Плати, пока живой!
Фото: Виталий Семёнов / Север.Реалии
Зарисовки деревенской жизни в России у многих почему-то вызывают недоверие или осуждение. Вот, мол, все нормальные люди давно уехали в город на заработки, а в деревнях остались сплошные алкаши и бездельники, поэтому их не жалко. Нечего жаловаться на власть, они сами виноваты, что не смогли устроиться в жизни! И вообще, хватит Россию очернять: у нас есть "Искандеры", космодромы и импортозамещение!
Но ситуации у людей бывают самые разные. Да, русские деревни массово вымирают, и большинство селян перебирается в города, только старики остаются доживать свой век – это факт. А ещё в России минимум 18,5 млн человек живёт за чертой бедности – это тоже факт. Они что, все алкаши и бездельники?
В некоторых деревнях всё ещё теплится жизнь, хотя условий для неё там нет. Недавно я рассказывал про ситуацию в Тверской области, где покинутых деревень больше 2 тысяч. А сегодня издание "Север.Реалии" выпустило репортаж из карельского посёлка Шалговаара. Он ещё не опустел, но на местных жителей власти уже забили... почти. Они исправно присылают квитанции. Сегодня посёлок, где нет связи, школы и куда не приезжает скорая, фактически брошен на произвол судьбы. О нём заботятся только сами жители. За свой счёт они ремонтируют не только принадлежащие району дома, но и социальные объекты.
Кстати, издание "Север.Реалии" Минюст РФ прошлой осенью включил в список иностранных агентов. Видимо, слишком много стало подобных сюжетов:
Раньше в Шалговааре был свой фельдшерско-акушерский пункт, но "оптимизация" привела к его закрытию. Какое-то время (до прошлого лета) между посёлками курсировал передвижной ФАП в виде автобуса. Сейчас остался только стационарный ФАП в поселке Ахвенламби в 20 километрах от Шалговаары, но местные жители жалуются, что он всё время закрыт.
Скорая в посёлок приезжает крайне неохотно. Это уже привело к смерти 62-летнего Владимира Клёса. В соседнем посёлке Паданы есть пункт скорой помощи, который обслуживает несколько деревень. Но там всего одна машина, и когда Владимиру стало плохо, бригада уже уехала в другую деревню. Дозвониться до неё было невозможно, потому что связь в Шалговааре нормально не работает: "ловит" только один оператор, и то не везде.
В больнице райцентра Медвежьегорска также отказались отправить бригаду на скорой, потому что бригад на весь город всего две. В итоге сосед Клёса где-то перехватил паданскую машину скорой помощи и уговорил медиков доехать до Шалговаары, но было уже поздно: больной скончался по дороге в Медвежьегорск. СК возбудил уголовное дело по статье "Халатность", но каких-либо заявлений от властей Медвежьегорского района или Карелии о том, как будет решаться проблема, не последовало.
Фото: Виталий Семёнов / Север.Реалии
Далее текст Виталия Семёнова для "Север.Реалий":
– Вот женщина сломала себе шейку бедра. Доставили ее в Сегежу. Это не наш район! Но ей поставили гипс, неделю продержали, отправили в Медвежьегорскую ЦРБ. А там не принимают, потому что надо через Паданы оформлять. Просишь выделить скорую, чтобы хотя бы человека довезти. Отвечают: "Даже разговора быть не может!" – говорит пенсионерка Мария Клёс.
Проблема скорой помощи еще сложнее. Как пояснил Север.Реалии специалист ЦРБ, поскольку поселок Шалговаара относится к Медвежьегорскому району, пациента положено везти в Медгору – хотя сегежская больница гораздо ближе. Исключение делают в особых случаях, например, при ДТП. Находившегося в коме Владимира Клёса везли именно в райцентр – за 150 километров.
Осложняет ситуацию то, что из 800 населенных пунктов Карелии в 658 нет интернета, а в 333 – сотовой связи. В поселке Шалговаара ловит только один оператор, и то не везде.
Квитанция есть, дома нет
Шалговаара появилась в 1953 году как временный поселок для лесозаготовителей. Сначала там были нескольких палаток на берегу ручья, потом появились дома, но тоже – временные.
– Щитовые дома, в которых мы живем, – это времянки. Их перевезли из поселка Кузнаволок, а до этого – с Колючего острова. Внутри стен когда-то была стружка, которая давно слежалась и осыпалась. Никакого утепления нет. Утром просыпаюсь, у меня комнате шесть градусов. Топим два раза в день, утром и вечером, но к утру всё остывает, – рассказывает Мария Клёс.
Местные жители с горечью рассказывают о своих домах: на многих крышах – гнилой шифер, печные трубы рассыпаются, стены "ведет". Алексей Клёс показывает в дом, где пол провалился и выгнулся дугой. Некоторые здания уже начали разваливаться. Так произошло с домом, где жила дочь местной жительницы Анны Шепель.
– Дом начал рассыпаться лет десять назад. Я однажды зашла туда и просто провалилась в погреб. Хорошо, сын был тут, вытащил, – говорит Анна Шепель.
В декабре 2019 года Анне пришла квитанция на оплату соцнайма на 200 рублей. Сумма небольшая, но только несправедливая, считает она. Власти Медвежьегорского района потребовали оплатить проживание в доме, где нет крыши. Такие же квитанции пришли и другим жителям поселков, относящимся к паданскому поселению.
Фото: Виталий Семёнов / Север.Реалии
Нина Васильева должна оплатить соцнайм дома, сгоревшего в конце 2018 года. Причем после пожара никакого маневренного фонда власти ее семье не предоставили: погорельцы живут у родственников. Васильева утверждает, что незадолго до пожара сделала в доме ремонт.
Местные жители полагают, что у чиновников просто нет информации о жилом фонде, за который они требуют деньги. О домах Паданского поселения нет никаких сведений и на сайте "Реформа ЖКХ". Именно на этом ресурсе органы местного самоуправления должны размещать информацию о состоянии жилых домов по всей стране. Но поселков Шалговаара, Маслозеро, Ахвенламби, Сельги на сайте просто не существует.
Если бы информациях об этих домах была на сайте "Реформа ЖКХ", любой желающий мог бы, в частности, узнать, являются ли эти дома аварийными. Но этого не знают и сами их обитатели. Например, Анна Шепель вспоминает, что ее "дом без крыши" обследовала какая-то комиссия, но об итогах ей никто не сообщал. В региональном перечне аварийного фонда, подлежащего расселению в ближайшие годы, этого дома нет – как и прочих домов Паданского сельского поселения.
То, что власти не следят за своим жилфондом, подтверждают многочисленные ошибки в квитках: в некоторых неправильно указаны данные жильцов.
Фото: Виталий Семёнов / Север.Реалии
– Пришел квиток на имя Осипова И.П. Кто такой И.П., мне неизвестно, – рассказывает жительница Шалговаара Наталья Осипова.
– В квитке указан какой-то Клёс М.А. Тут такого нет и не было. Я Мария Федоровна, муж у меня Владимир Алексеевич. Есть у него брат, Николай Алексеевич. Кто такой М.А., непонятно, – рассказывает Мария Клёс.
30 лет без ремонта
По словам местного депутата Юрия Луккоева, ситуация со счетами могла произойти из-за того, что раньше жилой фонд поселений принадлежал леспромхозу, затем дома пытались перевести на обслуживание ЖКХ, но передали местной администрации и, наконец, совсем недавно отдали в ведение района. Именно районные власти решили выставить счета за такие дома. В свою очередь государство должно следить за состоянием зданий. Но последние десятилетия ничего подобного ни в поселке Шалговаара, ни в других поселках района не было.
– За последние 30 лет ни одного ремонта – ни косметического, никакого, – утверждает Мария Клёс. – Люди сами крыши кроют, сами обшивают. Пока были молодые, что-то сами делали.
Ее слова подтверждает жительница поселка Ахвенламби Елена Терещенко. Ей тоже в декабре пришли квитки за соцнайм. При этом совсем недавно семья закончила делать ремонт дома за свой счет.
– 200 тысяч рублей потратили, это если не считать затрат на перевозку материалов. У меня чеки сохранены, я как чувствовала… Осталось только крышу сделать; так они мне денег на крышу дадут?
Ответа от представителей районной администрации, за что именно они должны платить, люди так и не получили. Не смогли чиновники ответить и на вопросы журналистов. Местные жители обреченно вздыхают: ремонтировать казенное имущество за свои деньги они привыкли. По словам депутата Юрия Луккоева, односельчане сами делали пожарный пирс.
– Материалы – кругляк – нам выдало предприятие сегежского ЦБК. Есть местный предприниматель, Владимир Карпов, который разрешил воспользоваться пилорамой и даже дал работников. Мы распилили лес. Сами привезли его на место и сами все сделали. За работу нам, правда, из казны поселения заплатили 20 тысяч рублей, – говорит Луккоев.
Своими силами местные жители приводили в порядок и местную школу, которую районные власти хотели закрыть в 2018 году. Они сами починили крышу, отремонтировали печь, покрасили стены.
– Последний год, когда было принято решение сохранить школу, все делали сами родители. Дескать, раз отвоевали, то и содержите! Даже деньги на расколку дров собирали, – говорит учитель Валентина Карпова.
Школу в поселке, правда, все равно закрыли. А Валентина Карпова так же, как и остальные учителя, получила квитанции на оплату соцнайма.
– Испокон веков учителям жилье на селе было бесплатное, – возмущается она. – И тут на тебе: плати. Да за что еще платить-то? За развалюхи эти?
Апофеозом этой истории местные жители называют квитки их бывшему односельчанину, который умер десять лет назад. Квитанция за соцнайм ему пришла на место руин – дом разрушился уже после смерти хозяина.