Хрупкая судьба «Красного Мая» : кто хранит историю легендарного завода, где создали кремлевские звезды
На реке Шлине за Вышним Волочком Тверской области есть место, которое сейчас уже вряд ли притянет сотни увлеченных туристов. Но интересно оно не красивой оболочкой, а той частью истории, которая забыта и рассыпана по огромной территории. Там, на 26 гектарах, возвышаются старинные трубы, из которых уже никогда не пойдет дым, а по дорожкам рассыпаны миллионы маленьких стеклышек. Не раздастся и гул машин – завод «Красный Май» остановился 22 года назад. Некогда легендарное место, объединившее жителей одноименного поселка, сейчас разрушается и расхищается. Самыми главными и преданными патриотами этого места являются местные жители, чьи поколения тесно связаны с «Красным Маем». И мы расскажем их историю.
«Красный Май», несмотря на свое название, появился еще до революции как химзавод титулярного советника В. Самарина в селе Ключино (именно так раньше назывался поселок Красномайский в 1859 году), а потом был продан купцу 2-й гильдии А. Болотину. Тот перепрофилирует завод на стекольное производство, а в 1873 году налаживает выпуск выдувной посуды для бытовых или аптекарских нужд. Ключинский хрустальный завод Болотиных становится известным своим разноцветным стеклом — в то время много производится и керосиновых ламп, и ваз. Интересный факт: Болотин находил таланты и переманивал их к себе довольно любопытным способом – засылал гонцов в определенные кабаки в соседних регионах, и уже изрядно выпившие потенциальные сотрудники принимали судьбоносные решения. Вскоре на заводе по приглашению Болотина начинает работать известный мастер Василий Векшин, который фактически налаживает производство стекольной продукции высокого уровня. В годы войны для нужд армии производится стекло, а уже в 50-е «Красный май» снова гремит на всю страну из-за сульфидно-цинкового стекла, которое при разных температурах давало различные и непохожие друг на друга оттенки и, как следствие, уникальный продукт. Предприятие развивалось до 90-х годов прошлого столетия, а потом остановилось. Некогда лучшие образцы красномайского искусства продавались по обочинам трассы М-10, а потом уже и это стало неактуально.
Разбитые надежды
Хоть мы прекрасно представляем, где находится легендарное предприятие, включаем навигатор, который, как нам показалось сначала, заплутал: он вывел нас к дому батюшки рядом с церковью напротив завода. Оказывается, никто нигде не плутал – на этом месте раньше располагалось административное здание еще болотинских времен.
От завода в целости и сохранности осталась только одна проходная. Наверное, потому что у нее есть владелец –Александр Перов. Мужчина решил спасти единственно целое здание и выкупил его семь лет назад. Несмотря на очевидную в данный момент убыточность, он уверен: сделал это не зря, и с гордостью показывает сохранившийся над входом орден Трудового Красного Знамени.
— Если бы не проходная, то вы бы увидели тут «пустыню», — встречает нас Александр Михайлович. – Многое уже растащили, хозяев у завода нет. Сейчас вот эта проходная — единственное здание (правда, 84-го года), которое сохранилось, так как мы за ним следим.
Само же помещение необычно и сохранило неповторимую атмосферу 90-х: тут и турникеты, словно в метро, и даже игровые автоматы, и таксофон… Рассказу нашего спутника вторит легкий звук словно «стеклянного ветра» – это старая люстра необычной формы «запела» на сквозняке из-за открывшейся двери. В голове мелькает мысль: такое сейчас не сделают… Да и надо ли кому? В современном мире в магазинах появляется все больше похожих друг на друга как две капли воды стаканов, люстр, тарелок и других посудин…
— Раньше у проходной располагалась и велостоянка, а перед ней, на небольшом перекрестке, было пять рубиновых звезд, которые символизировали свой цех. Если цех становился передовиком производства, то над ним загоралась звезда, — прерывает размышления другой мой собеседник, Анна Гаганчикова. Именно она стала руководителем музея красномайского стекла в Вышнем Волочке. – Теперь же на этом месте только пустырь.
Здесь, на заводе, раньше кипела жизнь: практически ежеминутно на дорожках появлялись люди, из труб валил дым, а также стоял непрекращающийся машинный гул. Фактически на территории было почти все необходимое для жизни и работы: мастерская художников, конструкторские, ремонтные и керамические цеха, химическая лаборатория.
Но сейчас тут тишина. В сопровождении Анны и Александра мы проходим туда, где остались лишь фундаменты зданий, где еще несколько десятков лет назад изготовили знаменитые кремлевские звезды. Впереди – Доска почета с пустыми «глазницами», а под ногами — история «Красного Мая», рассыпанная по дорожкам и переливающаяся желтым, зеленым, фиолетовым, синим… Миллионы стеклышек создают эффект сказки даже среди разваливающихся помещений цехов, емкостей с серной кислотой, старыми респираторами.
— Территория раньше была большая (около 26 гектаров. – Ред.) и ухоженная, было приятно сидеть во время небольшого отдыха на лавочках в тени тополиной аллеи. Росли тут и сливы, и яблоки, и смородина… — вспоминает Анна.
На территории раньше был музей (ступеньки к которому украшал красный ковер. – Ред.), здравпункт, красивая столовая с небольшим фонтанчиком – где-то еще сохранилась необычная черная плитка. Там, где виднеется труба от печи болотинского цеха, раньше были два барака – Зеленцы (там жили работники, которые делали изделия из простого стекла) и Хрустали (которые изготавливали более «богатую» посуду). По рассказам, когда-то давно их жильцы даже ругались друг на друга, спорили, кто лучше…
Пророческие слова
— Я переехала в Вышний Волочек с севера, потому что влюбилась в этот город, когда приезжала сюда на каникулы к бабушке. В 1991 году устроилась работать на завод разрисовщицей, — вспоминает Гаганчикова. – А через полгода нам перестали платить: сначала предлагали в качестве зарплаты собственную продукцию, потом пришли новые владельцы, которые попытались перезапустить производство, даже поставили новые печи. Увы, не вышло. Время было не то…
Не помогла «Красному Маю» и «кремлевская слава», и попытки выпускать массовую продукцию вместо изысканных форм, и уже через несколько лет последний рубильник в цеху опустится и прозвучит горькая фраза: «Завод встал».
— В 2000 году «Красный Май» принимал участие во Всероссийской выставке, восхищенные люди приходили и спрашивали: как, вы еще работаете? А мы работали все те годы. А никто не знал. Видимо, рекламная кампания не велась.
— Как остановили «самые главные» цеха?
— В одну минуту – я сейчас о модульном цехе, цехе строительного стекла. Хотя там производилась востребованная продукция. Потом пришли и к нам в шестой цех, опустили рубильники. Сказали: «Все, мы останавливаем».
У завода, по словам нашей собеседницы, были огромные долги по газу. И эту ситуацию не удалось исправить даже с новым руководством, которое пыталось привлечь финансы. Последняя реконструкция была в 60-70-х годах, и потенциальных иностранных инвесторов отпугивал большой фронт работы: оборудование требовало полной модернизации.
— Даже если мы покупали машины, то они уже были пользованные, не новые. Нашему директору Леониду Дмитриевичу Шапиро предложили делать тару, на что тот ответил отказом: «Мы — завод художественного стекла». Недавно вспоминала с художницей Еленой Есиковой, как начали делать банки (чтобы покрыть долги. – Ред.): они никак не получались, шло много брака. Возможно, это и стало пророческими словами и повлияло на судьбу завода, который мог выпустить любое произведение искусства, но не банки. Хотя тот же граненый стакан позволил построить весь поселок.
— А кремлевские звезды?
— Они дали нам известность, но по факту от ситуации в нулевых никак не уберегли. К нам несколько лет назад приезжали и просили технологов, которые создавали то самое рубиновое стекло для знаменитых звезд. Мы с Юлией Николаевной Фатеевой (принимала участие в создании кремлевских звезд. – Ред.) уточнили, знают ли, что завод уже закрыт, на что получили вопрос: «А рецепт-то остался?». Да, остался, но вот на другом заводе его не повторить.
Не только звезды с «Красного Мая» попали в Москву – красномайские цилиндры-светильники украшают Комсомольскую, Новослободскую станции метро… Первый правительственный заказ на ветку метрополитена поступил в 1939 году, а вторым стал заказ на кремлевские звезды, вспоминает Анна, глядя на то место, где раньше стоял ее цех. Сейчас там только редкие кирпичики, а рядом оказалась огромная свалка: видимо, местные жители не нашли более простого способа избавиться от мусора, как свалить его на территорию завода. Среди досок и разбросанных вещей замечаем книгу о провале агрессивных планов фашистского блока во время Второй мировой войны – вероятно, она станет новым экспонатом музея.
«Наш завод»
«Красный Май» закрылся в конце 2001 года, а 4 февраля 2002 года завод объявили банкротом официально. Сейчас все, что создано именитыми художниками и выдувальщиками, находится либо в музеях, либо в руках у частных коллекционеров… Но большая часть редких экспонатов оказалась в музее, своего рода образцовой (куда заказчики приходили смотреть на изделия и их выбирать. – Ред.).
— При Болотине была образцовая, которая сгорела. Директор Леонид Шапиро хотел создать новую, но старинных изделий для нее не оказалось. И люди стали собирать все по крупицам. Таким же образом создавался и музей: рабочие приносили в дар старые болотинские вещи, кто-то менял их на более современную продукцию. Собирались будущие экспонаты и по домам с конца 60-х. С жителями общались искусствоведы – например, Елена Радчук. Конечно, многое лежит и в частных домах, — рассказывает Анна Гаганчикова.
Сейчас в музее помимо старинных керосиновых ламп и ваз представлены и более поздние образцы, а также наброски рисунков А. Соколова (зять Болотина. – Ред.). Среди стеллажей стоит и ваза, которую дарили Юрию Гагарину…
— А можно ли повторить это изящное искусство?
— Форму – да, но вот с цветом дела обстоят сложнее. Его повторить сложно, как минимум потому, что сейчас не найти таких технологов и химиков, как и материалов. То же самое можно сказать и о профессионалах – соответствующей школы тоже нет. Ведь любое произведение принадлежит не только художнику: он дает идею, а вот создают образец выдувальщик и шлифовщик. Такую работу сейчас выполняют в большинстве своем машины, а вот смогут ли они повторить? Думаю, вы знаете ответ.
«Красный Май» и его история – яркий пример того, как постепенно обесценивается жизнь.
— Вы говорите о «той самой школе». Почему она сейчас отличается?
— Мне кажется потому, что раньше такая работа была в почете. Даже в поселке Красномайский дети с интересом наблюдали за сотрудниками завода, когда те шли домой через мостик. Почему сейчас такое не ценится, не знаю. То поколение людей было более патриотичным к месту, где работает. Это было родным предприятием, и тогда говорили: «Наш завод». Зато сейчас кругом одни овражки.
Ценность словно бы действительно канула в Лету: чаще всего засыпанный осколками былого величия завод интересует лишь воришек, «сталкеров» и случайных прохожих. Хотя еще совсем недавно с территории предприятия вывозились все возможные коммуникации — только трубы и металл. Все это можно продать, как и остатки былого искусства: в тяжелые для предприятия времена продукцией стали нелегально торговать вдоль трассы М-10. Потом уже это стало легально – и до сих пор на местном блошином рынке можно встретить продукцию из красномайского стекла. Иногда сюда забредают подростки в поисках того, что еще можно продать, – один раз это уже закончилось трагически…
— Все говорят о том, что завод пропал. В то время страна пропала! Страну развалили! Куда, кому это перешло, когда две фирмы обанкротились, неизвестно… Но мы не рушим и не ломаем – надо сохранить память об этой части истории, — говорит владелец уцелевшей проходной Александр, провожая нас к выходу. — Как-то приезжали люди, предлагали разрешить им за деньги спилить металл с проходной. Я их выпроводил – отсюда ничего продаваться не будет!
Но иногда сюда заходят истинные ценители – нет, не заброшенных коммуникаций и металлоконструкций, а воспоминаний об этом месте. Однажды сюда приехал профессор из Петербурга и очень просил разрешить ему пройти внутрь. Во время войны его вместе с мамой эвакуировали на территорию завода, и жили они как раз в доме дочери Болотина Надежды. В то непростое время маленький розовый домик, построенный на горке недалеко от цеха, спас им жизни. Но потом сгорел, и виной тому опять стали ребячьи шалости.
Нынешние сотрудники – назовем их главными хранителями истории «Красного Мая» в Вышнем Волочке — разводят руками: ничего не вечно, и таким гигантам в то время было непросто. Да и запросы у людей изменились. Однажды уже после закрытия завода на расположенной рядом металлобазе происходил обжиг продукции, и создался визуальный эффект идущего из труб дыма. Местные ахнули и выбежали на улицу, подумав, что некогда великое предприятие вновь заработало, но вскоре грустно разошлись по домам, поняв, что обознались.
Так и остаются груды стекла нетронутыми как отражение памяти о некогда былом величии «Красного Мая»: охотников до легкого заработка привлекают куда более приземленные вещи. Но история некогда великого «Красного Мая» отражается в людях, которые его помнят и бережно хранят слишком хрупкие воспоминания не только у себя в душе, но и в необычном, не менее хрупком музее, который расположен в центре Вышнего Волочка.
Напомним, журнал Тверьлайф можно полистать онлайн прямо сейчас.
The post Хрупкая судьба «Красного Мая» : кто хранит историю легендарного завода, где создали кремлевские звезды first appeared on Tverlife.ru.