Новая арктическая стратегия США сосредоточена на Китае. Это ошибка
0
203
В новой арктической доктрине США Китай — главный вызов интересам Америки, пишет FP. Авторы статьи считают, что это решение неверное, поскольку все попытки Пекина закрепиться в Арктике провалились. Вашингтон должен уделить больше внимания России.
Ю Инге Беккеволд (Jo Inge Bekkevold) — старший научный сотрудник Норвежского института оборонных исследований, специализирующийся на политике Китая и бывший дипломат, Пол Сигурд Хильде (Paal Sigurd Hilde) — профессор Норвежского института оборонных исследований.
В последней арктической стратегии Министерства обороны США, опубликованной в июле, Китай, даже не являясь арктической страной, четко определяется как главный вызов интересам Америки. Пентагон впервые официально вывел Китай на передний план и поставил во главе угла своего подхода к Арктике. В арктической стратегии 2013 года Китай даже не упоминался, а в версии 2016 года — лишь единожды. В редакции 2019 года при первой администрации Трампа Китаю отводилась более заметная позиция, но еще не в качестве "основного блюда". Таким образом, стратегия 2024 года закрепила за Китаем статус главного вызова национальной безопасности США во всем мире. Поскольку ожидается, что вторая администрация Трампа лишь обострит стратегическое соперничество с Китаем, это переосмысление арктической политики наверняка продолжится или даже ускорится.
В контексте соперничества сверхдержав совершенно естественно и понятно, что Китай занимает видное место в стратегическом мышлении и подходе США к различным вопросам и регионам по всему миру. Однако широко известно, что глобальная и региональная расстановка сил могут различаться. Таким образом, даже при том, что Китай на данном этапе выступает основной проблемой национальной безопасности США в целом, его мощь и способность угрожать американским интересам разнятся от региона к региону. И действительно: баланс сил в Арктике отличается от глобального не в последнюю очередь из-за господствующего положения России.
Новая арктическая стратегия США отдает приоритет Аляске как стратегическому флангу в своем соперничестве с Китаем. Аляска играет важную роль в национальной безопасности США с начала холодной войны. Там расположены ключевые для обороны страны системы аэрокосмического оповещения и управления, а в последние годы штат стал неотъемлемым плацдармом для операций США на Индо-Тихоокеанском театре военных действий.
Однако в столь сильном внимании к арктической стратегии Пентагона и соперничеству США и Китая есть минимум два подводных камня.
Во-первых, определяя Китай как главную угрозу интересам США в Арктике, новая стратегия Пентагона лишь усугубляет несколько искаженную трактовку угрозы, которую Пекин представляет там в действительности. Некоторые комментаторы изображают Китай "великой заполярной державой", которая зарится на Арктику на фоне энергичной дипломатии Пекина, однако реальность такова, что в настоящее время его политическое, экономическое и военное влияние крайне ограниченно.
Согласно стратегии США, Китай "продавливает арктический регион как некое „всеобщее достояние“", однако в действительности Арктика далеко не ничья и к тому же вполне управляема. Конвенция ООН по морскому праву (ЮНКЛОС) представляет собой не только юридическую основу для претензий прибрежных государств Арктики на суверенные права на прилегающие части Северного Ледовитого океана (даже США, хотя они ее так и не ратифицировали), но и ядро режима управления, охватывающего весь регион.
Возможности Пекина воспользоваться двусторонними каналами для усиления своего влияния также довольно скромны: четыре арктические державы из пяти — прочные демократии и члены НАТО. Более того, это соотношение вырастет до семи из восьми, если взять весь Арктический совет (пять прибрежных государств плюс Финляндия, Исландия и Швеция). Трудно даже представить себе арктическую страну (кроме России), которая бы охотно позволила Китаю закрепиться в регионе. Более того, все говорит о том, что арктические демократии относятся к китайским инициативам все более настороженно, осознавая все риски. Например, когда в сентябре поползли слухи о том, что местные норвежские власти приветствовали китайских инвесторов в заполярном порту Киркенеса, министр юстиции и общественной безопасности Норвегии Энгер Мель поспешила разъяснить, что Осло не допустит таких инвестиций, если они противоречат интересам национальной безопасности. Точно так же Китаю не удалось переменить на свою сторону Исландию и Гренландию — хотя и считается, что обе страны особенно уязвимы и могут не устоять перед соблазном крупных китайских инвестиций.
На самом деле, большинство попыток Китая вложиться в арктические ресурсы помимо России были приостановлены или полностью провалились. И даже в российской Арктике экономическое присутствие Китая ограничивается участием в проекте по сжижению природного газа на Ямале. Более того, смелые планы Китая по так называемому "Полярному шелковому пути" через Северный Ледовитый океан пока не привели к сколь-либо существенному росту товарооборота через арктические воды.
Что касается сугубо военной деятельности — главной заботы Пентагона — то у Китая нет военного присутствия в Арктике, за исключением краткосрочных визитов. Исследовательские суда Пекина ледокольного класса время от времени работают в Северном Ледовитом океане, и некоторая их деятельность действительно может иметь военную ценность. В начале октября китайские суда береговой охраны впервые вышли в Северный Ледовитый океан для совместного патрулирования с двумя кораблями российской пограничной службы. Но нужно нечто посущественнее пары ледоколов и судов береговой охраны, чтобы сделать Китай серьезным военным игроком в Арктике.
Обширная исследовательская деятельность Китая в Арктике, на которую недавно обратили внимание члены Конгресса, тоже может иметь двойное назначение или даже преследовать сугубо военные цели. Это также следует учитывать. Да, Китайский полярный научно-исследовательский институт имеет присутствие в Ню-Олесунне на норвежском архипелаге Шпицберген, а также в Исландии, но это скромные масштабы по сравнению с пятью независимыми исследовательскими станциями в Антарктиде. Более того, без постоянного военного присутствия и регулярной активности в Арктике военная ценность любых исследований двойного назначения, очевидно, снижается. Это касается, в первую очередь, сухопутных и морских территорий, но, пожалуй, менее очевидно в отношении аэрокосмической деятельности.
Между тем Китай расширяет военную активность у берегов Аляски. В июле четыре китайских военных корабля зашли в Берингово море. В том же месяце Китай и Россия впервые провели совместное патрулирование бомбардировщиками северной части Тихого океана и Берингова пролива близ побережья Аляски. Хотя эти самолеты могли ненадолго пересечь Полярный круг, такие действия следует трактовать не как арктические маневры, а, скорее, как фланговые операции на американо-китайском морском театре военных действий в Восточной Азии.
Второй подводный камень в этой стратегии стратегии США — это риск недооценить главный вызов стабильности в Арктике: Россию. Благодаря географии Россия — крупнейшее заполярное государство, которое в соответствии с ЮНКЛОС может претендовать почти на половину Арктики. То, насколько Китай усилит свои позиции в регионе, всецело зависит от того, насколько Москва готова распахнуть свои двери. Из этого следует, что лучший способ понять влияние Китая в Арктике — это изучить позицию, политику и интересы России в регионе.
Европейская Арктика — несомненно, важнейшая часть региона с точки зрения населения, а также экономической и военной активности. На Кольском полуострове базируется Северный флот России, в чей состав входит большинство стратегических подводных лодок с ядерным оружием. Их ракеты представляют собой единственную существенную угрозу для США, исходящую из Арктики, благодаря чему Северный флот представляет особый интерес для разведки. Более того, даже будучи лишь бледной тенью своего советского предшественника, Северный флот также является серьезной угрозой для морских коммуникаций в Атлантике. В прошлом вопросы в основном ограничивались трансатлантическими оптоволоконными кабелями, однако подрыв трубопровода "Северный поток" в сентябре 2022 года заострил внимание на этой проблеме. Даже при том, что подводная инфраструктура в Арктике весьма скромна, ее судьба также вызывает беспокойство.
Кроме того, стратегия Пентагона недооценивает то обстоятельство, что, если не брать в расчет перспективу обмена ядерными ударами с Россией или любой другой страной, то именно в европейской Арктике американские силы уже наиболее активны и с наибольшей вероятностью будут вовлечены в конфликт. ВВС, армия, флот и морская пехота США в последние годы активно участвовали в учениях и других мероприятиях в европейской Арктике в рамках обширного панъевропейского взаимодействия по сдерживанию России и поддержке союзников. В связи с этим трудно себе представить, что базирующаяся на Аляске и недавно восстановленная 11-я воздушно-десантная дивизия сыграет какую-либо роль в защите арктических территорий в Индо-Тихоокеанском регионе. Судя по ее учениям, какие бы то ни было арктические задачи дивизия наверняка будет решать в Северной Европе. Эта же модель отражена на политическом и стратегическом уровне: США регулярно обсуждают арктические вопросы с Канадой и европейскими союзниками, и все они в первую очередь обеспокоены Россией.
В июле генерал-лейтенант замглавы Северного командования США Томас Карден сказал о новой арктической стратегии Пентагона: "Если это не лучшая и самая четко сформулированная стратегия из всех, что я когда-либо видел, то в тройке лучших точно". Мы согласны: этот документ прекрасен во многих отношениях, особенно в том, как он четко излагает желаемый исход, а затем описывает пути и (подспудно) средства, с помощью которых Вашингтон стремится его достичь. С восхитительной ясностью стратегия подчеркивает, что Китай набирает силу как угроза безопасности и интересам США во всем мире и что Америка стремится поставить заслон китайской активности и влиянию в Арктике.
Таким образом, очевидно, что стратегия на самом деле не столько об Арктике, сколько о Китае в ней — и о роли Аляски как фланга в американо-китайском соперничестве на стратегическом театре в Индо-Тихоокеанском регионе. Однако с новой редакцией своей арктической стратегии США рискуют переоценить роль Китая и тихоокеанской части Арктики в ущерб гораздо более насущным вопросам безопасности, связанным с Россией и европейской Арктикой.