Кто нас самом деле развалил СССР. «Правду я вам все равно не скажу»…»
Михаил Горбачев – самый известный и самый загадочный человек в мире, при том, что о нем говорят и пишут беспрестанно.
Когда он в августе 1991 года вернулся из Фороса, где его по официальной версии держали в плену заговорщики из ГКЧП, Михаил Сергеевич изрек: «Правду я вам все равно не скажу»…»
Впрочем, был ли он пленником, это еще вопрос.
Никто не знает всей правды ни о Горбачеве, ни о том, почему развалился СССР. Есть множество версий, предположений. Но истины, подробного, убедительного объяснения нет. Все это похоже на небывалый политический ураган или историческое землетрясение. Примерно такое же случилось в 1917 году. И повторилось в 1991-м. Оба раза с Россией.
Крушение державы, происшедшее 30 лет назад – сейчас и спустя десятилетия - будут обсуждать, непременно упоминая фамилию Горбачева, первого и последнего президента СССР. И никуда не уйти от беспрестанных, мучительных размышлений - прав он или неправ, виноват или нет в том, что случилось.
Но нам, жителям той прекрасной и ужасной страны, от этого не легче. Мы вспоминаем, перебирая пожелтевшие фотографии, слушая старые песни, и вытираем слезы…
В 1969 году советский диссидент Андрей Амальрик опубликовал историко-публицистическую работу «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?» В ней автор – писатель и драматург - сформулировал концепцию, согласно которой СССР мог прекратить свое существование. Амальрик видел причины катастрофы в саморазрушении коммунистической системы, бездарности лидеров и их неспособности руководить страной. Но главной причиной грядущих бедствий он считал войну с Китаем, которая казалась неизбежной. Отношения между двумя социалистическими странами в то время накалились до предела…
Китай, как мы знаем, оказался ни при чем. А вот бездарности, глупости «верхов» хватало с избытком.
На Западе труд Амальрика вызвал злорадный интерес, однако мало кто поддержал его выводы. В СССР над работой посмеивались – мол, бред и нет резона его обсуждать. Даже в диссидентских кругах многие восприняли эссе с иронией. Жена Андрея Сахарова Елена Боннэр вспоминала, что, увидев у мужа английскую книгу «Конституция и административное право», она в шутку спросила, не собирается ли он писать новую конституцию СССР. Академик с усмешкой ответил, «что подобным делом займется в 1984-м», имея в виду работу Амальрика.
За свой труд он был осужден по статье 190-1 УК РСФСР «Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй» и приговорен к трем годам заключения.
Парадокс – рассуждать о распаде Советского Союза запрещалось, а действовать во вред стране, разрушать ее, оказывается, можно было безнаказанно! Мне могут возразить, что при Горбачеве и его соратниках началась перестройка, появилась гласность. Советский Союз вступил в новую фазу отношений с Западом, покончил с «холодной» войной. В Москву зачастили лидеры капиталистических стран, и их лица на переговорах с советским лидером озарялись лучезарными улыбками. Никто не угрожал друг другу, не размахивал ядерной дубиной…
В большом доме под названием СССР начался основательный ремонт. Но если в «гостиной» все засверкало, то в остальных «комнатах» царил полный беспорядок. В конце концов, все завершилось большим пожаром, причины которого, как уже было сказано, так и не установлены. Причем, пламя перестройки уничтожило не только Советский Союз с пятнадцатью республиками, но и огромный «округ» – многие страны социалистического лагеря.
Весь мир – одни с ужасом и недоумением, другие со злорадной радостью смотрели, как над просторами одной шестой части суши вздымается пламя и клубится дым - рушится крыша, пылает кровля здания, казавшегося незыблемым. Горели портреты, падали с пьедесталов памятники…
Вернемся еще дальше назад, в начало правления Горбачева. В марте 1985 года завершилась «пятилетка больших похорон». Вслед за Леонидом Брежневым и Юрием Андроповым ушел из жизни Константин Черненко. Председателем комиссии по организации его похорон был назначен 54-летний секретарь ЦК КПСС - подвижный здоровяк, подкрепляющий свои тирады энергичной жестикуляцией. По традиции, главные по траурным кремлевским ритуалам становились преемниками усопших генсеков…
Горбачева приметил, еще не сходя в гроб, Брежнев. В сентябре 1978 года Леонид Ильич по пути в Баку заглянул в Минеральные воды. На станции его встречал будущий «минеральный секретарь», как ехидно назовет его протрезвевший и злой народ. Когда Горбачев пожимал руку вышедшему из вагона Брежневу, он был первым секретарем Ставропольского крайкома КПСС.
Почти через год скончался секретарь ЦК КПСС Федор Кулаков, и Брежнев стал думать, кого поставить на его место. То ли сам вспомнил, то ли ему напомнили товарищи о живом, полноватом человеке. Странно, но когда Горбачев прибыл в Москву, Брежнев не стал поздравлять его с новой должностью. Внимательно посмотрел на «новобранца» и сказал: «Кулакова жалко». Понимать эту реплику можно было как угодно…
Конечно, Горбачев очень хотел понравиться Брежневу. Говорят, что так и было. Но своим преемником Леонид Ильич видел не его, а приятеля Константина Черненко или хозяина Украины Владимира Щербицкого. Но в итоге руководителем страны стал бывший председатель КГБ Юрий Андропов…
В марте 1985 года на пост генсека, кроме выходца со Ставрополья, претендовали два первых секретаря - Московского горкома Виктор Гришин и Ленинградского обкома Григорий Романов. Но более молодого Горбачева поддерживал политический тяжеловес - многолетний министр иностранных дел Андрей Громыко. И это решило все. Накануне своего 80-летия Громыко, «Господин нет», как его прозвали на Западе, собирался покинуть свою беспокойную должность и занять уютное место Председателя Верховного Совета.
Разумеется, Романов и Гришин были обижены. Особенно, последний, который в своих мемуарах «Катастрофа. От Хрущева до Горбачева» дал волю переполнявшим чувствам:
«Шесть лет его руководства – это шесть лет предательства товарищей по партии, всех коммунистов, уничтожения великого государства, создававшегося не только в последние 70 лет, но и в течение веков, трудом многих поколений людей…»
Другие, более эмоциональные и резкие слова в адрес Горбачеву опущу.
Михаил Сергеевич пришел к власти в нелегкое для страны время. Но не настолько оно было тяжелое и, тем более, умопомрачительное, чтобы говорить о надвигающемся крахе. Новый генсек был полон оптимизма, считая, что справится с поставленной задачей. «Тов. Горбачев заверил Центральный Комитет КПСС, - писала «Правда» после его назначения, - что он приложит все силы, чтобы верно служить нашей партии, нашему народу, великому ленинскому делу…» Сегодня это звучит, как злорадная усмешка судьбы.
Горбачев производил хорошее впечатление – особенно на фоне прошлых руководителей страны - старых и больных. Он ездил по городам и весям СССР, выступал на заводах, фабриках, в колхозах. Высказывал намерение начать перестройку в стране – провести действенные социально-экономические реформы, повысить моральный и жизненный уровень населения.
Советский Союз стал меняться, сбрасывая старую, загрубевшую кожу. Коммунистическая партия, в течение многих десятилетий, контролировавшая все происходящее в стране, уходила в тень. Людям стали доступны книги, многие десятилетия лежавшие под спудом – Михаила Булгакова, Марины Цветаевой, Николая Гумилева, Осипа Мандельштама и других корифеев литературы. Вернулся из ссылки академик Андрей Сахаров. Были реабилитированы изгнанные ранее из СССР Александр Солженицын и Иосиф Бродский. Завершилось, принесшее много жертв десятилетнее пребывание советских войск в Афганистане. Мы узнали правду об эпохе Сталина, еще более страшную и горькую, чем при Хрущеве…
Но если пищи духовной было вдоволь, то физической становилось все меньше. Положение в стране неуклонно ухудшалось, магазинные полки пустели. Впервые после Великой Отечественной войны москвичи и ленинградцы стали получать все необходимое по карточкам. Впрочем, жители других городов Союза познакомились с распределительной системой еще раньше…
Горбачев уверял, что хотел «выкорчевать старое дерево, распахать землю, засеять семена и получить плоды…». С корчеванием получилось неплохо, а вот с «урожаем» вышла промашка. Было не понятно, куда девать старые идеалы и где найти новые. Много лет строили социализм, а теперь что воздвигаем? Нет-нет, пока еще не строим, а продолжаем ломать…
Кипели споры на митингах, криком исходили люди на демонстрациях. Горбачев и его соратники без устали твердили про ускорение и перестройку, будущие экономические модели, которые вот-вот принесут успех. Но никто уже ни кому не верил и не знал, что делать. Окраины страны огласились возмущенными возгласами националистов и истерическими криками их жертв. Запылали дома, загремели выстрелы, пролилась кровь…
Как проходила непримиримая борьба с пьянством, помнят многие. И чем она завершилась, мы не забыли. Аварию на Чернобыльской АЭС - тоже. Похоже, что тогда, в апреле 1986-го взорвался не только чудовищный атомный реактор. Дрогнула вся государственная машина СССР - от лжи, цинизма, некомпетентности. Власти долго молчали, лгали, боясь сказать народу правду. Лишь через неделю после трагедии Горбачев выступил с заявлением, в котором признал, что страну постигла огромное бедствие…
Август 1991 года стал точкой невозврата. Если бы не разразился путч ГКЧП и удалось бы подписать Союзный договор, страну, возможно, еще удалось удержать на плаву. Но после того, как мятежники с бледными от страха лицами сдались, громкое эхо от происшедшего сотрясло страну. Ее стены стали покрываться трещинами, гулкий ветер ударил в оконные стекла…
В августе 1991 года Горбачев де-факто потерял власть. Он еще мог бороться, у него были сторонники. На стороне президента СССР находилась, наконец, армия, правоохранительные структуры. Но Горбачев поник, сдался напористому Ельцину, чей тяжелый голос с угрожающими нотками загрохотал под сводами Кремля.
Может, Горбачев боялся, что заговорят о его связях с ГКЧП, о том, что он не попал в плен к путчистам, а просто удалился, чтобы им не мешать? Так и видится его грустная усмешкуа «Правду я вам все равно не скажу»…»
В декабре 1991 года 60-летний Горбачев объявил о прекращении своей деятельности на посту президента СССР. С флагштока в Кремле упал государственный флаг СССР, в последний раз прозвучал гимн державы, которая подобно Атлантиде уходила на дно истории.
О чем думал низвергнутый президент разрушенной страны? Не о том ли, что многое следовало делать по-другому с того момента, как он взял руль управления страной? Может, терзался, что не выдержал великого бремени, пошел не той дорогой…
Впрочем, это давно неважно. Но большого сожаления по поводу своих действий Горбачев никогда не высказывал. Да, он признавал, что были ошибки, неточности, но он надеялся, что положение удастся выправить. И дальше расплывчато, приблизительно…
30 лет назад, в марте 1991 года состоялся Всесоюзный референдум по вопросу о сохранении СССР.
Подавляющее большинство – почти 78 процентов опрошенных проголосовали за единую страну. Автор этих строк был в их числе. Да и вы, наверное, тоже.