Полковник в отставке Сергей Антонов: После бегства Эдварда Сноудена АНБ США стало посмешищем
Людей, по своей инициативе предложивших сотрудничество иностранной разведке, на жаргоне спецслужб называют «инициативниками». Поначалу им обычно не доверяют, видят в них провокаторов или сумасшедших, заболевших на почве шпиономании. Им платят чаще всего смехотворно мало. И лишь двойным агентам – «кротам» выпадает солидный куш. О деятельности таких добровольцев-«инициативников» обозреватель «АН» расспрашивал полковника в отставке Сергея АНТОНОВА.
Новый Сноуден, или «Кроты» в АНБ
Поздравив Сергея Александровича с наступившим Новым годом и Рождеством Христовым, ведущий рубрики «Мир шпионажа» не стал тянуть резину и спросил:
– Правда ли, что в Агентстве национальной безопасности (АНБ) США разразился грандиозный скандал? Вот что сообщает об этом американская пресса: «Кроты» – агенты иностранной державы, внедрённые на долгосрочный период, могут нанести колоссальный ущерб», – пишет в своей статье в The Observer эксперт Джон Р. Шиндлер, прежде работавший в АНБ США аналитиком и сотрудником отдела контрразведки.
– Подумаешь, открыл Америку, – пренебрежительно махнул рукой старый разведчик. – После бегства самого знаменитого перебежчика Эдварда Сноудена АНБ США стало среди профессионалов посмешищем. Там не умеют хранить тайны.
– Это же утверждает и автор статьи в американской газете, – сказал обозреватель «АН» и продолжил цитировать: «Тот факт, что в Интернете недавно появились сверхсекретные хакерские инструменты, которыми пользуется АНБ, вновь привлёк нежелательное внимание к этому невезучему ведомству, которое уже давно ходит ходуном из-за бегства в Москву Эдварда Сноудена, похитившего из АНБ более 1 миллиона секретных документов», – пишет Шиндлер. Он напоминает, что утечка хакерских инструментов – не результат «взлома», а чёткая примета того, что в АНБ внедрился новый «крот».
«Многие разведки пытались красть секреты АНБ, но только русским удавалось делать это постоянно», – продолжает автор и делает экскурс в историю этой спецслужбы: – «Собственно, создание АНБ – отчасти заслуга русского «крота». Уильям Вейсбенд, который долгое время был советским агентом, во время Второй мировой войны внедрился в подразделение армии США, которое занималось разгадкой вражеских шифров. В начале холодной войны Вейсбенд нанёс огромный ущерб, раскрыв информацию о секретных американо-британских программах радиотехнической разведки, направленных против СССР», – говорится в статье. Автор подчёркивает, что Вейсбенда так и не судили за шпионаж, а АНБ скрыло его дело.
Затем в СССР сбежали два математика, работавших в АНБ, – Уильям Мартин и Бернон Митчелл. Позднее покончил с собой Джек Данлеп, шофёр директора АНБ, уличённый в шпионаже. А молодой солдат Роберт Липка, прикомандированный к АНБ и имевший доступ к широкому спектру секретной информации, продавал КГБ всё, что мог раздобыть.
«Кроме Сноудена в АНБ был другой «крот», игравший более важную роль, но его имя так никогда и не было названо официально. Источники указывали на второе внедрение советской разведки в штаб-квартиру агентства, продлившееся более 10 лет и обеспечившее Москве доступ к целому кладу секретной информации, но личность этого изменника осталась загадкой. Руководство агентства никогда не проявляло особой заинтересованности в обнаружении этого или других кротов», – говорится в статье.
– Перед январскими переговорами России и США о стратегической стабильности новый шпионский скандал американским спецслужбам совсем некстати, – прокомментировал эту статью в американской прессе полковник Антонов. – Поэтому его попытаются замять. Ведь «кроты-инициативники» всегда были и будут.
Игра без правил
Сергей Александрович стал вспоминать свою работу в нашем посольстве в Мехико. По его словам, почти каждую неделю – а весной и осенью ещё чаще – кто-то перебрасывал через забор советского диппредставительства различные пакеты с якобы секретными материалами и предлагал встретиться за рюмкой текилы в ближайшем ресторане. Но резидент никогда не давал согласия на такие контакты.
– Почему? – удивился обозреватель «АН».
Антонов усмехнулся:
– Потому что в отличие от нас, тогда ещё молодых салаг-оперативников, он был опытным человеком. Осенью и весной, в моменты психических обострений, в шпионы пытались записаться чокнутые из ближайшего психиатрического диспансера. Они страдали манией преследования, но были небуйными и ночевали дома. Зимой и летом по-лёгкому «срубить бабла» у советской разведки пытались и всякие авантюристы. Кстати, в бедной Мексике таких проходимцев было особенно много. Но главное – игра в поддавки была любимым развлечением американского резидента ЦРУ в Мехико Джона Вессона. Это он почти каждую неделю подсылал нам своих «инициативников»: то каких-то «опереточных военных», то «жутко секретных шифровальщиков из АНБ США». А на самом деле мексиканских бомжей, нанятых за три цента.
– А зачем это нужно было делать американскому «резаку»? – вырвался у вопрос у ведущего рубрики «Мир шпионажа».
– Такие, даже самые нелепые, подставы всё-таки имели смысл, – ответил полковник. – Если бы мы клюнули и послали на встречу своего человека, значит, раскрыли бы его принадлежность к советской разведке. А это грозило нашему дипломату скандальной высылкой из страны пребывания и делало его на долгие годы невыездным.
По словам Сергея Александровича, не доверяли «инициативникам» не только мы, но и американцы. Так, они поначалу отказались от контактов с предателями-«инициативниками» полковником Пеньковским и майором Митрохиным. Самый известный случай связан с начальником контрразведки ЦРУ Джеймсом Энглтоном, который в 60–70-е годы прошлого века просто помешался на бдительности и подозревал в двойной игре буквально всех.
А самой знаменитой жертвой этого маньяка стал советский перебежчик Юрий Носенко. Офицер Второго главка КГБ СССР (контрразведка), сын министра судостроения, он добровольно перешёл к противнику и изъявил желание сотрудничать с ЦРУ. Однако Энглтон, заподозрив подвох, стал с пристрастием допрашивать перебежчика, и длился этот кошмар ни много ни мало четыре года и восемь месяцев. Большую часть этого времени Носенко держали в бетонном подвале, пичкали психотропными средствами, лишали пищи и сна, словом, применяли чисто гестаповские методы. И всё ради чего? Чтобы добиться признания в нечестной игре. В результате искалечили «инициативнику» жизнь, но так и не раскололи предполагаемого двойного агента.
Мнение эксперта
Аллен Томсон, в прошлом аналитик ЦРУ:
– «Инициативники» будут всегда. Большинство лучших шпионов – Пеньковский, Куклинский, Хансен, Уокер и другие – «инициативники», они сами пришли вербоваться. А ведь трудно выгонять человека с доступом к хорошей информации. Даже если бы разведки полностью перестали заниматься агентурной работой, такие «инициативники» будут вступать в контакт с дипломатами и т.п. Вряд ли разведки в таком случае смогут удержаться от искушения, ограничившись сакраментальным: «Извините, спасибо за предложение, но нам это не нужно».
Риск – дело благородное
В мире шпионажа осторожность в особой цене. И всё же порой разведчики нарушали неписаные правила и строгие инструкции: «Не поддаваться на провокации». Обозревателю «АН» вспомнились слова классика разведки, знаменитого вербовщика-«волкодава» генерал-майора Бориса Соломатина: «Я люблю рисковать. Разумеется, рисковать разумно. Без риска не может быть действительно результативной разведки».
Свои слова он не раз подтверждал делом. Тогдашний резидент нашей разведки в Вашингтоне не побоялся пойти на контакт со странным посетителем советского посольства, который представился дежурным офицером связи оперативного штаба Атлантического флота США в Норфолке (крупная военно-морская база, штат Вирджиния. – Прим. «АН»). «Инициативник» заявил, что хотел бы предложить за материальное вознаграждение секретную информацию.
Приходы американцев в посольство с подобными предложениями случались нередко. Как правило, это были либо провокаторы, засылавшиеся контрразведкой, либо люди с нарушенной психикой, либо проходимцы.
Однако на этот раз у беседовавших с посетителем оперработников сложилось о нём позитивное впечатление, о чём и было доложено резиденту Соломатину. Последнее слово оставалось за ним, и Борис Александрович принял волевое решение.
Семнадцать лет советская разведка успешно работала с Джоном Уокером, получая от него ценнейшую информацию по военно-стратегическим и тактическим планам США, в том числе по боевому применению атомных подводных лодок с ядерными ракетами. Он передавал в Центр шифры, позволявшие читать секретную переписку Министерства обороны США, Государственного департамента, ЦРУ, Агентства национальной безопасности и других важных государственных структур. Кроме того, Джон Уокер привлёк к сотрудничеству с советской разведкой сына, брата и близкого друга, от которых также поступали особо секретные материалы по военным проблемам.
В мае 1985 г. Джон Уокер был арестован. В документе, направленном в суд, рассматривавший дело Уокера бывший руководитель военно-морской разведки США адмирал Студеман указывал: «Уокер создал для советской стороны мощные предпосылки к победе в войне».
По словам полковника Антонова, операцию с Уокерами коллеги назвали вербовкой века. До самой своей кончины Борис Соломатин твёрдо отстаивал право разведчика на разумный оперативный риск в работе с «инициативниками»: никогда не давать сразу от ворот поворот даже самым подозрительным гостям. А вдруг среди них будут такие агенты, как Уокер, Хансен или Эймс…
– Что движет «инициативниками»: идеи или деньги? – задал последний вопрос обозреватель «АН».
– В советское время среди добровольных помощников нашей разведки чаще всего были идейные люди, убеждённые в коммунистических идеалах, – ответил полковник Антонов. – Сейчас, честно признаюсь, не знаю.
Тогда журналист показал ему любопытный документ. В 1992 г. в своей секретной директиве тогдашний директор ЦРУ Роберт Гейтс писал: «Главная задача для обеспечения развала всех спецслужб России – это заменить им духовные и моральные ценности на материально-физические блага, а для этого необходимо вбить им в их мозги преимущество денег над всем остальным».