«Мама ползёт потихоньку, а у меня полный рот земли…» Воспоминания дончанки Нины Кондратенко о военном детстве

«Волгодонская правда» продолжает публиковать воспоминания волгодонцев – детей войны.

Сегодня о своей маме — Нине Васильевне Кондратенко — рассказывает её дочь Галина Мартынова.

Корни наши вёшенские

Наши корни донские, вёшенские… Жаль, что мало расспрашивала и не записывала рассказы бабушки, за которой досматривала. Она знала столько поговорок-присказок, которые изредка вспоминаются.

Бабушка была знакома с дедом Щукарем и говорила, что он в жизни был точно такой же шутник, как в книге «Поднятая целина»! Что-то говорила о турчанке, которая носила штаны… А мама в 10 классе ходила в школу вместе с детьми самого Михаила Шолохова.

Я сижу за столом с мамой и настроилась поподробнее поговорить – поспрашивать её про войну, которая прошла уже 75 лет назад. Моя мама прожила интересную и трудную жизнь, работая в Белогорке, Неклиновке, в Миллерово, в Москве, в Германии, на Украине, в Польше – потому что муж был военным, и часто приходилось менять место жительства.

Потом трудилась в горкоме партии, директором школы, завгороно в Цимлянске. Заканчивала трудовую деятельность тоже учителем, а сейчас живёт в Волгодонске.

«Чтоб пиво в Берлине, да похолоднее»

Мне предложили записать этот разговор. Многих фронтовиков уже нет в живых, но мы помним о них. Мы должны помнить о том тяжелом времени, сохранить, записать эти воспоминания.

Вот ребенок сидит возле кастрюли, в которой варится дощечка из ящика. В нем когда- то хранилось сало… И маленький человек радуется каждой новой жиринке, всплывающей на поверхность. Когда такое представляешь, чувствуешь что-то необъяснимое, начинаешь по-другому оценивать настоящее…

— Мама, когда война началась – как это было?

— Я помню, что было собрание в роще. Пришли люди и Шолохов пришёл. Настрой хороший был, даже говорили, чтобы приготовили в Берлине пиво, да похолоднее.

— Где вы жили тогда?

— Дом был в посёлке Белогорка Базковского района. Убежище же было перед домом. Мы для него в лесу тонкие деревья заготавливали, сами за ними ездили. Убежище строили буквой Г обычно. Как то мы сидели в убежище – я, мама, бабушка Наташа и грохнула бомба! И воз с деревьями прямо пополам разрубило, как топором! Нас засыпало, мама ползет потихоньку, а у меня полный рот земли. И корову тогда нашу ранило. И дом сгорел.

«Немцы пришли и перевязали»

— Мы пошли к Дону. На этом берегу уже немцы, а на той стороне наши. Вёшенская ж ещё не была оккупирована. Бабушка стоит на берегу, а я пошла купаться, а пули – джив, джив вокруг… Они же не знали, кто плывет, и стрелять стали. С той же стороны не видно, кто плывет, вдруг противник?

Я выбегаю из воды – а у бабушки полная колоша крови. В неё пуля попала, ранили. Немцы, которые пришли, помогли перевязать, первую помощь оказали. Сами грязные, уставшие. А потом нас, всё село, выселять стали. Мы в ночь пошли в хутор Фроловка, что в семи километрах.

— А во Фроловке что?

— Приютили в какой то большой избе. Хозяйка наварила картошки в мундире и прямо на стол насыпала, и мы ели. Потом соломы принесли, положили всех детей вначале, а потом уже взрослые размещались – кто где. Потом из Фроловки на другую какую-то ферму переехали.

«Муж умер от ран, осталась с дочкой»

— А что ты делала во время войны?

— Все работали, по хозяйству, копали, за скотиной глядели. Я ещё ходила в станицу, там было радио – слушала новости, потом приходила и рассказывала. Ещё письма разносила.

— А после войны?

— Поехала поступать в Ростов в пединститут. Замуж вышла, ненадолго – он умер от военных ран, и я осталась с дочкой работала первым секретарем Горкома комсомола в Неклиновке. Потом папу вашего встретила…

Наша справка. Всего у героини повествования три дочери. Кроме Галины, которая работает психологом и стала автором интервью с мамой, есть ещё старшая — Татьяна, она педиатр. И младшая — Людмила, она учитель. Первый муж Нины Васильевны — Хахалев Алексей Тимофеевич, умер в 1952 г., участник ВОВ, подполковник, похоронен в братской могиле с Вечным огнём села Покровское.

Мама замолчала и засмотрелась в окно. Я поняла, что не стоит больше продолжать этот нужный, но тяжёлый разговор. Сидела молча и рассматривала её, как то уже по-другому, представляя девчонку 12 лет, которая с приходом войны стала совсем взрослой.

А она и сейчас ещё молода душой, да и внешне… Разве можно дать этой красивой женщине 91 год? Всего-то десятый десяток пошёл!

О создании в Волгодонске памятника детям войны читайте ниже.