерял мать от рака молочной железы.
Когда паре диагностировали рак, Нэнси была студенткой Международного центра фотографии. Чтобы чаще бывать дома с родителями, в качестве выпускной работы выбрала снять проект про их жизнь и лечение. На черно-белых фотографиях Нэнси разворачивается душещипательная история любви, полная не только минут отчаянья и трудностей лечения, но и объятий, поцелуев и смеха. Хоуи и Лорел вместе, буквально на соседних креслах, держась за руки, проходят химиотерапию, плавают в бассейне, раскладывают лекарства и дурачаться перед зеркалом. Нэнси будто подсматривает за ними, сменяя роли дочери и фотографа, а Хоуи и Лорел предстают перед ней не только в роли родителей, пациента и опекуна, которые заботятся друг о друге и помогают в лечении, но и мужа и жены, чью безмолвную, трогательную близость она наблюдает.
Хоуи умер в 2013 году, а Лорел спустя 364 дня. Поистине, как в свадебной клятве, они были вместе и в болезни, и в здравии. В 2017 году Нэнси выпустила монографию «Семейный отпечаток», включающий не только сделанные ею фотографии, но и письма, архивные снимки и открытки. О Нэнси писали многие журналы и газеты, например, «The New York Times», приглашали на телевидение, даже на утреннее шоу канала CBS, а пять работ экспонировались в Музее погребальной культуры в Касселе на выставке «Ламенто. Траур и слезы».
Лиза Светлова о миссии своей книги
Мне хочется думать, что моя книга не только о смерти, но и о любви. И писала я ее для того, чтобы раскрыть еще один способ проживания смерти наших любимых — родителей, детей, друзей и животных. Фотография не обязательный атрибут ритуала прощания, но тот кто выбирает ее, знайте — это не стыдно, законно и с вами все окей. В дни, когда мы ослеплены горем и не в силах запомнить, пожалуй, самые страшные, но такие важные моменты нашей жизни — фотография делает это за нас. В этом ее магия и сила.
В книге посмертная фотография описана начиная с ее истоков — викторианской традиции и традиции Российской империи и СССР и до современной практики — фотосъемки в хосписе, дома и на кладбище, перинатальная посмертная фотография и проекты визуальных художников. А еще в книге много околосмертного контекста, я много пишу о сегодняшнем смерть-просветном движении в России и мире, рассказываю о доулах смерти, музеях погребальной культуры и кафе смерти. И даже затрагиваю девиационные практики и пишу истории маньяков, которые творили свои ужасы из-за мании постмортальных издевательств над своими жертвами. В книге представлены фотографии из моего семейного архива, личной коллекции и те, что присылали мне мои герои.
Лиза Светлова, исследовательница смерти, основательница big death lab, ведет телеграм-канал