Сто лет назад родился Леонид Гайдай
30 января исполнилось 100 лет кинорежиссёру Леониду Гайдаю. С одной стороны, он автор «Кавказской пленницы», «Бриллиантовой руки» и ещё десятка хитов, которые каждый россиянин старше 40 лет знает наизусть. С другой стороны, он парадоксальным образом – самый неизученный советский режиссёр. У интеллектуальной публики считалось, что «серьёзный» мыслитель от кино – это Андрей Тарковский, в крайнем случае Вадим Абдрашитов и Тенгиз Абуладзе, а фильмы Гайдая казались милыми пустышками, заполнявшими время между настоящими делами. И совершенно зря.
Гайдай очень многое успел. Не грех перечислить его картины, которые обязательно присутствуют в любой «золотой коллекции» советской классики. «Операция «Ы», «Кавказская пленница», «Иван Васильевич меняет профессию», «12 стульев» (с Арчилом Гомиашвили в роли Остапа), «Бриллиантовая рука», «Спортлото-82» – это «ржачные» фильмы первого ряда, разобранные народом на цитаты. Во втором ряду мы находим более серьёзное кино по произведениям Оe_SSRqГенри, Лассила, Зощенко, Гоголя: «Деловые люди», «За спичками», «Не может быть!», «Инкогнито из Петербурга». В третьем ряду его последние работы «Операция «Кооперация» и «На Дерибасовской хорошая погода, или На Брайтон-Бич опять идут дожди», принятые соотечественниками прохладно. Особняком стоят короткометражки «Самогонщики» и «Пёс Барбос и необычный кросс», а также сатирические зарисовки для журнала «Фитиль».
У безыдейного многостаночника такой биографии не могло быть априори. Скорее Гайдай лавировал между Сциллой цензуры и Харибдой низкого жанра, стараясь не скатиться до потакания начальству или агрессивному большинству. Хотя и у него были фильмы, о которых он не любил вспоминать.
Гайдай появился на свет в семье ссыльного эсера-подпольщика, которого ещё при царях отправили на строительство Транссиба и который в итоге в Сибири осел. Родившегося в 1923 г. Леонида в армию призвали осенью 1941 г.: в полковую разведку на Калининский фронт – это означало минимальные шансы выжить для 18-летнего пацана. Но он прослужил до весны 1943 г., когда подорвался на мине, долго лечился и в итоге получил инвалидность. Неизвестно, уцелел бы он за оставшиеся два года войны, если бы не та мина. До поступления во ВГИК Гайдай работал в театре осветителем – влиятельных покровителей у него не было.
Неудивительно, что много повидавший человек с такой биографией, едва отучившись, сделал жёстко сатирический фильм «Жених с того света», из которого цензура вырезала половину эпизодов, сократив до 48-минутной короткометражки. В основе сюжета – бюрократ-виртуоз Петухов (молодой Ростислав Плятт) из ведомства «КУКУ» (Кустовое управление курортными учреждениями) вдруг узнаёт, что все его считают мёртвым (карманник упёр у него паспорт и насмерть попал под машину). Петухов начинает добывать справку о том, что он жив, но это оказывается столь сложно, что горемыка, от которого все отвернулись, решает умереть по-настоящему. Сюжет вполне кафкианский, сколько его ни запихивай в рамки комедийного жанра.
Гайдаю тогда чуть не сломали карьеру. Лишь два года спустя ему доверили снять идеологически верный фильм «Трижды воскресший» о том, как красные били белых. Гайдаю тогда уже исполнилось 37 лет – не мальчик, а ничего путного в профессии не сделал. Другой бы плюнул – и пошёл клепать патриотические поделки, принимая как должное премии и медали. Но он выстоял, хотя и пальцы в розетку больше не совал. Гайдай нашёл свою нишу: ему импонировало обаятельное безобидное жульё. А власти не видели в его героях крамолы, хоть это и люди вне системы. Зато народу нравится, и он валом прёт в кинотеатры.
Жульё у Гайдая в каждом хите: Жорж Милославский и Сан Саныч Мурашко, Геша Козодоев и Остап Бендер. Но в первую очередь Трус, Балбес, Бывалый, впервые появившиеся у Гайдая в короткометражке «Пёс Барбос и необычный кросс» и сразу же представлявшие СССР на Каннском кинофестивале. Они архетипичны, словно вечные герои комедии дель арте. Трус (Георгий Вицин) – опустившийся интеллигент, ушедший в прислугу хулиганью. Балбес (Юрий Никулин) – беспутный жизнерадостный дурак и выпивоха. Бывалый (Евгений Моргунов) – похожий на бывшего начальника, отсидевшего за хищения госсобственности и вынужденного орудовать на обочине жизни. Три души советской системы, три её смертных греха, три головы советского застоя. Вроде бы омерзительные в реальной жизни типажи в самом кассовом гайдаевском хите «Кавказская пленница» воспринимаются зрителем чуть ли не с большим восторгом, чем подчёркнуто положительные Нина и Шурик. И уж тем более Трус, Балбес и Бывалый выигрывали соревнование за внимание пролетариата у Ленина, Сталина и Брежнева. Вот за что нужно сказать отдельное спасибо Гайдаю: он помог советскому человеку «переключиться» с серьёзной до оскомины идеологической галиматьи на развлекуху «со смыслом».
Нет, Гайдай не был диссидентом от кино, он не подрывал основ строя. Но он скептически смотрел на советского человека, маскируя сатиру безобидным юмором. Семён Семёнович Горбунков из «Бриллиантовой руки» – эталонный homo soveticus, безразличный к любой идеологии радостный пофигист и подкаблучник, выражает своё кредо в песне-манифесте «А нам всё равно!». А многие ли помнят, что «Иван Васильевич меняет профессию» снимался по пьесе Булгакова, которую запретили в 1936-м и три десятилетия вовсе не издавали, не говоря уже об отсутствии театральных постановок?
У Булгакова вор Жорж Милославский, увидев машину инженера Тимофеева, вскользь замечает, что таких чудес не видел даже во время пребывания «на двух каналах» (в булгаковские времена зэки строили Беломорканал и Канал имени Москвы). А Гайдай пытался пропихнуть эпизод, где во время царского банкета на вопрос Бунши «За чей счёт этот банкет? Кто оплачивать будет?» Жорж отвечает: «Народ, народ, батюшка» (в фильме цензурный вариант «Во всяком случае не мы»). Или в сцене допроса Ивана Грозного милиционерами на вопрос «Где живёте?» тот вздёргивает подбородок: «В палатах». А по замыслу Гайдая было: «Москва, Кремль». Поменяв местами управдома и главу государства, режиссёр хоть и не ставит между ними знака равенства, но касается темы «административного восторга», описанного ещё Достоевским. По сути, в жанр фантасмагорической комедии была завёрнута история про специфику «русской власти». По картине Гайдая снова прошлась ножницами цензура (с «Бриллиантовой рукой» похожая история). Но к середине 1970-х он уже был достаточно маститым тяжеловесом, чтобы его не отлучили за это от кино.
«Бриллиантовую руку» за первый год проката посмотрело около 77 млн человек – третий результат за всю историю советского кинематографа. Власти только ещё соображали, что после трудовых будней у простого советского человека наступала душевная пустота, не компенсируемая уже никакими мечтами о светлом будущем или коммунистической идеологией. Популярность фильмов Гайдая отразила стремление людей заполнить эту пустоту советским вариантом dolce vita: рестораны с дичью, этнографические экспедиции, мечты о выигрыше «жигулей» в спортлото. Вожди поморщились, но махнули рукой.