«Атомная степь»
В сентябре этого года специалистка по ядерной безопасности, доктор политических наук Тогжан Касенова презентовала в Алматы русскоязычную версию своей книги Atomic Steppe: How Kazakhstan Gave Up the Bomb. Колумнист «Власти» Мади Мамбетов прочитал ее и делится впечатлениями.
Первая глава книги открывается с описания последствий самого первого ядерного испытания на полигоне: «Земля была усыпана разорванными на куски трупами животных. Чуть дальше от места взрыва мучились выжившие. Часть животных, включая птиц, поражённых световым излучением прямо на лету, лежали на земле, в то время как другие, обожжённые, бродили в потрясении. Медики и солдаты переносили мёртвых и раненых животных к машинам… На календаре было 29 августа 1949 года, день испытания первой советской атомной бомбы в степях Казахстана».
Но рассказ о Семипалатинском полигоне, активном чуть более сорока лет, начинается гораздо раньше первого взрыва, и продолжается по сей день. В книге рассказывается о природе Семипалатинского края, его культуре, Казахских ханствах, появления в степях Российской империи, изменениях, которые несло с собой время. Крупными мазками дается история нации с древности и по середину XX столетия, когда в степи начали грохотать взрывы. Здесь исследовательский объектив словно делает наезд на крупный план, и начинают проступать детали. Появляются лица – мелькнут Сталин и Берия, стоявшие у истоков советской ядерной программы, более подробные портреты авторка нарисует для ученых ядерщиков, выпукло предстанет «отец советской водородной бомбы» Андрей Сахаров, конец своей жизни посвятивший борьбе против ядерных испытаний. Наряду с политиками на страницах появятся и доселе безымянные свидетели первых взрывов, детьми наблюдавшие «грибы» на горизонте, — местные жители, казахи и казахстанцы, жившие в окрестностях полигона. Каждый получит слово.
Страница за страницей раскрываются события микро- и макро-масштабов. Читатель сможет заглянуть в наблюдательные пункты, с которых ученые и военные следили за испытаниями. В окрестные аулы и города, где ничего не понимающие местные жители пытались понять, отчего трясется земля, и почему рождаются телята с двумя головами. В кабинеты и конференц-залы мировых политиков, пытающихся придать хоть какие-то рамки все возрастающему росту ядерных вооружений на планете. География рассказа ширится: от Семипалатинска до Алма-Аты, от Москвы до Вашингтона, от Хиросимы до Невады. «Атомная степь» рассказывает о ликовании ученых, которым удавалось решать все более и более сложные задачи. Об упорстве военных, отказывающихся учитывать последствия испытаний и признавать эти последствия. Об ужасе местных жителей, тревоге местных властей, осаждающих Алма-Ату, тогда – столицу КазССР, просьбами помочь и бессилие республиканских властей, не обладающих хоть сколько-нибудь необходимым объемом информации и автономности.
Никакие события не могут быть объективно описаны без предоставления контекста, и «Атомная степь» рассказывает об истории советского Казахстана, событиях декабря 1986 года, охватившую весь СССР «Перестройку». Подробно описано появившееся в эпоху «гласности» движение «Невада-Семипалатинск», все большее стремление казахстанцев избавиться от отравляющего их землю, воду, воздух и людей полигона, и то, как одним из первых политических актов независимости стало прекращение ядерных испытаний на полигоне в августе 1991 года.
Еще более подробно рассказывает «Атомная степь» о начале 1990-х годов, когда руководство независимого Казахстана пыталось понять, что ему делать с наследием Советского Союза – ядерным арсеналом, на несколько лет сделавшим республику четвертой по объему атомных вооружений страну в мире. Сохранить? Отказаться? Что делать с ядерными отходами, материалами, топливом, всем тем, что может называться «мирным атомом», но потенциально обратимо в вооружение? Подробнейший рассказ о самом важном, пожалуй, в нашей современной истории торге подробно описан в книге – с живыми цитатами дипломатов, политиков, экспертов. В деталях описываются не только переговоры на высшем уровне, но и встречи специалистов на местах, в промерзших ангарах, на умирающих заводах, в мелких селах. Все это не отвлекает, а создает объемную, живую картину недавней истории.
«Атомная степь» представляет собой один из лучших образцов науч-попа в наши дни. Рассказывая о сложных темах, книга использует очень живой, образный язык, не впадая в излишний академизм. Даже самый неподготовленный читатель может смело браться за эту книгу, не опасаясь, что ему придется постоянно заглядывать в словарь или энциклопедию – любой сложный термин или понятие будут немедленно расшифрованы в следующих строках. Повествование подробное, но несется вперед стремительно, не давая заскучать. Некоторые моменты в книге наполнены настоящим драматизмом, другие читаются как шпионский триллер. Это не просто хорошая книга на важную тему – это хорошая книга, точка.
фото Дулата Есназара
Надо отдать должное авторке книги, ученой Тогжан Касеновой. Известная в научной среде, она в «Атомной степи» ясно демонстрирует талант художника слова, рассказывая о сложном просто, но не упрощая до примитивности. Ей присущи одновременно и академическая отстраненность, и живое эмпатичное чувство переживания. Причем не только за соотечественников, пострадавших от последствий деятельности полигона, но и ученых, военных, рабочих, в 50-е годы в холодной степи пытавшихся выстроить испытательный комплекс, и политиков, пытавшихся понять, что им делать с полигоном и его результатами, и дипломатов, судорожно пытавшихся распутать сложнейшие политические узлы.
Не впадая ни в обличительный тон, ни в верноподданический восторг, чураясь как слепого восхищения перед учеными-ядерщиками, так и мстительного злорадства в адрес тех, кто остался в Курчатове или Чагане после крушения СССР, Касенова с изумительной чуткостью дает всем заинтересованным сторонам слово, и оставляет на суд читателя моральную и этическую оценку описываемых событий и процессов. Плюс впечатляет, конечно, объем информации, которую авторка обработала, изучила, вытащила из архивов. Добавляет рельефности и тот факт, что Тогжан смогла поговорить со многими участниками переговоров, авторами решений, свидетелями и пострадавшими, — в книге много цитат из бесед авторки с героями.
Но, так или иначе, акцент все равно остается на жителях Семипалатинской области, которые столкнулись с последствиями взрывов, с облучением, токсичными выбросами, отравлением родной земли и даже воздуха – как в 1949-м, так и в наши дни. Касенова явно сдерживается, цитируя пострадавших или описывая свои эмоции, — даже в сдержанном тоне книге хватает сердечной боли, чтобы вызвать слезы на глазах читателя. Атмосфера секретности, окружавшая – и до сих окружающая, — полигон, ледяное равнодушие принимающих решения к страданиям людей и природы во имя «высоких» целей, нынешнее пренебрежение к пострадавшим, в котором уже не получается винить колониальные советские власти – все это наводит ужас, печаль и гнев.
фото Саната Онгарбаева
Здесь, мне кажется, будет уместным небольшое личное отступление в тексте. Автор этого отзыва обычно очень быстро читает – особенно, если текст хороший, а повествование увлекательно. Эту книгу я читал почти месяц. Вопреки тому, что язык тут великолепный, она отлично сверстана, а содержание безумно увлекательно. Только спустя пару недель я понял, почему она так тяжело «идет».
«Атомная степь» рассказывает о тяжелой и пока незаживающей ране, нанесенной как казахскому народу, так и всем казахстанцам вне зависимости от этнической идентичности. Мне казалось, что рана эта была нанесена так давно, что нет особого смысла к ней обращаться, — и уж точно она нанесена не мне, родившемуся и всю жизнь прожившему далеко от Семипалатинска, и у меня не болит. Я не вспоминал про полигон долгие годы. Пока не начал читать эту книгу.
Оказывается, болит. Словно открылись двери в памяти, и оттуда хлынул поток: вот моя близкая подруга, которая в сорок лет осталась полной сиротой. Виноват ли полигон в ранних смертях ее родителей? Не знаю, но не исключаю. Вот моя коллега, ровесница моих родителей, которая сильно помогла мне в начале моей карьеры, и ее сестра, умиравшая сорокалетней женщиной от рака – они точно знали, что это полигон, его следы. Вот моя бабушка, которой сейчас под 90, ведет меня на стадион в конце 80-х, где идет митинг движения «Невада-Семипалатинск», — мне лет семь, я изнываю от жары, мне скучно от непонятных речей на сцене, но она и тысячи других людей внимают каждому слову. Вот на другом митинге она подталкивает меня, первоклассника, к незнакомому мужчине и говорит: «Пожми ему руку! Пожми руку!», я стесняюсь и пытаюсь спрятаться, но она выталкивает меня в круг и громко обращается к этому мужчине «Олжас Омарович, мой внук хочет пожать вам руку!». Я выполняю приказ әже, поэт и активист Олжас Сулейменов жмет мою вялую потную лапку. Для нее это было важно, — и только после «Атомной степи» я осознал, насколько именно. И только после этой книги я вспомнил, как әжешка говорила, что ее витилиго появилось после того, как она школьницей, родившейся в Баянауле, наблюдала атомный взрыв со своими одноклассниками. Пятна витилиго находятся на коже моей бабушки, моей мамы – и моей собственной с подросткового возраста. Привет ли это полигона? Не знаю, но не исключаю.
фото Дулата Есназара
Касенова в своей книге описывает куда более страшные вещи, чем почти безобидная апигментация кожи (витилиго). Причем делает это без мелодраматичности, но даже просто пересказа ее бесед с жителями близлежащих районов довольно, чтобы содрогнуться. Один из самых жутких пассажей книги находится в последней главе: «Самой мрачной стороной жизни под ядерным облаком были самоубийства. По не полностью изученным причинам ядерные испытания, похоже, вызывают психические расстройства, которые приводят к росту числа суицидов. Рост суицидов сохранялся и после испытаний, самоубийства продолжались в 1990-х годах после закрытия полигона.Болатбек вспоминает случаи самоубийств в Саржале — в основном юношей, но также девушек и взрослых людей. Болатбек рассказывает, что сначала тех, кто совершал самоубийство, не хоронили на кладбищах, поскольку считалось, что самоубийство нарушает исламские законы. Но со временем самоубийств стало слишком много: «Мы начали называть это “болезнь полигона” и хоронить их вместе со всеми». И тут же, без паузы, тем же тоном, Болатбек добавляет: «Мой сын, когда был в девятом классе, повесился». Я замолкаю, поражённая его словами и тем, что он рассказывает об этой трагедии таким обыденным образом».
Книга «Атомная степь» в своей русскоязычной редакции вышла в очень уместное время – перед референдумом, на котором Казахстан должен высказаться в пользу или против строительства атомной электростанции. Этот научно-популярный труд не призывает ни к чему, но имеющий глаза да увидит. Лично я со своей позицией определился.