Павел Карманов. Его музыка останется с нами
24 ноября не стало талантливого композитора и музыканта, нашего земляка Павла Карманова. Ему было всего 54 года… Иркутск имел возможность и счастье вживую прикоснуться к творчеству Павла Карманова, пообщаться с ним 8 ноября 2012 года в нашей филармонии. Вот что наш издательский дом писал тогда об этом, и вот что рассказал нам в своем интервью сам Павел Карманов.
На минувшей неделе в Иркутской областной филармонии состоялся единственный концерт современного композитора-минималиста Павла Карманова. Для него, давно живущего в Москве и пишущего серьезную музыку, исполняемую по всему миру, приезд в Иркутск стал не только возвращением на малую Родину (Павел родился в Братске и часть детства провел в областном центре), но и первым в творческой биографии авторским вечером. Однако и для самой столицы Приангарья этот концерт стал настоящим событием, поскольку в Иркутске нечасто услышишь современную академическую музыку.
Иркутск издавна считается весьма консервативным городом в отношении культуры и искусства. Это касается практически всего — начиная от театра и заканчивая contemporary art, которого в регионе просто нет. То же можно сказать и о современной академической музыке — если областная филармония и фестиваль «Звезды на Байкале» приучили местную публику к классике, на которую иркутяне ходят с большим удовольствием, то современных композиторов, пишущих сегодня музыку для консерваторий, здесь совсем не знают.
Впрочем, ситуация понемногу начинает меняться, причем благодаря совсем не очевидным, на первый взгляд, людям. Представительство газеты «Коммерсантъ» в Иркутске, входящее в издательский дом «Восточная Сибирь», в этом году весьма необычным образом празднует десятилетие своего присутствия в регионе. Вместо банального банкета, после которого, как правило, никто ничего не помнит, руководство решило заняться культуртрегерской деятельностью, разумно полагая, что память о действительно интересных событиях сохраняется гораздо дольше, чем статьи в ежедневной газете.
Гвоздем череды проектов, приуроченных непосредственно к юбилею газеты «Коммерсантъ» в Иркутске, стала организация концерта одного из наиболее интересных современных российских академических композиторов Павла Карманова, работающего в стилистике музыкального минимализма.
Новое для иркутской публики направление, практически никогда не звучавшее в Приангарье со сцены, тем не менее довольно распространено не только в мире, но и в России. Скажем, только в Москве есть не менее десяти известных композиторов, работающих в этом стиле. Однако Павел Карманов выделяется из них тем, что пишет не очень сложную по языку тональную музыку, обращенную к человеку. «В моем понимании минимализм — как муравейник. Вроде бы статичная конструкция, но, если приглядеться, вслушаться, внутри происходит бурная жизнь, подчиненная четким законам и логике, — говорит сам композитор. — Часто в этой музыке важен медитативный, созерцательный момент, это не всегда музыка действия. Иногда она как незаметно меняющаяся музыкальная картина».
Исполнить эти музыкальные картины, нарисовать их для иркутской публики вместе с композитором приехали московские солисты, составившие ансамбль «Форельный квинтет». Пианист Петр Айду, скрипачки Елена Ревич и Екатерина Погодина, альтист Сергей Полтавский, виолончелист Олег Ведерников — каждый из них сам по себе невероятно яркая личность, очень востребованная в музыкальной жизни страны и зарубежья. «Собрать их вместе, чтобы порепетировать, было непросто, — признался Павел Карманов. — Все они очень востребованные музыканты, которые постоянно находятся в поездках, выступая то там, то здесь. Например, Елена Ревич и Екатерина Погодина за два часа перед вылетом в Иркутск вернулись из Лондона, а Сергей Полтавский сразу после иркутского концерта улетел в Москву выступать в Оружейной палате Кремля, а на следующий день отправился в Пермь». Тем не менее музыканты провели в Иркутске почти три дня, усиленно репетируя не самый простой музыкальный материал. Все они уже неоднократно исполняли музыку Карманова, но, поскольку в ней важна каждая мельчайшая деталь, сыгранность коллектива выходит на первый план.
Музыкальные критики пишут, что произведениям Павла Карманова присущи «тональная определенность, импрессионистский колорит, лаконичность формы, оригинальное преломление мировой поставангардистской практики, использование любых современных стилей, а также различных аудиовизуальных эффектов в концертном исполнении». Однако важнее другое: музыка, прозвучавшая на концерте, отличалась прежде всего человечностью. Простые эмоции, будь то грусть или радость, ностальгия или восторг перед миром, — вот то, во что погружалась публика на протяжении полуторачасового концерта. В перерывах между композициями автор давал комментарии к своим произведениям, рассказывал истории из своей жизни. В частности, признался, что приезд в Иркутск — это для него своего рода возращение на Родину, потому что Приангарье и Байкал навсегда связаны с детскими воспоминаниями.
Концерт Павла Карманова вызвал самый живой интерес у публики. Конечно, многие пришли в этот вечер, чтобы поздравить газету «Коммерсантъ» с юбилеем. Но значительная часть аудитории была привлечена в концертный зал филармонии возможностью просто услышать хорошую, новую для себя музыку. И публика не обманулась в своих ожиданиях.
Минимализм композитора Павла Карманова
Известный в музыкальной академической среде Москвы, он, пожалуй, не очень знаком иркутской публике. Концерт для него — своего рода возвращение на Родину — Павел Карманов лично прилетает в Иркутск вместе с ансамблем солистов «Форельный квинтет», чтобы познакомить иркутян со своей музыкой.
— Павел, вас называют представителем новой академической музыки. Не могли бы вы сформулировать для наших читателей, что это такое и чем новая академическая музыка отличается от классической музыки, которую привыкла слушать иркутская публика в филармонии?
— Новая академическая музыка — весьма широкое понятие сегодня. Имеет смысл говорить о том, что академическая музыка существует во множестве разнообразных форм. На западе и в России процветает так называемая авангардная музыка. Причем, она тоже подразделяется на множество направлений и пользуется определенным успехом в наши дни, как за рубежом, так и в России.
Как ответ на деятельность авангардистов в свое время возник так называемый поставангард. Еще в 60-е годы американец Джон Кейдж призывал воспринимать как музыку все окружающее нас звучащее пространство, звуки природы, шумы и тишину. Музыкальный минимализм для многих авторов, уставших от дисгармоничности авангарда, от бесконечных попыток «найти нечто новое», упирающихся в тупик повторов уже существующего, стал спасительным путем. Была найдена возможность писать оригинальную современную музыку, при этом двигаться не «вперед к тупику», а скорее «назад в будущее», «вглубь человеческой души», писать музыку, обращенную к Богу.
— Когда вы поняли, что хотите заниматься минимализмом? Как вы пришли к этому направлению?
— Мой путь отличается от путей старших коллег лишь тем, что я очень рано, еще в годы обучения в ЦМШ при Московской консерватории, где я, как и многие мои коллеги, увлекался авангардом, в какой-то момент понял, что это не мое, что меня не интересуют «поиски нового», что мне просто хочется писать обычную по языку тональную музыку, обращенную к человеку. Позже, пройдя через увлечение джазом, я познакомился — уже в консерваторские годы — с творчеством минималистов, влюбился в музыку Пярта, Сильвестрова, Райха, Гласа, Наймана, Мартынова, Кнайфеля и решил, что буду работать именно в этом направлении. Полагаю, мой стиль — некий сплав стилей перечисленных авторов, скрепленный чем-то «своим», личностными интонациями. И, конечно, на меня очень повлияло творчество любимого мной Стравинского, отголоски музыки которого, кстати, можно услышать и в произведениях многих других минималистов. Но вообще-то я не чистый минималист. В моем творчестве встречаются и вполне романтические сочинения — например, пьеса, которую мы будем играть на концерте — «Второй снег на стадионе» в версии для скрипки и фортепиано. Я скорее отношу себя к «поставангардистам» или «постмодернистам». Но раз уж приклеилось «минималист» — пусть будет.
— Вы родились в Братске, какое-то время жили в Иркутске, но довольно быстро покинули эти места. Остаются ли эти города для вас малой родиной? Какие чувства вы к ним испытываете, и вообще к Сибири?
— Когда мы жили в Иркутске, мне было еще совсем мало лет. Первые яркие детские воспоминания связаны с Байкалом. Мама несколько раз меня в совсем еще юном возрасте привозила в деревню Монгутай неподалеку от Слюдянки в дом к своей близкой подруге, скрипачке, сегодня известному в Иркутске педагогу Наталье Авессаломовой, с которой мы очень дружим и по сей день. Потрясающая природа, сам Байкал, из которого я пил воду пригоршнями, причудливые сухие корневища на берегу, в которых мы разводили костры на закате, сопки, лес, медвежий рык из-за холма, ковши для сбора черники, подвесной мостик через горную речку — все это врезалось мне в память на всю жизнь… Я очень люблю Сибирь, мне всегда хочется туда приехать… Если честно, Братск я почти не помню, знаю только, что родился в роддоме где-то неподалеку от ГЭС. А сознательная жизнь у меня началась уже в Новосибирске, куда мама устроилась позже работать. И оттуда — уже в Москву, вернее в Подмосковье, откуда мы ездили в школу восемь лет на электричках почти каждый день. Только к 17 годам я стал москвичом.
— Насколько сложно сегодня вообще быть современным композитором, пишущим серьезную музыку, заведомо зная, что ее услышат немногие?
— Академическим композитором быть в нашей стране непросто. В реестре профессий такого рода занятий, кажется, даже нет. Как вы понимаете, если писать в стол никому не нужные симфонии — долго не протянешь. Мне в начале 90‑х пришлось и в кабаках играть, и почту по утрам носить, и в церковном хоре петь. Уже во время обучения в Московской консерватории я увлекался синтезаторами, первыми компьютерами и научился делать то, о чем высоколобые интеллектуалы отзываются с презрением — музыку для телевидения, рекламы и, впоследствии, кино. Это было увлекательно и приносило определенный, хоть и не большой, но все же заработок. А я в нем очень нуждался.
— Кто исполняет вашу музыку?
— Мне очень повезло в жизни, я знаком и дружен со многими прекрасными музыкантами разных поколений. Например, меня часто исполняет прославленный пианист Алексей Любимов. Он предложил Юрию Башмету исполнить мое произведение «Весна в Январе» для альта и фортепиано с оркестром в Большом зале Московской консерватории. Также я сотрудничаю со скрипачами Назаром Кожухарем и Еленой Ревич, пианистами Петром Айду, Полиной Осетинской и Вадимом Холоденко, виолончелистами Борисом Андриановым и Олегом Ведерниковым. Прославленная скрипачка Татьяна Гринденко со своим ансамблем Opus Posth часто исполняет посвященную ей пьесу «Зеленая ДНК». Я побывал четырежды с гастролями в США, там меня исполняли такие коллективы, как «Сиэтл Чембер плейерс» и «ОДЕОН квартет», в Нью-Йорке поставлен труппой Пэм Тановитц балет на мою музыку.
— На концертах при исполнении своей музыки вы часто используете различные аудио- и видеоэффекты. С чем это связано, с тем ли что публика разучилась просто слушать музыку или вообще наступил такой момент, что современное искусство существует сегодня на стыке жанров?
— Во всем мире в последнее время с особым интересом относятся к синтетическим жанрам. Я давно полюбил использовать в своих концертах фонограммы, содержащие звуки природы, электронику, многие мои произведения предполагают исполнение с видеорядом. Публике это всегда интересно. Эффект зрелища, перформанса только усиливает положительные эмоции от концерта. А я публику люблю.
— Вы один из наиболее «доступных» для восприятия композиторов, занимающихся сегодня серьезной академической музыкой. Делаете ли вы это сознательно, желая понравиться как можно большему количеству людей, или просто ваше внутреннее состояние совпадает с тем, чего ждет сегодня от музыки образованная публика, которая на самом деле устала от интеллектуальной зауми авангарда?
— Заумь авангарда была, есть и будет. И это прекрасно. Я за то, чтобы музыки было много хорошей и разной. Я не нахожусь в оппозиции по отношению к авангардистам. Я с ними дружу. Публика ведь тоже разная. Кто-то любит плясать под техно в клубе, кто-то показывать «козу» на концерте тяжелого рока, кому-то нравится, когда им по ушам скрипят пенопластами по стеклу и пилят скрипки пилой. Время такое — всего очень много. Очень разного. И все имеет право на существование.
У меня своя задача — радовать людей. Иногда мне это удается. И — не могу не похвастаться — я видел на моих концертах слезы радости.
Специально для еженедельника «Восточный Формат» №215 от 23 октября 2012 года и №217 от 13 ноября 2012 года