От автостопа по Азии до фестиваля в Кремле: куда приводит желание носить дреды
Уроженец Сыктывкара Петр Семенченко для рубрики «Мы из Коми» рассказал, как стремление к самовыражению и пытливый ум по чистой случайности привели к работе мечты. В далеком 2007-м он «привез» в столицу республики дреды, когда по всей России эти прически считались экзотическими. Петр «интуитивно» освоил технику плетения и с нуля вырос до эксперта международного уровня. Сейчас он добивается официального статуса для профессии, которой в нашей стране все еще «не существует». В чем была главная сложность обучения и какую роль в этом сыграл ковид, при чем тут Китай и банкоматы, и чего не хватало жителю северного города в Москве, он поделился в интервью БНК.
— Начни с начала. Вот прямо с детства: чем увлекался, кем хотел стать?
— Родился в Сыктывкаре в 1987-м, учился в школе №18. Отец работал в театре, мама — на железной дороге. Кроме меня, в семье были еще старшие дети. Особого присмотра тогда за нами не было, в том плане, что после школы развлекали себя сами. В классе девятом, даже раньше, появилось увлечение музыкой, панк-рок начался, неформальные увлечения. Далее поступил в наше республиканское училище искусств (сейчас это Республиканский колледж культуры им. Вениамина Чисталева — прим. БНК), на ударные инструменты. Мы стали ездить с друзьями на концерты, фестивали, «Крылья» и прочие. А так как денег особо не было, путешествовали автостопом: до Кирова, в Москву, Санкт-Петербург. Потом… что-то пошло не так — я взял академический отпуск. Мы с приятелем подумали, что нам срочно надо путешествовать. Тоже автостопом, причем за границу. И самое странное место, которое можно выбрать для поездки, стал Китай. Сделали визы, довольно долго морально готовили родителей. На товарища моего оформили доверенность, как на старшего, поскольку мне еще не исполнилось 18 лет (стартовали в августе, а день рождения у меня только в сентябре). В итоге уговорили взрослых, что мы ненадолго, на месяц, буквально туда-обратно и вернемся.
__GALLERY__
— А как же знание языка?
— Конечно, никаких средств связи, онлайн-переводчиков в 2005-м еще не было нам доступно. Да что там, домой письма отправляли, а маршрут строили по карте. Прямо с огромными дорожными картами и ходили — просто пальцем тыкали, чтобы объяснить попутчикам, куда нам надо. Язык? Даже если бы знали английский, в Китае нам бы он вообще никак не помог, потому что там все изъяснялись только на китайском.
Классический случай: заезжали мы через Казахстан, Уйгурию, и нам надо было проехать в столицу, и вот застопили грузовик, из него вылезли два китайца. Они нас не поняли совершенно. Позвали на помощь еще дальнобойщиков из проезжающих мимо машин, потом те еще остановили «коллег». И вот мы стоим, двое юных парней, а вокруг — консилиум китайцев, и все они пытаются понять, что нам надо. Причем когда до них доходит, что мы язык плохо понимаем, то начинают очень громко говорить. И вот посреди этого шума-гама появляется «самый мудрый» китаец, который всем объясняет, что, мол, ребята не понимают по-китайски. Они удивляются: «Ничего себе, как можно не знать язык?». Потом этот мудрый китаец берет лист бумаги и пишет на нем нам иероглифы. То есть, если вы устно не разговариваете, то не такие же тупые, что уж иероглифы-то вы должны знать!
Так мы и поездили по Китаю. Но в целом все хорошо прошло, ровно, никто нас не обижал, а вот ментально оказалось сложно. Мы два панка из Сыктывкара и у нас прямо культурный шок был, насколько там не принято убирать за собой. Вот, к примеру, ехали мы в поезде. Они едят-едят и остатки просто выкидывают на пол. А потом часа через два проходит уборщик и буквально граблями все это сгребает. Так что мы за месяц насмотрелись и поняли, что да им это ОК. Но нам ментально не подходит.
И что-то не очень захотелось с таким настроением возвращаться домой. Поэтому стали смотреть: что там еще есть поблизости… Вьетнам, Лаос (по пути узнали, что есть такая страна). Таким образом, уезжали на месяц, а по итогу вернулись через восемь.
— В плане трат на еду и прочее… Дорого обошлось путешествие?
— Мы брали с собой некоторую сумму, примерно долларов 200. Тогда это были другие деньги, конечно. Я продал свою гитару, что-то еще, чуть-чуть накопил денег. По сути, нам надо было чисто на питание. Была с собой палатка, на всякий случай. А этот случай в первый месяц наступал каждую ночь. И вот мы далее поехали в Лаос. В сравнении с Китаем — там, как говорится, не дороги, а направления. И две машины в день, что для автостопа, скажем так, совсем нехорошо. Одну ночь мы переночевали где-то в заброшенном бунгало, как-то доехали до столицы — Вьентьяна. А она прямо на границе с Таиландом, вот речку перейти по мостику — и ты уже там. Поэтому мы в Лаосе день буквально побыли и двинули в Тай. На этом наше «выживальческое» путешествие закончилось. Потому что там уже и английский понимают, и все на позитиве. Как дома, и до сих пор у меня такое ощущение, когда я в Таиланд приезжаю. Мы два месяца (пока действовала виза) там и прожили, объездили все, что можно.
Лайфкак: ночевать просились в буддистских монастырях, где путнику всегда дадут коврик, вентилятор, немного еды. Монастырь же — это же там добровольно-принудительная штука. То есть каждый молодой человек должен был обязательно пойти в монастырь (как в армию). Поэтому там всегда было много молодежи, и монахи чуть-чуть по-английски разговаривали, то есть мы таким образом и свой разговорный подтягивали, и про их культуру, менталитет узнавали.
Далее мы с другом еще поездили — в Малазию, до Сингапура, уже хотели в Австралию, но что-то вдруг так домой захотелось. Устали. Шутка ли: восемь месяцев мотаться по разным городам и странам.
— Это все предыстроия к твоему увлечению, которое превратилось в профессию.
— Да. Когда мы были в Бангкоке, гуляли и увидели, как на улице тайки плетут дреды. Все, нам тоже захотелось. Тогда волосы были у обоих по пояс, конечно, не то, что в Сыктывкаре, в то время и в России довольно сложно было и дорого заплести такую прическу. У нас на двоих оставалось 50 долларов. А они стоили по 100 с каждого. Мы поулыбались, как-то договорились, что нас обоих за 40 долларов заплетут. Это я сейчас понимаю, что была откровенно дичь. И больно было, и неудобно. Но пока нас заплетали, я смотрел-запоминал, что эти тайки делают: начес, крючком, что-то там подтыкивают… Я подумал: «Пригодится, мало ли что». И это мало ли что наступило уже через неделю, когда все начало разваливаться. Друг мой где-то через месяц побрился в одном из монастырей. Как я уже говорил, мы часто там находили пристанище. И у него остались 20 лишних дредов, я как-то их себе приплел. Получился на самом деле «мутант», которого пряди темные-светлые-тонкие-толстые, кривые-косые. В таком виде я в Сыктывкар и вернулся. В 2006-м я был в нашем городе такой один, постоянно в спину прилетало: «Децл — Децл» (Кирилл Толмацкий. Российский рэп-исполнитель, 1983 —2019 гг. — прим. БНК). Со мной даже как-то полицейские фотографировались: просто остановили на улице ради селфи.
И вот в моей неформальной тусовке меня просто атаковали все: заплети такие же. Но я ведь не умею, я только носить могу. И все-таки один из ребят уговорил. Позвонил со словами: «Петя, я растаман. Но у меня нет дредов! Срочно это надо исправить». Я предупредил, что результат не могу гарантировать, он на все согласился. Ну, я заплел. А потом сарафанное радио разнесло: «Петя плетет дреды». Вот так у меня появилась прикольная подработка.
В 2007-м я работал в музыкальном магазине, продавал dvd-диски, и двух человек заплести — моя зарплата. Не потому, что я дорого плел, просто зарплата маленькая была. И все же мыслей зарабатывать исключительно этим всю жизнь не было. Коронный вопрос: «Что будешь делать, когда мода пройдет?» — На это всегда отвечал: «Посмотрим».
— А сам решил пойти учиться?
— Изначально я плел только дреды, но вскоре понял, что мне этого мало. Надо учиться. Брейдинг — это же совокупность — и дреды, и косы, и прически с разными видами плетений. Обучать новичков этому искусству довольно долго никто не хотел. Мастеров в начале 2000-х было один-два на крупный город. И они все не желали делиться своими секретами. Очень тяжело было общаться, находить какие-то уроки, прямо так и объясняли: мол, я тебе все расскажу и ты составишь мне конкуренцию. Все же я нашел салон в Москве, в 2010-м поехал туда, освоил афрокосы, брейды и еще ряд техник. Естественно, весь интернет был перелопачен, но все уроки тогда были совершенно без базовых понятий по той же трихологии, никто не знал норм, например, сколько должен быть вес материала, который вплетается.
То есть все, кто, как и я, начинали в то время, каждый делал это с нуля, по крупицам собирал какие-то знания и очень медленно и автономно развивался. С одной стороны, это плохо, что никто друг с другом не дружил, не было «переопыления», так как все двигались автономно, учиться приходилось на своих ошибках. А с другой стороны, каждый нарабатывал свои какие-то «фишки», например, ты до чего не додумался, а другой это применяет. И когда постепенно стали появляться конкурсы, чемпионаты, общение, появились общие чаты — все это легло в основу брейдинга. Так, в 2018-м было довольно большое мероприятие, когда со всей России брейдеры в одном месте собрались, посмотрели друг на друга, удивились: «Как нас много, и у всех есть работа, клиенты, можно не бояться конкуренции». Сейчас очень много в разных городах всяких мероприятий, мастер-классов, конкурсов, участники делятся техниками, судьи оценивают.
Особенную роль в этом сыграл коронавирус, кстати. Когда все сидели по домам, были и желающие учиться, и обучать. Это прямо такой буст свалился: все стали записывать видео, делиться опытом. Все забили на эти секретики, и вот сейчас ты за очень небольшие деньги можешь из любой точки мира и за довольно небольшое время научиться плести косы, дреды (у хороших преподавателей, с обратной связью).
— Для тебя это больше рутина или творчество? Сколько раз хотел бросить?
— У меня очень пытливый ум. И если я в какой-то сфере отработал навык, достиг какого-то уровня, то наступает дичайшее выгорание. И если я долго не могу найти новую технику, не питаюсь этой энергией, то интерес пропадает. Это, кстати, причина, почему я сейчас не плету клиентов, а придумываю техники и ввожу их уже и на российском, и на международном уровне.
Был такой период у меня в 2018-м. Как раз я чувствовал, что погряз в рутине. Выхожу из дома и встречаю давнего приятеля. Он бизнесмен, занимается логистикой. «Привет. Ты все дреды плетешь? Не надоело?» — «Надоело». — «Хочешь ко мне работать? Надо ездить по всей республике и устанавливать оборудование. Банкоматы». — «Так я даже машину водить не умею. Думаешь, я в банкоматах что-то понимаю?» — «В этом-то и прикол. В банкоматах никто ничего не понимает».
Я согласился. В основном была офисная работа, созвоны, переговоры, но и поездил по республике, побывал в Заполярье, в шахтерские поселки даже какие-то довелось попасть. Полгода поработал и понял, что плести дреды — это сильно классная профессия. Дома, спокойно, под ютубчик …
— То есть такой лайфхак от тебя: если сильно бесит своя работа, попробуйте кардинально сменить сферу деятельности. А в Сыктывкаре ты все же какое-то время был «монополистом»?
— С одной стороны это прикольно, потому что все, кто придет-приедет, — только к тебе. А с другой стороны — это отстой. Так как только при большой конкуренции сфера начинает реально развиваться. Вот когда я плел один, по городу заплетенных было максимум десять. Я пока одних заплету, вторые уже расплетутся. Сейчас в Сыктывкаре (специально по моей просьбе проводили мониторинг) мастеров-конкурентов минимум 70. И это только те, кто на виду, продвигает себя в соцсетях, а их наверняка больше. Очень много людей этим занимаются. И куда ни зайдешь — вижу в нашем городе заплетенных людей. Раньше, еще не так давно было такое, что с дредами и цветными волосами человека на нормальную работу не возьмут. Сейчас вообще всем плевать. Это как с татуировками: когда они только начали массово у всех появляться, тоже косо смотрели. А сейчас — если ты не будешь брать на работу человека с татуировкой, тебе некого будет брать. Настроение общества, конечно, меняется. Постепенно, но уже спокойнее относятся к внешним способам самовыражения.
— Как тебе, сейчас чаще жителю Москвы, кажется: в столице Коми тоже никого внешним видом не удивишь?
— Сейчас эпатаж уже ушел на второй план. Люди заплетают косы, потому что это удобно, красиво и ты быстро можешь сменить образ без вреда для волос. Раньше было много всякого, перебарщивали с весом, с разметкой… Сейчас уже все научены, одни брейдеры другим дают советы, что вот так не плети, это может навредить. Если все делать как надо, волосы от таких причесок не портятся, более того, когда девушки неудачно покрасились или хотят отрастить «свой» цвет, они годик позаплетаются и отращивают. Ну, а то что это выглядит искусственно, то если кому-то не нравится — никто же не заставляет их себе это делать. Ногти, макияж — тоже не особо натурально и удобно. Чисто эстетика.
— Чем еще занимаешься в свободное от брейдинга время? Есть какое-то совсем из другой сферы хобби?
— Практически только этим и занимаюсь. Музыка остается, да. С гитарой могу дома немного посидеть. Очень много проектов, чемпионаты, мастер-классы, приглашают как судью в другие города. И если таких поездок две или три в месяц, то меня в Сыктывкаре практически нет.
— Когда говоришь людям, что ты из Сыктывкара, первое что приходит в голову рассказать о нашем городе?
— Обычно все начинают пытаться повторить название. Безуспешно. Я понял, что географически бесполезно объяснять, где мы находимся. Все равно никто не понимает. Вы же на севере, значит, в Сибири… Я всем говорю, что у нас удобный и компактный город. Мне реально здесь очень нравится, практически не пользуюсь такси и автобусом, потому что везде можно дойти пешком. А сколько дел успеваешь! Например, здесь я запланировал на день пять дел, сходить куда-то. И спокойненько пешочком все везде успеваю. Чтобы их же сделать в Москве, мне понадобится три дня, потому что расстояния такие.
Еще помню, что в первое время после переезда мне было неуютно в Москве, потому что я не мог просто взять и пешком за 20 минут оказаться в лесу. Хотя жил в микрорайоне, где не было высоток, и уголков природы, тот же Лосиный остров, там хватает. Но нет этого ощущения, как в Сыктывкаре, что тайга поблизости. При этом мы вот все живем тут и сколько раз за год выбираемся в лес?
— Заметил в целом изменения в облике Сыктывкара?
— Я почти год тут и уже стирается. Но в целом — сильно приятнее. И домики красивые появляются, дороги в центре уже как бы есть. Набережная, правда, какая-то странная. Но сильно безопаснее. Вот в Москве ты не задумываешься о безопасности, так как камеры везде — нет смысла бедокурить. И тут у меня сейчас похожее ощущение.
— По зиме скучаешь?
— Сыктывкарская зима, по сравнению, например, с петербуржской зимой, намного приятнее. Это хотя бы честная зима, хотя бы и холоднее.
— Но на «зимовку» все же улетишь в тепло? Что на ближайшую перспективу?
— В прошлом году мы сделали очень важный шаг для брейдинга. Организовали Ассоциацию Профессиональных Брейдеров (АПБ). Мы — это я и мои коллеги из Сыктывкара, Москвы, Тюмени и одна девушка из Алма-Аты. И мы создаем НКО, чтобы по большей степени вывести брейдеров из тени и официально сделать отдельной профессией. У нас есть связь с юристами, работа ведется. Я надеюсь, что где-то в начале следующего года мы это сделаем.
— Что это даст мастерам и клиентам?
— Дело в том, что я учился сложным путем и это заняло почти 10 лет, и мой принцип такой же как у врача — не навредить. Сейчас за месяц можно освоить одну технику, потом перейти на другую. Это одновременно и механическая работа, и все же головой надо думать, понимать, как растет, отчего может выпасть волос, все уже (брейдеры) это знают и должны соблюдать.
Те, кто работает неофициально, какая им разница: есть этот стандарт или нет, а те, кто хочет профессионально — вот вам пожалуйста, все официально. Даже ИП можете оформить уже с ОКВЭД (сейчас их нет и приходится выбирать что-то из того, что есть).
Сейчас мы как бы есть, но нас нет. То есть у брейдеров нет профстандартов, везде авторский подход и с этим не поспоришь. Сертификаты об обучении, которые выдаются, по сути, это сувенирная продукция, юридической силы не имеют. Да, другой брейдер посмотрит, у кого ты учился и, возможно, сделает вывод о твоем профессионализме. И все.
Я вообще не против тех, у кого это просто бизнес. Поставлено на поток, есть салон, прибыль поступает. Сам же больше про творчество, чтобы передать знания. Поэтому Ассоциация даст нам возможность еще и официально преподавать в колледжах.
— Профессионализм — это ведь не всегда известность. Сейчас в основном все «продвигают» себя как бренд в соцсетях. Ты тоже с этим помогаешь?
— Если хотите стать известным, имейте в виду, что за поездки на чемпионаты и участие — вам ведь никто не платит. То есть сначала надо вложиться в себя, продвигать себя и везде участвовать.
Вот, к примеру, конце ноября у нас будет большой бьюти-чемпионат. Полуфинал уже прошел, финал 24 ноября будет в Кремле. Я буду там судьей. И мы это организуем все, нам ниче не заплатят. Но ведь это такое прикольное ощущение: что когда-то я заплетал сыктывкарских растаманов, а сейчас в Кремле как самостоятельные участники. И 28-29 ноября я уже буду в Алма-Ате и буду судьей уже на международном чемпионате. И там уже членский взнос надо заплатить.
— У тебя наверняка много историй, как люди бросали карьеру и уходили в бьюти-сферу и наоборот? Какой можешь дать совет тем, кто раздумывает «бросить все и заняться любимым делом»?
— У меня много людей, которые пришли на обучение, поплели и потом ушли в другую сферу. Например, в дизайн. Целевая аудитория моих учеников — это девушки от 25 лет. Очень частая история, когда девушка в декрете, обучается и потом влюбляется в брейдинг и уже на предыдущую работу не выходит.
Вот про себя не знаю, если бы брейдинг не попался мне, чем бы я сейчас занимался. Может, музыкой. Я в найме проработал два или три года — вообще по кайфу. Ни о чем не надо думать. Ушел, так как параллельно вел обучения и мне нравилось разрабатывать курсы и методологию преподавания, просто уже перестало хватать времени в сутках.
Расширенную видеоверсию интервью с Петром Семенченко можно посмотреть в VK.
БНК