Священномученик Сергий (Покровский): был эсером, стал любимым пастырем

* * *

Священномученик Сергий родился 5 сентября 1880 года в селе Бурино Тарусского уезда Калужской губернии в семье псаломщика Николая Покровского. В 1898 году он окончил Калужское духовное училище и поступил в Калужскую духовную семинарию.

Жизнь семинаристов здесь была в то время нелегкой, и обстановка в семинарии — далеко не благополучной. Здания семинарии первоначально предназначались и долгое время использовались под склады для соли, а затем в них разместились винные склады. После того как они были отданы духовному ведомству, а оно распорядилось разместить в них духовную семинарию, в зданиях был произведен со многими ошибками и просчетами ремонт, так что во всех комнатах, включая аудитории и спальни, не оказалось вентиляции и к двенадцати часам ночи в спальнях буквально нечем было дышать. Не было и правильно устроенной канализации, и со временем стены семинарии пропитались зловонными испарениями и стояли круглый год мокрыми. В результате среди учащихся постоянно случались эпидемии, и некоторые семинаристы заболели туберкулезом. Здание семинарской библиотеки и вовсе не отапливалось, и заниматься в нем, особенно в зимние месяцы, становилось подвигом, на который далеко не все были способны.

Не в лучшем положении оказались семинаристы, жившие на частных квартирах. Помещения таких квартир были в основном сырыми и холодными. Хозяйство семинаристы вели общее, они платили за комнату, стирку и приготовление пищи. Старший в группе закупал продукты и вел расчеты, пища была простая и однообразная. Бывали случаи, когда семинарист, не имея денег и не зная, чем осветить комнату, чтобы выучить уроки, с согласия своих товарищей по жилью шел в студенческое общежитие и воровал из него лампу.

Епископ Калужский Анатолий (Станкевич) считал, что старые, не приспособленные для жизни людей здания следует продать и построить новые. В 1893 году он писал: «Из ремонтов теперешнего семинарского здания ничего хорошего выйти не может, это будет бесцельная трата денег. Все семинарские здания заражены миазмами и провоняли, тут никакая дезинфекция ничем помочь не может». Но на все просьбы епархиального и семинарского начальства к Синоду Хозяйственное управление отвечало, что денег нет.

«Синодальная ревизия 1900 года обнаружила неудовлетворительность в воспитательной части, разгул и пьянство семинаристов. Бывшая вскоре после этого епархиальная ревизия обнаружила полный распад семинарии».

Несмотря на принятые меры и полную смену начальствующих лиц, синодальная ревизия 1902–1903 года «обнаружила расшатанность дисциплины и брожение среди воспитанников на политичес­кой почве». В семинарии всё чаще стали раздаваться призывы: «Братцы, становись под красное знамя!» Преподаватели зачастую не были осведомлены о новой литературе в области преподаваемых ими предметов. Синодальный ревизор упрекнул их за это, на что один из преподавателей ответил, что происходит это от крайней загруженности учащего персонала, обремененности его работами, которые занимают всё время, так что ему совершенно некогда следить за достижениями науки в преподаваемой им области. «Дай Бог управиться с необходимыми уроками». Ревизор счел такое объяснение вполне удовлетворительным.

Многие годы такой нездоровой обстановки давали о себе знать и впоследствии — среди учащихся стали популярны тайные кружки, по большей части социалистической направленности. В один из таких кружков, которым руководил семинарист Николай Селезнев, вступил и Сергей Покровский. Состоявшие в кружке студенты проводили тайные собрания в лесу, в пивных и на частных квартирах. Эти кружки существовали во всё время обучения Сергея в семинарии.

В 1904 году Сергей Николаевич окончил семинарию и был назначен учителем во второклассное министерское училище, находившееся в деревне Коренёво Жиздринского уезда Калужской губернии. Во время летних каникул в 1905 году они вместе со своим товарищем, учителем Дмитрием Лагутиным, зашли в Калуге к его двоюродному брату, который предложил им вступить в партию эсеров и пригласил на собрание членов партии. Собрание происходило за рекой Окой и имело нелегальный характер. Вступив в партию, Сергей Николаевич вместе с товарищем стали проводить пропагандистскую работу среди крестьян, агитируя их за партию эсеров и привлекая сочувствующих партии учителей, активно распространяя эсеровскую литературу, которую они привозили из Калуги, но партийной организации в деревне создать не смогли. Эта их деятельность едва не привела их в тюрьму, когда они устроили в Коренёвской школе театральное представление. Во время революционных событий в октябре-ноябре 1905 года распропагандированные эсерами люди в большом количестве собрались на спектакль и стали громко выражать недовольство монархическим строем. И спектакль едва не закончился беспорядками. Заведующий Коренёвской школой Николай Тимофеев донес о происшедшем в полицию, которая начала расследование. Узнав об этом, Сергей Николаевич написал своему знакомому, сыну пристава города Жиздры Александру Мещерскому, чтобы тот уговорил своего отца не арестовывать их. Тот исполнил просьбу, и Сергей Николаевич арестован не был, но лишь поставлен под надзор полиции.

28 августа 1907 года Сергей Николаевич был рукоположен во священника к Троицкому храму в селе Касьяново Козельского уезда. Руководители партийной ячейки в Калуге посчитали для себя очень удачным, что священник будет теперь проводить среди крестьян их идеи, но отец Сергий, став священником, уже по-иному смотрел на то, в чем заключается благо для народа и в каком служении и просве­щении народ нуждается. Он отчетливо тогда осознал, что пастырское служение с политическим несовместимо, оно может быть посвящено только Богу. В 1908 году он вышел из партии и всю дальнейшую жизнь посвятил служению Богу и пастве.

Отец Сергий был назначен законоучителем и заведующим церковно-приходской школой в деревне Тимофеенки и законоучителем земской школы в деревне Юрьевка. В 1910 году он был отмечен епархиальным начальством как наиболее ревностно среди заведующих школами и законоучителей относящийся к преподавательскому делу.

19 мая 1910 года отец Сергий был переведен служить в Михаило-Архангельский храм в селе Никитском Медынского уезда и назначен председателем комитета по строительству новой каменной церкви. Впоследствии он был возведен в сан протоиерея. Он был законоучителем в земских школах в селе Никитском, в деревнях Незамаево и Ступино. В 1915 году окружной съезд духовенства избрал его депутатом на епархиальный съезд.

Своим беззаветным служением отец Сергий завоевал большой авторитет среди прихожан, и к нему многие стали обращаться за помощью и советами. Он никогда никому не отказывал в просимом и в любую погоду и в любое время шел исполнять требы. Часто совершая богослужения, он всегда проповедовал. Когда начались гонения на Русскую Православную Церковь от безбожной власти, отца Сергия стали принуждать отказаться от сана, угрожая репрессиями и обещая в случае отказа сохранить ему жизнь. Но протоиерей Сергий не испугался угроз и на посулы не поддался, хотя случаев снятия священниками сана в округе было немало.

15 августа 1937 года начальник Медынского районного отделения УНКВД младший лейтенант госбезопасности Шишков выписал постановление на арест священника, и на следующий день протоиерей Сергий был арестован и заключен в тюрьму в городе Медыни.

Сразу же после ареста Шишков допросил священника.

— Вы состояли тайным агентом и потому не были отданы под суд за свою революционную в то время работу. Признаете ли вы это? — решительно спросил Шишков отца Сергия.

— Это я отрицаю. Нигде и никогда я не состоял тайным агентом. Не был я отдан под суд только благодаря защите своего школьного товарища, сына пристава Мещерского.

— Следствием также установлено, что вы с контрреволюционной целью организовали вокруг себя антисоветски настроенных лиц из служителей религиозного культа и бывших монашек, через которых проводите свою контрреволюционную работу. Подтверждаете ли вы это?

— Это я также отрицаю. В церковной сторожке при церкви, где я служу, действительно проживает монахиня Анастасия Иванова и еще одна больная припадочная из деревни Корытцово Александра Александровна, фамилии ее я не помню. Кроме того, со мной служит диакон Николай Иванович Прозоровский. Никаких указаний о проведении контрреволюционной работы я им не давал, и они ее, насколько мне известно, не проводят.

2 октября Шишков снова допросил священника.

— Следствием установлено, что вы во время Медынского контрреволюционного восстания в 1918 году принимали активное в нем участие, провожая повстанцев в наступление с крестом, а в августе 1918 года разрешили звонить в набат для созыва граждан. Признаете ли вы себя виновным в этом? — спросил Шишков.

— Это я отрицаю, — ответил отец Сергий. — Никакого участия в Медынском контрреволюционном восстании я не принимал и повстанцев не провожал с крестом, хотя и проживал в это время дома в селе Никитском. В августе 1918 года во время моего отсутствия, когда я был на покосе, действительно звонили в набат с колокольни церкви села Никитского, где я в то время служил, для созыва граждан, но я к этому никакого отношения не имел.

— Следствием установлено, что вы, ходя с молебнами по домам граждан, отказывались служить в тех домах, где имелись портреты вождей Коммунистической партии и советского правительства, собственноручно снимая их. Признаёте ли вы это?

— Это я также категорически отрицаю. Ни в одном из домов я никогда не снимал портретов вождей и ничего не говорил о снятии их.

— В беседах с гражданами вы проводили антиколхозную агитацию, называя колхозное строительство «карой Господней». Подтверждаете ли вы это?

— Этого я не подтверждаю. Никогда и никакой антиколхозной агитации я не проводил.

— Следствием также установлено, что вы, проводя систематически контрреволюционную агитацию, в беседах с гражданами восхваляли Гитлера и фашистскую Германию, проводили пораженческую агитацию. Признаёте ли вы это?

— Этого я также не признаю. Никогда и нигде я ни с кем не разговаривал о Гитлере и о его учении, так как я его не знаю. Никакой пораженческой агитации я также не проводил.

На этом допросы были закончены. 4 октября допрашивавший священника начальник Медынского районного отделения УНКВД Шишков написал обвинительное заключение, постановив направить следственное дело на внесудебное рассмотрение тройки УНКВД по первой категории, рекомендуя таким образом приговорить священника к расстрелу. 23 октября 1937 года тройка УГБ УНКВД Западной области приговорила священника к расстрелу. Протоиерей Сергий Покровский был расстрелян 1 ноября и погребен в общей безвестной могиле.