«То просила яд, то вызвать священника»: муж онкобольной о «мракобесии чертей» в медицине и об ангелах в белых халатах
К нам в редакцию пришел измученный человек с заплаканными глазами. К нему в семью пришло горе, и, по его словам, он целую неделю был в аду. Мы приводим его рассказ с незначительными сокращениями.
«Заполняют строки в компьютере, даже не глядя на пациента»
Цель моего рассказа - не наказать кого-то лично. Я не пытался запомнить фамилии безразличных врачей, которые хамили, просто было не до этого. Но их можно найти, восстановив хронологию событий, происходивших в указанных мною больницах, и все даты зафиксированы. У меня есть скрины переписки с супругой, где она пишет, как ее обижают. Главное, я запомнил хороших и добрых врачей, а задача моего рассказа - изменить систему оказания помощи тем людям, которые оказываются во внепротокольной ситуации, то есть не могут пройти лечение в соответствии в существующим сегодня регламентом.
На мой взгляд, должен быть экстренный протокол, который запускает, скажем, врач скорой помощи. Не должно быть так, что мы всё фиксируем в компьютере, но при этом неизвестно, что делать больному и его родственникам. Ведь принимаются же экстренные решения о помощи, например, при крушениях и тому подобном, так что должен быть и такой протокол для ситуации, в которой оказалась моя семья.
Речь пойдет о моей супруге. Опущу все, что происходило до этой недели, как долго ставился диагноз, и какой большой промежуток был между обследованиями. Укажу только один эпизод в 62-й онкологической больнице Москвы, когда врач, хамил и грубо отвечал и без того напуганному пациенту, который знает, что у него рак. На вопрос, будет ли больно, он отвечает: «Я не знаю, мне биопсию не делали, спросите тех, кому делали, а они говорят, очень больно». В результате у супруги поднялось давление, и процедуру перенесли более чем на неделю. То есть обследование затянулось, а сам диагноз ставили почти два месяца. Вот вам и разговоры, что онкологию надо лечить на ранних стадиях! Однако худшее было потом.
На самом деле проблемы в работе системы были на протяжении всего процесса, начиная с диагностики и до самого начала лечения. У меня сложилось стойкое впечатление, что основное, что делают врачи, это заполняют строки в компьютере, при этом не интересуясь пациентом и даже не глядя на него (справедливости ради скажу, что такая же ситуация и в других странах, о чем я знаю не понаслышке). Я не буду долго все это описывать, но настоящий кошмар начался после первого сеанса химиотерапии.
На следующий день после выписки из 1-й онкологической клиники Москвы, расположенной на улице Дурова, прямо на выходе, моей супруге стало плохо. Она почувствовала сильную боль в ногах, стала падать и терять сознание. На первом этаже медучреждения почему-то не было тележки для лежачих пациентов, и ее откуда-то везли, наверное, минут пятнадцать. Замечу, что у супруги и до этого была проблема с ногами, потому что из-за метастаз случился компрессионный перелом позвонка. Короче говоря, жену подняли и доставили обратно в отделение химиотерапии, но не приняли обратно, а вызвали скорую помощь и отправили в клинику травматологии.
Там скорая просто бросила ее в приемном покое и постаралась побыстрее убраться. Позже, когда я общался с врачом этой клиники, мне сказали, что скорая не любит заниматься онкобольными и даже не отвозит их в профильные клиники, а в обычных клиниках пациентам с таким диагнозом помощь не оказывают.
«Это врач и человек с большой буквы!»
Это была городская клиническая больница имени Иноземцева на улице Фортуновской. Врач из приемного покоя объяснил мне, что тут нужен не только нейрохирург, но и онколог, а у них в клинике его нет. Врач был в недоумении и удивлялся, почему скорая привезла пациента именно к ним? Впрочем, он предложил госпитализировать супругу, так как она уже не могла стоять на ногах, хотя, понятно, что госпитализация в эту клинику была бесполезна...
Я пытался дозвониться до скорой помощи, чтобы они отвезли супругу обратно в онкоклинику, мне несколько раз было отказано, и в итоге я вызвал полицию и написал на скорую помощь заявление на халатное отношение к работе, которое нанесло пациенту моральный и физический ущерб. В итоге за свои деньги мы заказали платную перевозку для лежачих пациентов и повезли супругу домой. Благодарны службе транспортировки, которая помогла поднять ее на 8 этаж и уложить в кровать.
Ночь и день прошли довольно спокойно, а следующей ночью начались сильные боли в ногах, которые перерастали в невыносимые. Мы снова вызвали скорую помощь, приехал очень хороший и душевный экипаж. Супруге сделали укол морфия, который притупил, но не снял боль. Они предложили госпитализацию, и я был удивлен, что в онкологию, где ей реально могли бы помочь, скорая не возит, так что нам предложили отделение неотложной помощи в больнице имени Боткина. Зная, что там есть отделение онкологии, мы, конечно, согласились.
В отделении неотложной помощи Боткинской больницы супруге сделали стандартные обследования, еще вкололи морфий, поставили катетер для мочеиспускания, поскольку она уже не могла это делать самостоятельно, и сказали, что причин для госпитализации нет, отправляйтесь домой, свой диагноз вы знаете, так что терпите и привыкайте к боли. Короче, вели себя по-хамски. Скриншоты переписки с супругой, где она все это описывает, у меня есть, так же грубо они сообщили и мне, что я должен ее забрать, ей отказано в госпитализации, потому что у нее онкология.
Я наотрез отказался забирать ее оттуда и при администраторе приемного покоя неотложной помощи Боткинской больницы отправил письмо с изложенной ситуацией на Первый канал. Потом я сказал, вызывайте полицию, выставляйте нас с супругой на носилках на улицу, а дочь будет снимать и выкладывать трансляцию онлайн. Через какое-то время жену положили в диагностическое отделение, где оставили на сутки и наклеили обезболивающий пластырь. Замечу, что до этого ее все время держали на уколах, которые до конца не купировали боль, и только после наклейки пластыря боль отступила. К этому времени супруга с непрекращающейся болью находилась в приемном покое около 6 часов, и только на следующий день меня пустили к ней.
И вот ее перевели в гинекологическое отделение Боткинской больницы на обследование и МРТ. Там к ней проявили максимум внимания, понимания ее ситуации, моральному и физическому состоянию. Особое спасибо хочется сказать доктору Леониду Александровичу Чепореву. Это врач и человек с большой буквы! Также благодарю младший медицинский персонал, эти люди выказали абсолютно сердечное отношение к пациенту, ведь тогда супруга вообще перестала чувствовать ноги, не могла самостоятельно тужиться и испражняться.
Потом у нас была запланирована вторая химиотерапия в той же онкологической больнице на улице Дурова. Я звонил врачу, и мы согласовали, что 26 июня супругу примут в этот стационар, а 27 сделают очередную химиотерапию. Также мы договорились с доктором из отделения гинекологии Боткинской больницы, что супруга полежит там до 26 числа, так как она маломобильна, а потом ее выпишут. Кстати, были проведены дополнительные обследования, она действительно не являлась больной этого отделения, и ее обязательно должны были выписать.
Но утром, перед выпиской, буквально прогремел гром средь бела дня! Дело в том, что в 1-й онкологической больнице на улице Дурова отказались ее брать, потому что «в связи с ухудшением состояния организма надо менять тактику лечения и собирать новый консилиум». На мой вопрос, что мне делать с сильно ограниченной в движении супругой с отказавшими ногами и переломанными позвонками, мне сказали, ничем помочь не можем, везите домой.
«Было видно, что искренне сожалели»
Мы с дочкой были в отчаянии! Кроме как на самих себя, нам рассчитывать было не на кого, и родственников у нас тут нет. До выписки оставалось всего-ничего, мы понимали, что значит, везти и поднимать на восьмой этаж супругу с отказавшими ногами, сломанными позвонками и мочеиспускательным катетером. Ведь у нас в квартире нет никаких специальных приспособлений и каких-то особых условий. Это было просто невозможно!
Для оформления в государственный хоспис снова было необходимо время, то есть в течение трех дней на осмотр больного должен был прийти врач, после чего принималось решение о направлении в хоспис. Конечно, у нас не было времени на все эти процедуры, просто оставалось лишь несколько часов до выписки.
В отчаянии я написал письмо Путину и, позвонив на горячую линию президента РФ, описал ситуацию. Там мне сказали, что лучше немедленно пойти в приемную граждан к президенту России. Так я и сделал.
Меня внимательно выслушали, и было видно, что искренне сожалели о такой ситуации, после чего пообещали, что обратятся в департамент здравоохранения Москвы, так как это исключительно их компетенция. Но я понял, что это ничем не поможет, потому что такое же обращение я делал по горячей линии, когда супругу не принимали в Боткинскую больницу. Тогда мне сказали, что обращение принимается только от больного, а не от родственников. Но когда звонила и супруга, результата все равно не последовало.
Все бюрократические протокольные процедуры не подходили, а экстренного протокола для ситуации, в которую попали мы, как нам сказали, сегодня не существует. Ответ на письмо президенту пришел тоже поздно, но и в нем сообщалось то же самое, хотя я просил об экстренной помощи, минуя бюрократический процесс. Скорая помощь тоже не подходила в этой ситуации, так как она не забирает из больницы, а только из дома, причем в результате привозит в ту же больницу, где онкобольных не принимают и в прямом смысле этого слова отмахиваются от них, причем иногда по-хамски и при этом грубо себя ведут. То есть по непонятным и загадочным причинам скорая помощь не отвозит онкобольных в онкобольницы!
И тогда мы начали искать частную клинику, куда можно положить супругу, чтобы иметь запас хотя бы в несколько дней для ее оформления в государственный хоспис. Цены начинались от 27 тыс. руб. за сутки с моим пребыванием вместе с супругой. Денег не хватало, тем более что необходимо было еще заплатить за перевозку лежачего пациента частной компании. Дочка предложила создать пост в интернете и попробовать собрать деньги. Я слабо верил в это, но согласился.
«Огромное спасибо всем людям, которые откликнулись!»
И вот мы выписались из Боткинской больницы и выбрали частную клинику, про которую можно рассказать отдельно. Кстати, клиники даже с небольшой платой по сравнению с другими заведениями такого рода, где стоимость за сутки начинается от 45-50 тыс. руб., все равно представляют собой ловушки для отчаянных ситуаций. Моя ситуация - не исключение, так что это частые случаи. Причем в дальнейшем цена значительно вырастает и навязываются различные услуги сомнительного лечения. Помню, предлагали даже поставить на ноги мою супругу, и это на четвертой стадии саркомы, метастазами в позвоночнике и органах, с отказавшими ногами! Цена вопроса – «всего» 700 тыс. руб. за курс, а если я согласен, то 300 тыс. надо внести сразу. Ну от частных медиков в принципе ничего другого ждать и не стоит!
И вот мы выехали в платную клинику с запасом денег на одни сутки. К моему огромному удивлению, люди, самые обычные люди откликнулись на пост дочери в интернете, и нам стали поступать деньги. Передавали кто сколько мог, были даже переводы по 1 руб. 50 коп. Также помогли деньгами и мои знакомые. В общем, к моменту приезда в частную клинику мы были уверены, что у нас есть нескольких дней спокойного пребывания, что даст время на оформление супруги в государственное учреждение.
Выражаю всем огромную благодарность! Огромное спасибо всем людям, которые откликнулись! Пост дочери собрал более 260 тыс. просмотров и 500 тыс. рублей. Из них 200 тыс. ушло на оплату клиники за четверо суток, где нам по факту поменяли все цены, видимо, понимая, что с тяжелобольной супругой мы никуда не сбежим.
Еще раз говорю, к моему огромнейшему удивлению, быстрее всех государственных служб, которые должны этим заниматься, оказывать гражданам помощь и на содержание которых уходит невероятное количество бюджетных денег, нам помогли простые люди, а госструктуры в силу непонятных причин погрязли в протоколе и бюрократии!
Моя дочь написала благодарность чутким сотрудникам гинекологического отделения Боткинской больницы, всем, кто откликнулся на просьбу о помощи. Благодаря им, пишет дочь, моя мама была в удобных условиях, тем более для такого больного, окружена заботой, что дало время на преодоление длительной бумажной волокиты и оформления соответствующих документов для того, чтобы маму приняли в государственную клинику.
«Хотелось взять больную жену на руки, выйти на рельсы…»
Ночью с супругой находился я, днем приезжала дочь, а я в это время бился в бетонную стену протоколов и бюрократии, многократно выслушивал информацию о существующих правилах, то искреннее, то лживое понимание моей ситуации, а иногда принимал на себя удары полного равнодушия, граничащего с хамством. Но все равно мне никто и ничем не мог помочь, так как для проведения консилиума и направления в хостел было необходимо присутствие больного!
Одновременно мне надо было получить рецепт на обезболивающий пластырь, что тоже невозможно без присутствия пациента, а врач так называемого кабинета боли не работает на выезд. Предлагалось вызвать терапевта - якобы он может выписать рецепт. Я вызвал, но он сказал, что им такие рецепты выписывать нельзя, и он может только произвести осмотр и написать, что пациент нуждается в таком пластыре. Я так и сделал, но когда приехал в «кабинет боли», мне сказали, что так нельзя, - и я вновь и вновь возвращался на круги ада, понимая, что действие пластыря, который стоял у супруги, вот-вот закончится и наступит боль, при которой супруга опять попросит яда или чтобы я вызвал священника.
А еще для того, чтобы попасть в «кабинет боли», сначала надо было записать супругу на прием к онкологу, и только после этого он мог дать направление туда. А ведь так написано и в Единой медицинской информационно-аналитической системе (ЕМИАС), но мне после всего этого абсолютно непонятно, зачем она вообще нужна!
Короче говоря, я все-таки записался, отчаянный и не верующий ни в кого и ни во что, я пришел на прием с просьбой дать мне направление на прием в «кабинет боли», но услышал, что они не имеют права даже принять меня без супруги. У меня начали опускаться руки, хотелось взять больную жену на руки, выйти на рельсы МЦК, чтобы хоть кто-то заметил, как нам плохо! Однако, пролистав историю болезни супруги, врач вдруг сказала: «Подождите, я подумаю, как вам помочь».
Знаете, я тогда физически почувствовал, что какая-то искра надежды зажглась у меня в сердце. Это была врач ЧЕРНЫХ ВАЛЕРИЯ АНДРЕЕВНА! Как я написал всё большими буквами - так и есть. Она стала для меня ангелом в белом халате среди этого мракобесия чертей. Думаю, что именно такие люди, как она, и должны возглавлять медучереждения. Она начала все быстро оформлять, быстро куда-то звонить и говорить, что ситуация экстренная… Я даже не знаю, что она делала, но буду благодарен ей всю свою оставшуюся жизнь!
Через несколько минут я сидел в кабинете заведующей отделением Кишкиной Анастасии Юрьевны, которая, внимательно выслушав меня и врача, опять же буквально через несколько минут в экстренном порядке собрала консилиум врачей, после чего было принято решение о направлении моей супруги в хоспис. И ей тоже огромное спасибо!
«Супругу окружили заботой и теплом»
Это просто удивительно, я еще находился в клинике на улице Дурова, а мне звонили из хосписа и давали пошаговую инструкцию! На следующий день с утра за нами прислали спецтранспорт и забрали в специализированную клинику, где супругу окружили заботой и теплом, а мне разрешили круглосуточно находиться рядом.
Повторюсь, цель моего рассказа – это не месть равнодушным врачам, хотя я считаю, что таким людям не место в медицине! Цель - обратить внимание на несовершенство протокола в случае нестандартной экстренной ситуации и скорости быстрого решения проблемы, так как она касается тяжело больных, ограниченных в движении людей, и не только их родные, точнее, вместе с родными в такой ситуации должны участвовать какие-то сотрудники, специалисты.
Что касается экстренного протокола, то его может запустить любой врач скорой помощи. В дальнейшем, общаясь с доктором при поступлении в клинику, я узнал, что моя ситуация далеко не единична и встречается очень часто. А частные клиники в этот период просто выжимают деньги с тяжело больных людей, вселяя в них уверенность, что могут им реально помочь и «только надо найти деньги».
Постскриптум. Ни одно из обращений ни в полицию, ни в департамент здравоохранения Москвы, ни на первый канал, ни к президенту России не дали результата. Вернее, ответ пришел только на обращение к президенту, но он был стандартной отпиской…