Повальное заражение коронавирусом в Дагестане: мертвые забирают живых
В основном это происходит во время массовых похорон
Дагестан продолжает лидировать по количеству заболевших коронавирусом на Северном Кавказе. В республики обследовали только 18715 человек, зато выявили уже 1389 зараженных. По официальным данным, умерли только 12 человек, но по Дагестану ползут слухи, что жертв в разы больше. При этом соблюдать самоизоляцию в республике с каждым днем все сложнее, так как над регионом нависла угроза голода. О том, почему в Дагестане не удается сдержать коронавирус, и что ждет республику, если власти ничего не предпримут, «МК» рассказал замглавного редактора «Черновика» Магомед Магомедов.
- Есть целая совокупность факторов, из-за которых не удается обуздать распространение коронавируса. Во-первых, долгое время 40-50% жителей Дагестана вообще не верили в существование коронавируса. Одни говорили, что заразу специально вывели в лаборатории, другие предсказывали чипизацию населения, третьи говорили о фейке, который раздуло государство и фармацевтические компании, чтобы собрать деньги, и так далее. Соответственно многие не предпринимали вообще никаких мер по самоизоляции. Во-вторых, есть дагестанские традиции, связанные с тем, что нужно навещать больных, хоронить людей при большом скоплении народа и так далее. Например, человек умирает от коронавируса или внебольничной пневмонии, и огромное количество родственников, друзей и близких покойного приходят на похороны, а затем эти 50-200 человек расходятся по домам. Даже пятничные коллективные молитвы удалось остановить не сразу.
Осознание опасности коронавируса стало приходить к людям примерно полторы недели назад, когда стало невозможно игнорировать большое количество смертей. В частности, в социальных сетях появилось обращение главы села Тебекмахи, в котором он сказал, что за последнюю неделю в населенном пункте похоронили 12 человек. Примерно столько у них умирало за год. Ну и все усугубляется тем, что официальные данные не соответствуют той картине, которую видят вокруг себя люди. С одной стороны, очень многие болеют внебольничной пневмонией, и врачи, например, из Хасавюрта, Буйнакска, Махачкалы и Кизилюрта, в личных беседах признаются, что скорее всего это связано с коронавирусом. Очень большое количество смертей по причине пневмонии - по слухам, в день умирает по 3-4 человека. Но официальная статистика говорит только о 12 погибших от коронавируса, а по пневмонии вообще ничего не рассказывается. И опять мы приходим к тому, что человек умирает, на похоронах собирается толпа родственников, ну и так далее.
Кроме того, Дагестану не хватает средств защиты. Только сейчас начали налаживать снабжение врачей масками, костюмами и так далее…
- Жители Северной Осетии рассказывают, что они больше не могут жить в самоизоляции, потому что у многих кончились деньги даже на еду. В Дагестане есть такая проблема?
- Конечно, есть. Наверно, еще пара недель и жители республики тоже начнут проводить акции протеста. В республике большой процент населения считается самозанятыми – таксисты, работники
сферы услуг, курьеры, строители и так далее. Сейчас они не могут работать. Только в Махачкале около 5 тысяч человек были заняты в общественном транспорте. Около 80% из них сейчас не работают, а когда работали, им платили посуточно. Соответственно сейчас эти люди сидят дома без работы и без денег. Естественно, зарегистрировать как безработные они не смогут. Какие-то деньги поступают многодетным семьям, но их недостаточно. Даже те, кто изначально верил в пандемию и осознавал ее опасность, сейчас вынуждены выходить на улицу, чтобы найти какую-то работу. Частично ситуацию спасают меценаты, в частности, депутаты и бизнесмены, которые раздают продукты питания. Это немного сглаживает ситуацию. Но бесконечно это продолжаться не может, нужны какие-то механизмы по безопасному выходу из самоизоляции.
Или можно залить проблему деньгами, но наше правительство, видимо, не рассматривают такую возможность. Если вообще ничего не делать, начнутся голодные бунты.
- Один из редакторов вашей газеты Абдулмумин Гаджиев сидит в тюрьме. Там предпринимаются какие-то меры предосторожности в связи с коронавирусом?
- По его словам, пока он больных не видел, но понимает, что есть большой риск того, что в СИЗО
будут заражения. В частности, заразу принесет охрана, которая осуществляет обходы и так далее. Сначала заболеет персонал, а потом уже арестанты. При этом из-за карантина адвокатов и родственников к нему не допускают. Вместе с тем адвокаты экс-главы МВД Махачкалы Раипа Ашикова говорят, что он уже заболел, и он такой в СИЗО не единственный. Но официального подтверждения этого пока нет.
- Заключенных могут перевести под домашний арест?
- Не знаю, какая практика в других регионах России, но в Дагестане считают, что по любому обвинению человеку лучше находиться в СИЗО. Пока на фоне коронавируса под домашний арест выпустили только двух полицейских, которых обвиняют в применении насилия к подозреваемому. Но их до этого то выпускали из СИЗО, то снова закрывали. А Абдулмумин проходит по террористической статье, и понятно, что ему послабление точно не светит.
- Есть новые доказательства вины Гаджиева?
- Пока никаких новых доказательств его вины нет. Но есть новое уголовное дело, в котором его
обвиняют уже не в финансировании запрещенного в России «Исламского государства», а в том, что он был соратником Аслана Масхадова. В частности, он якобы участвовал в запрещенном в России «Конгрессе народов Дагестана и Ичкерии». Но эти организации в 2006 году прекратили свое существование, а в 2009 году Гаджиев тем более не мог принимать в них участие, вербовать сторонников. Не только в Дагестане, но и в Чечне этим уже никто не занимался. При этом сообщниками Абдулмумина оказываются те же люди, что и по первому обвинению. Складывается впечатление, что таким образом следствие хочет продлить заключение людей под стражей, не имея для этого других оснований.
- Когда истекает срок задержания Гаджиева?
- В середине мая, но скоро будет очередное заседание суда по продлению срока заключения под стражей. В июле будет год, как он находится в СИЗО. С учетом нового обвинения его допросили всего 2 или 3 раза. Никаких других следственных действий не проводилось, доказательств тоже нет. По словам следователей, механизм преступления заключался в том, что Абдулмумин писал статьи, убеждающие население в том, что необходимо вступать в террористические организации.
При этом почти за год не было сделано никаких экспертиз его текстов, даже не ясно, о каких именно текстах идет речь.