Песня для Юры. Как создавались «Белые розы» и другие хиты «Ласкового мая»

В четверг, 23 июня, скончался Юрий Шатунов — советский и российский певец и самый известный и популярный среди поклонников солист группы «Ласковый май». Этой группы, разумеется, давно нет — официально она была распущена в 1992 году после нескольких лет всесоюзной славы. Были попытки её возрождения, которые предпринимал продюсер Андрей Разин, но без Шатунова, занимавшегося сольной карьерой, они, что называется, «не взлетели».

И был ещё один человек, благодаря которому «Ласковый май» и Юра Шатунов прогремели на всю страну. Это Сергей Кузнецов — композитор, автор песен и первый продюсер группы, сумевший найти талантливого юного певца и дать ему тот репертуар, который и спустя тридцать с лишним лет остается узнаваемым во всех странах бывшего СССР.

Кто такой Сергей Кузнецов?

Он родился в 1964 году, жил в городе Медногорск Оренбургской области, где его мать работала директором Оренбургского дома отдыха. В детстве получил сильную травму, повредил глаза и два месяца пролежал в больнице. Тогда же увлекся музыкой.

«Из музыки мне в то время нравилась "АББА”. Еще — "Бони М”. А позже появился "Спейс”, "Волшебный полет”, альбом 1977 года. До "Спейса” я эстраду мало слушал, а "Волшебный полет” услышал и о-бал-дел», — писал Кузнецов в своей книге воспоминаний «О Юре Шатунове и других» (издавалась и под названием «Ты просто был»).

Тогда же научился играть на гитаре и на фортепиано, подбирал мелодии любимых песен и даже пытался поступить в музыкальную школу — но с первого раза его не взяли. Потом он всё же окончил курс и получил диплом.

После школы работал у матери в доме отдыха и в детском доме № 2 Оренбурга, где директор выделила деньги на покупку музыкальных инструментов и аппаратуры. Затем служил в армии, организовал там собственную группу «Контакт 730» — а заодно получил травму пальцев, лишившись возможности играть на гитаре. В 1986 году после демобилизации Кузнецов вернулся на работу в детский дом, где сменился директор.

«Старый лес»

Именно в армии Кузнецов написал песни «Маскарад», «Вечер холодной зимы», «Встречи» и «Старый лес».

«Песня родилась, может быть, от ностальгии по Оренбургу. Старый лес был и остается для меня родственником и другом. Он стоит на реке Сакмара, это в черте Оренбурга. Собственно, это территория Дома отдыха. У меня там когда-то работала мама. Я, можно сказать, там и родился. С каждым деревом в этом лесу, с каждым муравейником, с каждым "громом, готовым упасть”, у меня действительно кровная связь, без поэтических метафор. В Старом лесу у меня прошла большая часть детства. Точнее, не в лесу, а с лесом. Ведь Старый лес — член нашей семьи», — вспоминал Кузнецов.

Армейская группа сумела даже организовать запись своего репертуара, но она не сохранилась. Позже все эти песни исполнялись и солистами «Ласкового мая» — «Маскарад», например, стала заглавной композицией одноименного винилового альбома 1989 года. Кузнецов с горечью писал, что «Старый лес» стала «песней Андрея Разина».

«Метель в чужом городе»

Осенью 1986 года в детском доме появился новый директор. Она привезла с предыдущего места — тоже детского дома — нескольких выпускников и воспитанников. Одним из них стал Вячеслав Пономарёв, который стал вести технический кружок и ремонтировать картинги; заодно он присоединился к Кузнецову в деле организации группы — и предложил сделать солистом одного паренька из тех, что остались в том детдоме. Это и был Юра Шатунов — тогда ему едва исполнилось 13 лет. Пономарёв играл в группе на басу, Шатунов согласился петь — у него были отличные голос и слух. Ну а за репертуар и всё остальное отвечал Кузнецов.

«Ласковый май» оформился в декабре 1986-го — вновь созданная группа пела на новогоднем празднике. Выступление удалось, о группе заговорили в городе, последовали приглашения на другие мероприятия. А Кузнецов занялся расширением репертуара — то есть сочинением новых песен. Он вспоминал, что собирался положить на музыку стихи современных поэтов, рассматривал творчество Андрея Вознесенского и Анны Ахматовой, но быстро отказался от этой затеи: «Слишком разные уровни — Вознесенский и "Ласковый май”. Принципиально разные».

Но желание новых песен не уходило, и они появлялись в самых неожиданных обстоятельствах. После успешного новогоднего выступления группу позвали на ещё одну дискотеку, но Шатунов уже уехал на каникулы — их он проводил у тетки в поселке Тюльган, в ста километрах от Оренбурга. Кузнецов отправился за ним, но не знал адрес — и бродил по незнакомому месту, спрашивая дорогу у прохожих. Поиски оказались успешными, и они с Шатуновым поехали обратно.

«Я последний раз взглянул на маленький городок, облепивший снежный "вулкан”, и мне захотелось пожелать ему, этому городу-незнакомцу, спокойного душевного здоровья... Пожелать строчками будущей песни. "Но закончится ночь, и вьюга // Незнакомый оставит город”», — вспоминал Кузнецов.

«Белые розы»

«"Белые розы”... Вот про эту песню Шатунов, пожалуй, мог бы сказать: пою СВОЮ песню. Она действительно его. Не потому, что им написана. А в том смысле, что впитала в себя и магическую атмосферу оренбургского "инкубатора”, и характер "маленького оборвыша”, каким был Шатунов в свои тринадцать, впитала все издержки его переходного возраста», — писал Кузнецов.

По его словам, он вынашивал идею этой песни весь 1987 год, но она не давалась. И лишь счастливый случай помог создать нужный ритм и подобрать слова.

«Однажды я увидел, как с шестого этажа, из обледенелого окна, спускаются свитые в канат, связанные простыни, а юный Дон Жуан вскарабкивается на подоконник, и его намерения не вызывают сомнений. Увидев меня, пацан смылся... Но картинка: худенькая фигурка на белом канате, закрытое окно на девчачьем этаже, заледенелое, сквозь которое видны только легкие цветные пятна — эта картинка разбудила во мне песню. Я шел домой, и во мне эта песня уже жила. Песня не о любви, не о несчастных подростках, в которых пытаются заглушить ростки естественного чувства», — вспоминал композитор.

Первая запись «Белых роз» состоялась в конце 1987-го и едва не обернулась трагедией — Шатунов случайно выпил гидроперит и отравился, ему дважды делали промывание желудка. Основная запись состоялась в феврале 1988 года.

Эта песня стала визитной карточкой «Ласкового мая» — наравне с композицией «Седая ночь». И неудивительно, что именно так назывался самый первый альбом, с которого и началась всесоюзная популярность Шатунова и группы. Альбом, кстати, был совсем небольшим — всего 6 песен. Но все они стали хитами — «Лето», «Ну что же ты», «Зимняя ночь», «Я откровенен только с луной».

Правда, Сергей Кузнецов к этому успеху имел опосредованное отношение. Первое время он, конечно, работал с «Ласковым маем» и в Москве, но ушел весной 1989 года. В книге (она была написана в 1991-м) он сетовал, что «Ласковый май» «ворует» его песни, написанные для нового проекта — группы «Мама», ругал Шатунова, который остался с Разиным (Шатунов ушел в 1992-м, что и завершило историю того «Мая»). Но потом они помирились — и начавший сольную карьеру Шатунов приезжал к Кузнецову за новыми песнями.

«Мои песни рождаются от чужих переживаний. Чаще всего — детских. И от моих чувств... Главное для песни — пустоты не встретить на своем пути в мир. От пустоты песня погибает. Горе тому, в ком умирает песня», — писал Кузнецов.